Татьяна Полякова - Я - ваши неприятности
- Ну вот и поговорили, - кивнул довольный Юрик.
Серафима подобралась, следя за его рукой, а я смотрела на изувеченное тело на пороге. "Он знал, что я его не люблю, - с горечью подумала я. - Знал и все равно приехал".
Я перевела взгляд на Катка. Передо йч мной стоял хладнокровный убийца, а несколько дней назад он заявлял в приватной беседе, что крови на нем нет. Не зря говорят: только раз попробовать...
Серафима шевельнулась на диване, а потом спросила по-прежнему спокойно, но голос был чужим:
- И что дальше? Нас пристрелишь?
- Зачем? - удивился Каток. - Я придумал кое-что поинтересней. Не стоило твоей племяннице меня дураком считать... Мы сейчас поедем на одну тихую дачку и побудем там до утра. А если мне попробуют пришить вот это убийство, - он пнул ногой тело Циркача, - вам придется поклясться на Библии, что с девяти утра сегодняшнего дня вы, я и мой брат находились довольно далеко отсюда.
- Ясно. Мы твое алиби. А если нет?
- Ну, Серафима, это не разговор. Я просто уверен: ты не хочешь узнать, что с тобой произойдет в этом случае. Ведь не хочешь? - засмеялся Каток.
- Не хочу, - согласилась Серафима. Я все еще смотрела на Сережу, и со стороны, наверное, казалось, что у меня столбняк. Глаза навыкате, челюсть отвисла, нездоровая бледность, сижу с прямой спиной, совершенно не шевелясь. Тут я издала странный такой, булькающий звук, перегнулась пополам, зажимая рот рукой, краем глаза посмотрев на Катка. Он выглядел довольным и, по-моему, ни о чем не подозревал.
Я рухнула на колени рядом с подушкой, застонала, все еще прижимая левую руку к губам, а правой судорожно потянула салфетку с тумбочки. Настольная лампа свалилась на пол, стекло разбилось вдребезги, я скомкала салфетку, поднесла к лицу, успев правой достать телефон. Теперь под салфеткой увидеть его не могли. Я вскочила и с подвывани-ем кинулась в туалет. Меня никто не остановил.
В туалете, накинув крючок, я согнулась пополам. Изображать ничего не пришлось. Мне было плохо. Но сейчас на это наплевать. Я молила Бога о везении. Стала набирать номер Руслана. Лишь бы Руслан ответил...
Я услышала его голос. В мире есть справедливость, и Каток поплатится.
- Жорка на даче в Красном. Особняк один во всем селе. У тебя сорок минут. Спрячь его там же, но только спрячь.
- Как у тебя? - все-таки поинтересовался он.
- Сделай как прошу. -- Я прикрыла глаза, постояв так немного, ожидая, когда сердце начнет стучать чуть медленнее, потом улыбнулась.
Телефон я выбросила. Туалет здесь самый что ни на есть примитивный. Я вышла со двора, придерживаясь рукой за стену. Села на землю возле двери и откинула голову. Двое парней стояли напротив и наблюдали за мной. Надеюсь, вид у меня хуже не бывает. Из дома вышли Каток с Серафимой. Тетушка подошла ко мне и заботливо помогла подняться. Руки у меня дрожали, и шла я с трудом. На Юрикаэто произвело впечатление: он выглядел довольным.
Втроем мы сели в машину. Втроем. Каток за руль, я и Серафима сзади. Парни спешно загружались в другие транспортные средства. Было их человек десять, но не это меня сейчас беспокоило.
Юрик включил магнитофон и насвистывал. Мы мчались по шоссе.
- Юра, - позвала тетушка. - Давай сразу обо всем договоримся как следует. Циркача могут очень быстро найти. Разногласий в показаниях быть не должно, в милиции не дураки...
- Договоримся, сейчас приедем к братишке и обо всем договоримся. - Он взял телефон. Я замерла, Серафима стиснула мне руку и торопливо отвернулась к окну с видом тихой грусти. - Жорка, - сказал Юрик. - Жди гостей... Серафиму тебе везу, - он хохотнул. - Полный порядок... Давай...
Я мысленно перекрестилась и осторожно посмотрела на часы: 18.10.
-Останови машину, - попросила, едва слышно.
- Еще чего, - хмыкнул Юрик.
- Останови, - зло сказала я. - Не то я все здесь изгажу.
Новую машину было жаль, он остановил. Я заспешила в лесок. Серафима хотела выйти следом, но Каток не пустил. Машин с парнями видно не было. Или они. как-то оказались впереди нас, или их присутствие на даче не входило в планы Юрика. Оставаться в лесу дольше было нельзя. Я сделала все, что могла.
Через полчаса мы въезжали в Красное.
- Юра, - подала голос Серафима. - Надо как-то поаккуратней. Машину заметят...
- Ерунда. Стекла тонированные, скажу, мужики водку привозили.
Тут я увидела особняк. Буйный полет фантазии с некоторой помпезностью. Мы подъехали к задним воротам. Они были распахнуты настежь.
