Вилье Де - Сокровища негуса
- Кончились патроны, - сказала она. - Мне нужно вернуться в кабину.
- Бесполезно, - крикнул Малко. - Помогите мне, это важнее. Уверен, что впереди дорога блокирована.
Они разделили обязанности: Малко рвал мешки, а Сара подставляла их ветру, чтобы золото быстрее разлеталось. За "вольво" тянулся золотой хвост, похожий на роскошную комету. Он все больше и больше ослеплял "мерседес". Пассажиры "мерседеса" не могли даже стрелять в них. Когда он попытался приблизиться, Малко увидел, что его ветровое стекло было буквально инкрустировано слоем золота, сверкавшего на солнце.
"Вольво" несся во весь опор, пробивая себе дорогу сигнальными гудками и сея золото по саванне. Это была сумасшедшая и отчаянная гонка.
Сара неистово поднимала мешки с диким хохотом, наблюдая, как пыль стоимостью в миллионы долларов поднимается, как облако, к небу и быстро рассеивается, исчезает, поглощаемая саванной. "Мерседес" несколько раз пытался поравняться с "вольво", чтобы затем обогнать его. Но всякий раз Дик резко откидывал его назад, стараясь свалить в кювет...
Это все, что Тачо мог сделать. Малко и Сару прикрывали ящики с мясом. Их преследователи, вооруженные легким оружием, могли лишь раздробить задний мост, прострелить четыре шины из десяти. Но этого было недостаточно, чтобы заставить "вольво" остановиться.
А золото продолжало лететь. Залежь длиною в пятьдесят километров. В память Малко врезалось лицо пастуха, одетого в лохмотья, которого осыпал золотой дождь. Он бросился собирать золотую пыль, не веря своим глазам. Присев на дороге, он принялся лихорадочно скрести асфальт, пытаясь раздобыть несколько песчинок.
Малко больше не чувствовал ни рук, ни ног. Словно сломанный автомат, он продолжал распарывать мешки. Три четверти золота уже превратились в пыль. В буквальном смысле слова.
Потерянные для всех.
Малко чувствовал от этого горькое наслаждение. Он потерял золото, но и ВВАС его не найдет.
Внезапно воодушевление спало. Вся эта история предстала отвратительным сумасбродством. Золото могло облегчить страдания стольких обездоленных, а не быть причиной войны. От него оставалось лишь несколько мешков. Праздник окончился.
"Мерседес" был инкрустирован золотом, что придавало ему сюрреалистический вид... Широкие золотые следы красовались на дороге, потихоньку разметаемые ветром.
Внезапно от резкого толчка Малко чуть было не вылетел из грузовика. Он повернулся и увидел, что вправо уходит дорога. Дик только что свернул на шоссе, ведущее к озеру Абая, подняв при этом огромное облако пыли. Малко не понял. Дальше был тупик.
"Мерседес" пристроился за грузовиком.
Спокойно, зная, сколько времени ему отпущено, Малко принялся открывать последние мешки. Несколько совершенно голых африканцев, купавшихся в реке, побежали за "вольво", пытаясь удержать пыль в ладонях, как дети, которые стараются сохранить снег!
Слева от "вольво" появилось озеро. Растительность редела, тропа постепенно исчезала. Они покатились вниз по склону, к озеру. Грузовик продолжал лететь на всех парах, едва подпрыгивая на ухабах. Малко отметил, что он слегка уходит вправо. И вот уже показались стаи птиц, сидящих вдоль берега.
Золота больше не осталось. Лишь пустые мешки да песчинки, прилипшие к ящикам с мясом и полу грузовика.
Сара, держа в руках пустой "Калашников", стала первой забираться в кабину. Малко видел, как она перегнулась через борт. Он бросил взгляд назад: "мерседес" вылетел с дороги, слева от "вольво", и прибавил скорость, чтобы обогнать его.
Это уже не имело особого значения... Малко заметил, что кроме Тачо в машине сидят еще три человека. Теперь "вольво" катил вдоль берега в пятидесяти метрах от воды, прямо посередине топкого склона, лишенного всякой растительности. Он не мог понять, что ищет Дик. Через километр они выедут к реке. Это тупик.
"Мерседес" обогнал их. И вдруг пошел юзом, а из-под задних колес брызнули комья грязи. Машина зафырчала и резко затормозила.
Она увязла в черной грязи!
В этот же миг "вольво" стал поворачивать налево, в сторону воды. Он мчался прямо на "мерседес", стоящий неподвижно в грязи.
Он готов был раздавить его всеми своими двадцатью тоннами.
Глава 19
Огромный желтый "вольво" мчался на увязший "мерседес" со всей скоростью своих 350 лошадиных сил. Мотор ревел. Колеса заскользили по черной грязи, окружавшей озеро.
