Саманта Хайес - Пока ты моя
— Не нужно! — кричит в ответ участник аварии. — Вот мои координаты, на всякий пожарный, — обращается он ко мне, вырывая страницу. — Видите? Только крошечная вмятина на бампере. Эти штуки сделаны как танки.
Он усмехается, пытаясь подсластить ситуацию теперь, когда ему известно, что в машине находятся пострадавшая беременная женщина и двое маленьких детей. Передний бампер его машины помят, обе фары разбиты вдребезги, но он явно не хочет поднимать шум.
— Спасибо, — произношу я и наблюдаю за тем, как он записывает номер машины Джеймса.
— Как вас зовут? — спрашивает водитель.
Я замечаю у него на пальце обручальное кольцо. У него загорелые и сильные руки — рабочие руки.
— Меня… зовут? — Сердце снова подпрыгивает в груди. — Зои Харпер, — нерешительно отвечаю я, уже представляя, как полиция ищет меня, перебирает сотни Зои Харпер — и ни одной из них я не являюсь. — Вы собираетесь сообщить об аварии полиции или своей страховой компании?
— Не думаю, что в этом есть необходимость, как вы считаете? — Он снова бросает взгляд в сторону нашей машины, довольный тем, что удалось легко отделаться.
— Конечно, я тоже так думаю, — отвечаю я, немного смягчаясь. — Слушайте, мне пора ехать.
Возвращаюсь к машине. Лицо Клаудии уже приобрело пепельный оттенок.
— Мне и правда стоит отвезти вас в больницу на обследование, — робко замечаю я. — Вам, возможно, нужно наложить на рану шов.
Кровь уже не идет, лишь на коже осталась запекшаяся корка в форме полумесяца. Испуганные мальчики на заднем сиденье совсем затихли. Слава богу, я их пристегнула!
— Просто отвезите меня домой, Зои, — шепчет Клаудия, и в глазах у нее застывает мольба. — Я так устала…
— У вас, возможно, сотрясение, — предостерегаю я.
— Я ни за что не поеду в больницу. Понятно? — решительно заявляет она. — Я не настроена несколько часов ждать в отделении экстренной помощи, а потом, когда врач сочтет нужным уведомить полицию, еще и давать показания. Я просто хочу поехать домой и отдохнуть. Пожалуйста…
Ее дрожащий голос и душераздирающая мольба заставляют меня завести машину.
— Хорошо-хорошо, — с облегчением соглашаюсь я. — Но я хочу, чтобы вы пообещали, что скажете мне, если плохо себя почувствуете.
Если у нее действительно начнутся схватки, мне придется действовать быстро.
— Обещаю, — отвечает Клаудия и, когда я включаю первую передачу, на мгновение кладет свою ладонь мне на руку.
22
— Ты должна поговорить с ней, — сказал Адам. — Как женщина с женщиной.
«И ведь это он серьезно», — подумала Лоррейн, с трудом сдерживая смех.
— Ты что, действительно считаешь, что разобраться в этом спутанном клубке подростковых страхов так просто? — удивилась она. Неужели Адам действительно ждал, что мать и дочь смогут решить все вот так, сидя за кухонным столом с кружками чаю? В таком случае и дела об убийстве можно было бы запросто раскрывать там же, на кухне!
Адам пожал плечами, будто давая понять, что прекрасно знает, каким примитивным и поверхностным было его предложение.
Лоррейн наблюдала, как муж разбирает беспорядок на своем рабочем столе. Казалось, будто буквально все вокруг использовали бедный стол в качестве свалки, возводя баррикаду из поступавших одновременно протоколов допросов по двум делам.
— Что ты думаешь о заявлении Аманды Симкинс по поводу того, что у Лиама Райдера был другой роман? — спросила Лоррейн, пытаясь как можно дальше увести Адама от темы разговора по душам с Грейс. — Это стоит проверить?
— Безусловно, — холодно ответил Адам и взъерошил волосы. — Почему бы тебе этим не заняться?
Он держался с ней слишком небрежно.
Лоррейн кивнула.
— Адам, слушай, ты совершенно прав насчет того, что с Грейс нужно поговорить, — заметила Лоррейн, и Адам обескураженно уставился на нее. — Но говорить должны мы оба.
Он вздохнул и раскатал рукава рубашки. Лоррейн знала, что следом он влезет в пиджак — старый поношенный кожаный пиджак, купленный целую вечность назад, — а потом потянется за ключами от машины и придумает какую-нибудь историю о том, что собирается на допрос или опаздывает на совещание. Сочинит все что угодно, лишь бы избежать нелегкого разбирательства со сбившейся с пути истинного дочерью-подростком. Все что угодно, только бы не обременять себя решением личных проблем.
Лоррейн глубоко вздохнула, собираясь с духом.