- Торжественный прием, - хохотнул Юрик. Однако двор был пуст. Катка-старшего это не смутило. Он загнал машину в гараж. Мы жались рядом, тревожно переглядываясь. Вместе вошли в дом. - Жорка, - крикнул Каток.
В гостиной был сервирован стол: коньяк, лимон дольками, всякая снедь на тарелках. Четыре рюмки, только из одной пили. Юрик подошел, взглянул на все это, покачал головой. Потом крикнул на весь дом:
- Жорка... Вот сукин сын...
- Может, ушел куда? - предположила Серафима.
- С него станется... придурок. - Юрик прошелся по дому. - Машина здесь, а его черти где-то носят. - Он плюхнулся в кресло. Теперь стало заметено, какой усталый у него вид. Катков старший выпил рюмку коньяку и закусил колбаской. Серафима последовала его примеру.
- Куда он делся? - не выдержал Юрик.
- Пока время есть, давай обо всем договоримся, - заискивающе предложила Серафима. - За ложные показания срок положен, так что я хочу, чтоб все было без сучка и задоринки. Менты не любят, когда в показаниях путаются... Значит, мы сегодня встретились в девять утра, решив отдохнуть на даче. Где встретились, как договорились, ты звонил или я?
- Отвяжись...
- Мне что. Твое алиби... Сосредоточься, Юра.
Я лежала на диване, бледная и полуживая, всем своим видом давая понять, что минут через двадцать тихо скончаюсь. И слушала, как Серафима бойко шлепает алиби моему врагу. Они вроде бы обо всем договорились.
- Нельзя утверждать, что мы здесь безвылазно сидели до утра, - решив по
дождать с похоронами, подала я голос. - Георгия где-то носит, и кто-то его обязательно увидит. Тому, кто врет по пустякам, в большом не поверят.
- Тогда так, - кивнула Серафима, - скажем, мы уехали вечером... Юра, не помнишь, во сколько ты из машины звонил?
- В седьмом часу.
- Ну вот, скажем, что мы уехали отсюда в шесть, а вы остались. Циркач... умер в половине шестого. Дураку ясно, что если ты в шесть был еще здесь, то не мог в пять тридцать быть там. Выглядит все натурально: утром приехали, отдохнули, а к вечеру домой... мне ведь на работу...
- Да где его черти носят? - рявкнул Юрик и стал звонить.
- Может, к нему приехали по срочному делу? - не унималась Серафима.
- Ни одна живая душа не знает, что он здесь... Придурок, какую-нибудь глупость затеял...
Звонки ничего не дали. Серафима стала испуганно ерзать в кресле.
- Юра, может, уехать нам, а? Пле-мяшка как привидение - в гроб краше ВДадут. Да и нам бы отдохнуть... Отпраздновать завтра можно...
- Ты девку-то вразуми...
- Не дура. Я ж все прочувствовала, как скажешь, так и сделаем. В запасе головы не держим. Отвези нас, а?
- Перебьетесь. Частника поймаете. Я брата дождусь.
- Ну и черт с тобой, - разозлилась Серафима. - Хотя Лике и правда плохо, а тебе бы ничего не стоило...
- Проваливайте, -отмахнулся Юрик.
- Давай еще разочек повторим, что ментам говорить. Видишь, волнуюсь я даже... - Лихой скороговоркой тетушка все повторила. - Все. Отбыли в шесть. Вы нас не повезли, потому что выпили. Если будут неувязки со временем нашего возвращения в город, скажем, долго на дороге стояли.
Юрик слушал вполуха, ему уже все заметно надоело. Тетушка хлебнула коньячку на дорожку и помогла мне подняться.
Только мы покинули особняк, как былая бодрость вновь вернулась, и я заметно ожила. Зашагала бойко, чем порадовала Серафиму.
- Чего несешься как угорелая? - все-таки поинтересовалась она.
- Телефон нужен.
- Так есть у тебя. Или нет?
- Я его в туалете утопила.
- Разумно. Хотя вещь дорогая. На почте должен быть телефон.
- Отсюда звонить нельзя. Нам надо в город как можно быстрее.
К счастью, шоссе здесь оживленное, соединяющее два областных центра. Очень скоро мы выгружались из "Жигулей" возле поста ГАИ, рядом с троллейбусной остановкой. Я увидела телефон и бросилась к нему.
- Кому звоним? - спросила тетушка.
- Ты знаешь кого-нибудь из, коллег Владимира Петровича?
- Знаю. Заместителя его, Петьку... А что?
- Надо, чтобы кто-то меня выслушал, не перебивая.
- Положим, Петька выслушает. Но за остальное не ручаюсь. Время позднее, на работе его может и не быть, а домашний телефон я не знаю. Придется Вовкиной Катьке звонить. Сама видишь: хлопотно и вилами на воде...
Тетушка набирала номер, я томилась рядом, и вдруг, припав ухом к трубке, едва не взвизгнула от нежданно обрушившегося на меня счастья: на том конце провода был Владимир Петрович,
- Вовка, ты ж в больнице, - удивилась Серафима.
- Давно сбежал. Говорил ведь: два дня, не больше... Живы? Рад, ей-Богу. Признаться, сильно беспокоился.