Задние колеса "мерседеса", провалившиеся наполовину, яростно вращались, разбрызгивая грязь. Но машина не продвигалась ни на сантиметр: наоборот, она все больше и больше погружалась в трясину.
Распахнулась левая передняя дверь "мерседеса". Человек выскочил наружу, поскользнулся на грязи, растянулся и тут же поднялся: это был сержант Тачо, одетый в неизменную кожаную куртку. В руках он держал автомат "Узи". Малко увидел его лицо, перекошенное от ярости.
Его ноги ушли в грязь по щиколотку. Он поднял оружие, целясь в "вольво". Малко внезапно осознал, что "магнум" остался в кабине. Он приготовился услышать глухой "так-так" "Калашникова", но этого не произошло. "Вольво" ехал со скоростью чуть больше 30 километров в час. Малко решился нырнуть за кабину в тот самый момент, когда Тачо нажал на курок "узи".
Выстрелы прозвучали, как нескончаемое стаккато. Тачо расстрелял всю обойму. Мишень была слишком большая, чтобы не попасть в нее. Но для такого монстра эта очередь была слишком ничтожна. К тому же последние выстрелы утонули в шуме от удара, скрежете раздавленного металла, криках. Один из пассажиров "мерседеса" как раз в этот момент пытался выйти. Бампер "вольво" захлопнул дверцу, разрубив его пополам. Передние колеса грузовика раздавили "мерседес", словно он был сделан из масла. От удара машина завалилась на левый бок, зажатая "вольво".
Малко сильно ударился о кабину и на несколько секунд потерял сознание. Оглушенный, он привстал и рискнул взглянуть через кабину. Мотор грузовика заглох. Из-под груды металла - все, что осталось от "мерседеса", доносились крики. Их перекрывал гомон птиц, напуганных шумом столкновения. Стая розовых фламинго пролетела над "вольво". Через несколько метров они грациозно опустились на землю.
Ветровое стекло "вольво" было настолько испещрено трещинами, что казалось непрозрачным. Эритрейка, стоя на коленях на правом сиденье, продолжала сжимать "Калашников". Из ее горла, пробитого пулей, широкой струёй текла кровь. С уже почти остекленевшими глазами она, при виде Малко, попыталась что-то сказать, но вместо слов раздалось жуткое бульканье. Мельком он увидел Элмаз, распростертую на полу среди последних мешков с золотом, и Дика Брюса, прислонившегося к рулю. Он, по всей видимости, был убит наповал. Малко осторожно взял "Калашников" из рук Сары и спрыгнул на землю.
Его заметил Тачо. Не прицеливаясь, прижимая "Калашников" к бедру, Малко спустил курок. Затвор щелкнул в пустоте. У Сары не хватило времени перезарядить его.
Эфиоп, не бросая свой "узи", поскакал, как заяц, преследуемый охотником, к озеру. У него наверняка в "мерседесе" лежали обоймы, но Малко не позволит ему добраться до них. В тот момент, когда Тачо заводил рукоять "узи" назад. Малко услышал хрип, донесшийся из кабины. Он резко обернулся. Сара пыталась выйти. Тачо подождет. Он больше не опасен. Прислонив "Калашников" к "вольво", Малко взял Сару под мышки. С величайшей осторожностью он опустил ее на землю и прислонил к ступеньке, положив голову на возвышение.
- Сара, - сказал он. - Все будет хорошо.
Кровь продолжала литься из ее горла. Она нуждалась в помощи. Эритрейка кашляла, выплевывая красные сгустки. Она захлебывалась собственной кровью. Ее рука искала ладонь Малко. Резкая конвульсия сотрясла ее крохотное тело. Затем она застыла, упав затылком на ногу Малко. Постепенно пальцы, вцепившиеся в ладонь Малко, разжались. Ему потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что она только что умерла на его руках. Она была еще теплой, гибкой, но жизнь уже покинула ее тело. Он нежно закрыл ей глаза. О таком ужасном конце он даже не мог подумать.
Пробежав метров сто, сержант Тачо остановился среди птиц. "Узи" висел у него на боку, как дубинка.
Стон, доносящийся из кабины, заставил Малко подскочить. Он повернул голову и увидел, что Элмаз барахтается на полу. На ее лбу сияла огромная шишка, лицо исказилось от боли. Живая.
Он обогнул грузовик, открыл левую дверцу. Дик Брюс в той же позе лежал на руле. Пуля, убившая его наповал, вошла чуть выше левого виска. Вся левая часть лица представляла собой красную маску. Из раны еще медленно текла кровь. Если бы не развороченная челюсть, можно было подумать, что его только ранило. Руками он сжимал руль. Ничего нельзя было поделать. Малко помог Элмаз спуститься. Она шаталась, говорила без умолку, смотрела на него сумасшедшими глазами и спрашивала, кто он такой.
Из-за потрясения у нее отшибло память. Малко усадил ее на подножку и нежно сказал:
