Наталья Андреева - Пробка
— Да чему ж тут радоваться? — вздохнул Петров. — Токсикологическая экспертиза дала положительный результат. Причиной смерти Нины Грековой стало пулевое ранение в голову. Но следы яда растительного происхождения в организме присутствуют. Ее не отравили, но давали ей препарат, который и был причиной всех этих симптомов: сухость во рту, расширенные зрачки и так далее. А главное — галлюцинации. Теперь понятно, что являлось причиной такого странного ее поведения. Вовсе не сумасшествие.
— Да? А что же?
— Яд растительного происхождения. Конкретно — сок белладонны. А из него делают такое лекарство для расширения глазного зрачка, как атропин.
— Чепуха какая! — И Юрий Греков вновь вытер пот, струящийся по щекам.
— Чепуха не чепуха, но кому-то ведь это было нужно, а? Чтобы ее считали сумасшедшей? И еще один момент. Симптомы, указывающие на отравление, обстоятельства убийства… Тебе это ничего не напоминает?
И вновь в салоне «Жигулей» повисла долгая, долгая пауза…
АвтобусГаля посмотрела в окно и тихонько вздохнула:
— Я думаю, эта, на красной машине, на кладбище приехала неспроста. Видели, как она смотрела, когда опускали гроб?
— Ты тоже думаешь, что это Юркина любовница? — подхватила Татьяна. — Она ее из ревности убила! Точно!
— Ну, ничего, — сказала Антонина Дмитриевна. — Толя ее выведет на чистую воду. Он все расскажет Петрову. Я уверена: он ее видел.
— Ишь! На машине едет! — с ехидством сказала Татьяна. — А пешочком не хочешь? Да кругами? За колючей проволокой?
— Татьяна Викторовна, и откуда в вас столько злости? — покачала головой Таисия Максимовна. — Чего вам не хватает?
— А почему это она на машине, а я в метро толкаюсь?
— Почему на одних костюмы замшевые, а на мне юбка с блузкой? — усмехнулась заведующая.
— Да! И костюмы!
— Завистливая ты, Татьяна, — сказала Галя. — А говорила, что ратуешь за правду.
— Такое ощущение, что мы отсюда никогда не выберемся, — сказала вдруг Милочка.
— У меня уже голова болит, — пожаловалась Киска. — И зачем я только поехала?
Одновременно зазвонили два мобильных телефона. Галя и Инна схватились за сумочки.
— Да, мама, — сказали хором. И обе тут же начали оправдываться. Сидим, мол, в пробке почти уже четыре часа.
— Телевизор надо смотреть, — посмотрев на них, сказала Антонина Дмитриевна. — Уже все знают, что на кольцевой образовалась огромная пробка.
Татьяна обиженно молчала.
— Да откуда же я знаю, когда приеду? — жалобно сказала Галя. — Я все понимаю. А что делать? Не на крыльях же я полечу? Нет, к. Грековым не поеду. Как только выберусь из пробки — сразу к метро. К ближайшему. Да. Я все поняла.
— Ну кто же знал, мама? — вторила ей Инна. — Я понимаю, что ты волнуешься. Ах, включила канал «Столица»! Наконец-то! Городские новости? И что говорят? Движение возобновилось?
Тут автобус медленно тронулся. Женщины радостно закричали.
— Смотрите, смотрите! — завизжала Киска. — Впереди едут!
— И в самом деле, возобновилось, — сказала в трубку Инна. — Едем, но очень медленно. Не знаю, когда буду. Нет, я уже никуда не поеду. Тут такое творится! Думаю, и Грекову теперь не до поминок! Вроде как Нина не застрелилась. Ее убили. Ведется расследование. Что ты говоришь? Результаты анализов? Да кому они теперь нужны. Разве что милиции. Да. Я скажу. Думаю, они и сами выйдут на вашу клинику. Ну, что теперь делать? Понимаю, неприятно. Все, мама. Да. Я поняла. Позвоню. Обязательно. Пока. Целую.
Она убрала мобильный телефон обратно в сумочку и вздохнула.
— Кажется, едем, — сказала Татьяна, посмотрев в окно.
— Когда-нибудь это должно закончиться, пожала плечами Таисия Максимовна. — Не вечно же мы будем сидеть в пробке!
— Вам хорошо: вас никто не ждет, — ляпнул Татьяна.
Таисия Максимовна чуть не расплакалась.
— Это жестоко, — сказала она. — Да, меня никто не ждет. Я одинока. Замужем никогда не была. И детей у меня нет.
— Чтоб у тебя язык отсох, Танька! — сказала Галя. — И как тебя только муж терпит?!
— А мама сказала, что Нина была наркоманкой, — вздохнула вдруг Инна.
— Чего-о? — Женщины разом повернулись к ней. — Что ты сказала?
— Анализы готовы. Нина какой-то наркотик принимала.
— Неправда, — покачала головой Таисия Максимовна. — Чтобы наша Нина… Никогда не поверю!
