Фридрих Незнанский - Алмазная королева
Галя протянула руку к мышке и в первое мгновение не поняла, что произошло. Яркий свет, вспыхнувший в кабинете, старший лейтенант Романова, абсолютно уверенная в успехе своего замысла, восприняла как удар под дых, как нечто способное случиться разве что в кошмарном сне. Сном это не было.
— Вот ты, сучка ушлая, и попалась!
На этот раз ее и правда ударили. Тяжело и безжалостно, как бьют мужчин и никогда — женщин. Мир вокруг дрогнул, перевернулся и — рухнул в пропасть, взорвавшуюся навстречу Гале огромным снопом феерических разноцветных огней. Последнее, что зафиксировало ее сознание, был одинокий бой часов: сработанные под старину настенные часы в кабинете Юрия Березина, издали наблюдавшего разворачивавшуюся перед ним сцену, равнодушно отбили девять часов тридцать минут вечера.
— Ты там давай не слишком старайся, успеешь еще повеселиться, — поморщился Юрий. — Девка мне пока что нужна живая, я же предупреждал!
— А она и есть живая, — буркнул Куролепов и толкнул скорчившееся на полу Галино тело носком ботинка, снабженным железной плacтиной. — Очухается быстрее, чем ты, Береза, думаешь. Ментовская б…, чтоб я сдох, ментовская!
— Не пори горячку, Ваня, забыл про Брызгалова?
— Ну коли его сучка… Неуемный, однако, Илюшечка-то, а? Только сукой сам буду — ментовка.
— Насчет ментовки я бы знал. — Впрочем, в голосе Юрия уверенности не было, ибо кто-кто, а он-то понимал: если отец занервничал и начал трусить (в последнем Березин-младший не сомневался), следовательно, что-то чует старый волчара. Что-то происходящее за его могучей спиной.
— Ладно, хватит трепаться! — рявкнул Юрий. — Давай ее в машину. Отвезете на хату — сам знаешь куда. Я буду позже, чтоб до тех пор девка посвежела, иначе…
— Да ладно, Береза, не маленький, понял!
Куролепов тихо свистнул, и в кабинет тут же вошли двое: сегодняшний молоденький дежурный и с ним еще один, постарше и покрепче на вид, тоже затянутый в камуфляж.
Очевидно, все распоряжения от Куролепова оба получили заранее, поскольку молча подхватили все еще не пришедшую в себя Галю Романову и волоком потащили ее. прочь из кабинета.
…Допрос Петра Сергеевича Лагутина подходил к концу, когда в кармане Турецкого раздалась тихая трель мобильного телефона.
— Александр Борисович? — Голос Дениса был напряженным, вероятно впервые с того момента, как он докладывал Турецкому о гибели Тамариной матери.
— Что случилось?
— А как вы… В общем-то, возможно, и ничего, но… Галя Романова не вышла на связь.
Турецкий перевел взгляд на большие электронные часы, висевшие над дверью кабинета Меркулова. Именно в этот момент в их глубине что-то бесшумно сдвинулось — и на табло высветились следующие цифры: 22.00.
18
— Сидеть! — рявкнул Котов и для верности дернул Филю за наручники, которыми тот был прикован к левой руке лейтенанта. Агеев поморщился, однако покорно опустился на щелястый табурет рядом с Пашей.
Кабинетик начальника охраны запасного якутского аэропорта представлял собой нечто среднее между чуланом и собачьей конурой — так определил для себя Агеев. Сам начальник оказался щупленьким мужичонкой с бегающими глазками и кислой миной на невыразительной физиономии.
— Ну-с, — самодовольно произнес Паша Котов, которому все происходящее явно доставляло удовольствие, — тяпнем на посошок? Чего там у тебя, Валентин, имеется для дорогих гостей?
Для «дорогих гостей» у хозяина имелось все, что положено, — от фирменной, прозрачной, как слеза, водочки до традиционной икорки.
— Этому, — Паша кивнул пренебрежительно на Филю, — тоже плесни! Пусть побалуется, можно сказать, напоследок. На зоне-то не больно подадут. На чем чартер-то осуществлять будем?
— Да разве вы не в курсе, Павел Петрович? — угодливо улыбнулся Валентин. — На сто четвертом, как всегда.
— Постой-постой… — Котов сурово сдвинул брови. — Да разве эти летающие гробы не списаны лет эдак двадцать тему назад? Э-э-э, братец, что ж это такое у тебя деется?! Лично мне, например, собственная жизнь подороже будет службы-то!
— Списаны-с, — хихикнул начальник охраны. — Однако наш «Ту» любому «ИЛу» форы даст, не беспокойтесь! Уж Платон Кирович как-нибудь о своем-то позаботится!
— Так его, что ли, крылышки-то? — Паша округлил брови, изображая удивление.
— А как же-с!
Валентин с удовольствием опрокинул в себя стопочку, крякнул и подмигнул Котову.
— Других чартеров-то отсюдова — раз-два и обчелся, так что господин Ойунский об себе и позаботился. Ну а то, что вас, Павел Петрович, с вашим… клиентом, — он снова подмигнул, теперь уже хмурому Агееву, — подсадили, так это, считайте, со стороны Платон Кирыча большое снисхождение! Ну и совпадение надобности, конечно.
— М-да. — Котов задумчиво покачал головой, вслед за Валентином опрокинул в себя стопочку и, не закусывая, занюхал кусочком черного хлеба. — Снисхождение, говоришь. А не все ли равно? Солдат, как говорится, спит, а служба идет. При полном безразличии к тому, о чем да как там начальство с большими людьми договаривается. Часто, что ли, чартеры-то в матушку-столицу у вас бывают?
— Когда как, — неопределенно ответил хозяин закутка, — говорю ж, по надобности. Однако пару раз в месяц точно! Сам знаешь, Платон Кирыч— человек большой, дела у него, считай, по всему миру имеются, а уж в столице — само собой, его там, почитай, каждая собака знает и страсть как уважает!
Филя, молча смаковавший свою стопочку, как и положено человеку, впереди у которого долгие годы отсидки, исподтишка глянул на Валентина: шутит ли? Но на физиономии начальника охраны читалось искреннее восхищение, и ничего более.
— Ну лады… Встать! — Котов поднялся, вновь дернув за собой Агеева. — За гостеприимство благодарствуем, однако, сдается мне, пора!
Филя недовольно покосился на своего конвоира: «Ну погоди, артист хренов. Прибудем на место, я тебя самого для верности за браслетики так подергаю — на недельку след останется!»
Валентин тоже вскочил следом и суетливо дернулся к допотопному пульту, пристроенному в дальнем углу конурки.
— Щас, Пал Петрович, погодь маненько, совсем чуток! Вот только узнаю, как там — погрузку закончили или нет?
— Какую еще погрузку? — недовольно буркнул Котов.
— Так ведь не пустой же самолет в столицу гоняют? — Пока начальник охраны торопливо нажимал какие-то клавиши, что-то неразборчивое бормотал, едва ли не уткнувшись носом в пульт, Котов и Филя быстро переглянулись и вновь отвернулись друг от друга.
Спустя полчаса оба они уже сидели в пустом салоне самолета. Кроме них и команды, на борту никого не было, упомянутого Валентином груза тоже не было видно. Вероятно, находился, как и положено, в грузовом отсеке. Агеев и без того прекрасно представлял, как выглядит таинственный груз. Это должны быть металлические ящики, около метра длиной, узкие, герметически закрытые. Напоминающие футляры, каковыми они, по сути дела, и являлись. По прикидкам Агеева, упаковок на этот раз должно было быть не менее трех и не больше пяти.
Небольшой, но, видимо, вполне подходящий для целей Ойунского и компании «Ту-104» быстро преодолел взлетную полосу и спустя час уже летел на заданной высоте, взяв курс на Москву.
— Ничего не надо? — В салон заглянул мужик в летной форме.
Паша, все это время, так же как и Агеев, старательно «дремавший» в кресле, приоткрыл один глаз и сердито сверкнул им на мужика.
— Не видишь — спит человек? — буркнул он, имея в виду исключительно себя.
— Извини.
— Извиню, ежели дергать больше не станешь. А коли что понадобится, сам загляну.
Дождавшись, когда в салоне они останутся одни, Паша Котов преобразился моментально и, с трудом сдерживаясь, чтобы не хихикнуть, повернулся к Агееву.
— Ну как я… Не подвел? — еле слышно поинтересовался он у «задержанного».
— Молодец, — так же тихо прошептал Филя. — Таганка и Малая Бронная по тебе слезами обливаются.
— А?..
— Ладно, все… Браслетики можешь с меня снять! Из самолета еще ни один преступник не свалил.
— Щас… — Паша завозился с ключом, извлеченным из кармана. Агеев, высвободив наконец кисть из металлического кольца, слегка поморщился.
— Только вот переигрываешь ты, артист, малость, — пробормотал он, косясь на дверь кабины. — На хрена так-то уж туго защелкивал, да еще и дергал каждую минуту…
— Ну извини. — На Пашином лице мелькнула легкая обида. — Это я для достоверности, товарищ майор.
— Тс-с-с… — Агеев приложил палец к губам. — Давай-ка и вправду поспим, пока есть возможность… Не знаю, как тебе, а мне она в ближайшее время вряд ли предоставится…
Спустя пару минут Филипп Агеев действительно спал сном глубоким и безмятежным, приказав себе открыть глаза ровно за двадцать минут до посадки в Домодедове, где «важного преступника» и его сопровождающего должны были встретить прямо у трапа коллеги из «Глории». Умение засыпать и просыпаться по собственной команде в нужное время Филя — так же как и остальные его друзья, — привез давным-давно из Афгана… Особенно легко это удавалось ему, когда операция проходила удачно. А насчет того, что в Якутске он сделал максимум возможного, Филя ничуть не сомневался.