— Ты помнишь, как я сказала, что не хочу знать подробности? — Она не могла поверить, что произнесла это. Ей стало дурно.
Адам замер, пиджак наполовину сполз с его широких плеч. Он не обернулся, словно прекрасно знал, что за этим последует.
— Ну так вот: я передумала. Я хочу знать все. Кто она. Чем занимается. Где вы познакомились. Как это случилось. — Лоррейн сглотнула вставший в горле комок. — Где это происходило. Как часто.
Она даже не знала, насколько серьезно это было. Просто связь на одну ночь или нечто более глубокое и значимое?
Повисло молчание. В опустившейся тишине буквально разгоралось невысказанное негодование. Лоррейн подумала о том, что это может обернуться отвратительной сценой. Неужели она действительно хотела узнать все прямо сейчас?
Лоррейн вздохнула:
— Ладно, если не теперь, так в самое ближайшее время, Адам.
Услышав это, муж ожил прямо на глазах. Надел пиджак, схватил ключи от своей машины и снова застыл на месте.
— Нам нужно поговорить с социальным работником, который занимался случаем Карлы Дэвис, — продолжила Лоррейн, пытаясь вести себя так, будто ничего не случилось.
— Пошли Барретта и Эйнсли, — последовал ровный ответ.
— Ничего страшного, — тихо ответила она. — Я съезжу туда сама.
Адам посмотрел на часы и нахмурился. Она знала, о чем думает муж. Он уже сказал, что именно Лоррейн следует быть дома, когда Грейс вернется из школы, — если она вообще вернется из школы. Адам явно надеялся, что к моменту его прихода домой мать с дочерью сами разберутся во всей этой ерунде с намечавшейся свадьбой. Оба супруга понимали, что тянуть с обсуждением этого не стоит, только вот Адам, похоже, не желал в этом участвовать.
— Грейс недавно прислала мне сообщение, — заметила Лоррейн, ожидая реакции. — У нее матч по нетболу, она вернется после семи.
— По крайней мере, это звучит так, будто она действительно придет домой. — Адам скривился, что означало еще одну неприятность, добавившуюся к остальным неурядицам. Для Лоррейн же это был буквально крик о том, что она должна лучше ладить с дочерью, словно все произошло по ее вине.
Мгновение спустя Адам ушел, выключив свет, хотя Лоррейн еще сидела в комнате.
* * *К счастью, она успела застать двух социальных работников перед тем, как они закрыли отдел. Охранник нехотя впустил Лоррейн в здание и долго глядел ей вслед, наблюдая, как она углубляется в коридор, попадая в серую «кишку» унылых однотипных контор. У помещения отдела социальной защиты была своя собственная, защищенная кодовым замком дверь, но кто-то оставил ее открытой, втиснув в распорку мусорную корзину и тем самым дав Лоррейн возможность войти. Инспектор очутилась в еще одной приемной — хотя не создавалось ощущения, что здесь радушно принимают посетителей, — и, услышав доносящиеся из какой-то комнаты голоса, пошла прямо на них.
— Здравствуйте, дверь была открыта, — сказала Лоррейн, чтобы привлечь внимание присутствующих.
Мужчина и женщина, оба лет тридцати — тридцати пяти, о чем-то болтали, передвигая коробки с бумагами. Происходящее выглядело так, словно или ураган пронесся по этому помещению открытой планировки, или люди переезжали в другой офис.
— Надеюсь, вы не возражаете.
Лоррейн быстро показала им свое удостоверение и представилась.
— Извините за беспорядок. Обычно здесь все не так. — Во рту у женщины оказалось печенье, но она вытащила его прежде, чем заговорить. Ее шея была обмотана огромным связанным вручную шарфом, и оба сотрудника отдела пыхтели в пальто: она — в темно-фиолетовом, он — в сером, твидовом. Оба выглядели донельзя уставшими, но полными решимости. Если они планировали перетащить все коробки, громоздившиеся вокруг столов, им потребовалась бы еще пара часов работы. — Мы бегаем вверх-вниз между отделом и архивом. Поэтому и оставили дверь открытой. И поэтому мы в пальто. Внизу холодно.
— У нас — ежегодная генеральная уборка, — подхватил мужчина. — И вдобавок у нас не хватает сотрудников, так что приходится все таскать вдвоем.
Он откашлялся. Мужчина был бледным, гладко выбритым и казался довольно хлипким. Лоррейн подумалось, что женщине наверняка пришлось взять на себя основную работу по подъему тяжестей.
— Чем мы можем помочь? — спросил он.
— Я пришла по поводу Карлы Дэвис. Насколько я знаю, она значится в вашей картотеке. — Лоррейн сочла нужным улыбнуться. Это никогда не помешает.