— Ну вот, — с торжеством сказала Татьяна. — Чем дальше в лес, тем больше дров! Теперь выяснилось, что она еще и наркоманка!
— Я точно не знаю, — начала оправдываться Инна. — Мама так сказала. Может быть, ей выписали какое-то лекарство, содержащее наркотик?
— А почему бы ей не быть наркоманкой? — хихикнула Милочка. — Богема же! Все они такие!
— Раз она в ночные клубы ходила, — подмигнула Киска.
— А ты в этом специалистка? — ехидно спросила Татьяна. — Может, и сама колешься?
— Ведь за это могли и убить, — задумчиво сказала Таисия Максимовна. — Раз тут наркотики замешаны.
— Ничего мы толком не знаем, — вздохнула Галя. — И не нам решать.
— Петров разберется, — кивнула Татьяна. — Эх, девочки! Жаль, выпить больше нечего!
— И мужиков нет, — хихикнула Киска.
— Опомнитесь, — сурово сказала Таисия Максимовна. — С похорон едем.
— Да мы уж и забыли, откуда едем, — пожаловалась Милочка. — Четыре часа здесь торчим! Крыша едет!
— А вы гляньте-ка на Юрку, девочки! — сказала Татьяна.
— А что такое? — Женщины повернулись к окну.
— Не в себе мужик.
— Это ему просто выпить хочется.
— Трубы горят.
— Или жену жалко.
— Скажешь тоже!
И перебросившись репликами, женщины вновь замолчали.
Красный «ягуар»Теперь ее мысли вернулись к покойному мужу. Алина с тоской посмотрела в окно и подумала: «Миша, Миша, ну зачем ты это сделал? Разве нам плохо было вместе? Так нет! Спутался с молоденькой секретаршей!»
Алина не любила мужа, но зато он был ее надежным другом, приятным и умным собеседником. Упустила. Случилось это в сентябре, когда Алина решила отдохнуть за границей, на одном из модных курортов. Большую часть детей, у которых с первого сентября начинается учебный год, уже увезли, ни их мам, ни гувернанток на пляже и в отеле нет. Тишина, покой. И Алина наслаждалась отдыхом. Смеха ради завела интрижку, не собираясь, впрочем, доводить дело до постели. Флиртовала, по вечерам танцевала на открытой веранде в ресторане, подогревая бездумное веселье французским шампанским, днем лежала на пляже, время от времени окунаясь в воду — теплую как парное молоко. Она даже почувствовала себя счастливой, не подозревая о сюрпризе, который приготовил муж.
Всего-то две недели отсутствовала, но девчонке хватило времени, чтобы окрутить хозяина фирмы. Алина узнала об этом сразу. Почувствовала, как смотрят ей в спину сотрудники, когда появилась в офисе уже в конце сентября. Алина знала: ее здесь не любят, но любви и не добивалась. На всех не угодишь, и лучше держать дистанцию, чем постоянно разбирать кляузы. Ты к ним с открытой душой, а они к тебе со счетом за услуги. Лучше пусть боятся. С прямой спиной, не обращая внимания на косые взгляды, Алина прошла к кабинету мужа.
Увидев ее, девчонка, сидящая в приемной, вспыхнула и вскочила. Алина удивленно подняла брови: что такое? Секретарша метнулась в кабинет генерального, куда Алина всегда входила без предупреждения. Не дожидаясь ее возвращения, госпожа Одинцова прошла следом. Муж сидел за столом, секретарша, румяная от смущения, стояла рядом, молитвенно прижав руки к груди. Соединив их взглядом, Алина усмехнулась. Тогда еще она не приняла все это всерьез.
— Добрый вечер, дорогой, — пропела она и подошла к столу с другой стороны.
Теперь они с девчонкой стояли друг против друга. Алина смерила ее взглядом и еще раз усмехнулась: простовата. Неужели Мише это может понравиться?
— Что случилось? Почему ты здесь? — неприветливо спросил муж.
— А где же мне еще быть? — спокойно спросила Алина и выразительно посмотрела на секретаршу: а почему эта еще здесь?
Девчонка же не тронулась с места.
— Дома, — отрезал Одинцов.
— Ты, быть может, забыл, что мы договорились вместе поужинать, — не меняя тона, напомнила Алина.
— Не помню такого.
— Алина Сергеевна звонила утром, просила заказать столик в ресторане, — смущенно сказала секретарша.
— И поставить в известность моего мужа о том, где мы ужинаем и когда.
Михаил Одинцов посмотрел на свою секретаршу, она молча кивнула.
— Так вы заказали? — пристально глянула на нее Алина.
— Да, конечно.
— А мой муж почему не в курсе?
— Я не сочла возможным…
— Вы уволены, — отчеканила Алина.
— Что ты себе позволяешь? — взвился Михаил Одинцов.
— А что такое?
— Это мой офис. И мои сотрудники.
— Но до сих пор…
— Я не намерен сегодня ужинать, — оборвал он. — У меня много работы.
