Анна и Сергей Литвиновы - Печальный демон Голливуда
– Валечка, – молвил в мобильник Сологуб со всей сердечностью, – вы меня простите, но мне срочно нужна ваша помощь. Прямо завтра. Я вполне понимаю, что у вас, конечно, свои дела и планы, поэтому готов заплатить вам по срочному тарифу, в два раза больше, чем обычно, – три тысячи. Ах, никак не можете? Сын болеет? А что с ним? Множественные переломы… Скажите, пожалуйста… Тогда в какой день вы сможете? Послезавтра? Наверное? Нет уж, пожалуйста, пусть будет точно. И давайте, знаете что, я вам прямо сегодня задаток привезу. Да, домой. Чтоб наверняка. Чтоб вы от меня не сбежали. А это ничего, что вы за городом живете, не надо вам никуда ехать. У меня машина быстрая, пробки сегодня не самые крутые. Дело получаса. Скажите просто ваш адрес, я забью в навигатор и к вам подскочу. Да, диктуйте, я запомню.
Они свернули на Люсиновскую и через пять минут припарковались у Настиного дома.
– Пойдем к консьержке? – предложил Эжен.
– Мы явимся вдвоем – а она решит, что у меня новый ухажер появился.
– Ничего. Немного дурной репутации зрелой женщине никогда не повредит.
* * *Челышев-младший был до чрезвычайности уязвлен статьей, компрометирующей отца. Когда его друг-недруг, сослуживец-директор Тоха шутя заметил: «Весело твой папаня развлекается», он бросился на него с кулаками. Охранник и продавцы еле его оттащили, а Антон только испуганно приговаривал: «Что ты, что ты, бешеный, я просто пошутить хотел».
В сердцах Ник сначала даже думал уволиться – но потом решил: кому от этого будет лучше? И следующим шагом в его размышлениях стало: надо отомстить. Но не придурку Антону, а тем, кто организовал позорную публикацию. Он полагал (и оказался совершенно прав), что его папаня будет заниматься самоедством и винить в случившемся только самого себя. И конечно, палец о палец не ударит – он же гордый! – чтобы разобраться, кто стоит за пасквилем в газетке «Икс-Икс-Пресс» и зачем это сделали.
Николаю показалась знакомой чикса, с которой развлекался отец. Пусть она была совершенно голой, а ее лицо – смазанным, но где-то они встречались. Где же? Уж не та ли, что подарила ему цветы в магазине? Но при чем тут отец?
Преодолевая смущение, он позвонил Арсению. Спросил напрямик: мне, мол, кажется знакомой девчонка на фотке в газете. Откуда она в твоей жизни возникла? И тогда отец раскололся – рассказал историю, как начались их отношения.
Теперь многое встало на места. И письмо Кирилла, в котором тот открыто назвал девчонку проституткой. И жилище в Измайлове, о котором упомянули и Кир, и отец. Правда, в интерпретации старого приятеля чувиху звали Дианой. Папаня же утверждал, что она – Алена. Впрочем, назваться другим именем – дело недолгое. У проституток, говорят, это обычный факт.
Неясно к тому же, при чем здесь Ксения, которая пришла в квартиру к нему и потом убежала. И вообще – при чем тут он сам? Интерес к папаше еще можно объяснить: он все-таки сценарист, номинант на «Оскар». А кому интересен, по большому счету, Челышев-младший? «Неженатый менеджер по продажам вступил в греховную связь с проституткой»? Ха-ха-ха.
Хорошо, положим, что Диана-Алена и проститутка из Измайлова – одно и то же лицо. Ну а дальше? Где ее искать? Как раньше было не понятно, так и сейчас. К тому же: она ли придумала столь лихую комбинацию? Или кто-то за ней стоит?
И однажды за рулем «ренохи» Ника осенило (ему многие светлые идеи приходили в движении). Надо идти другим путем. Заходить с противоположной стороны.
Вечером он изучил состав редакции газеты «Икс-Икс-Пресс». Одно знакомое имя – Кирилл Стальев – ему попалось. Да на хорошей должности: заместитель главного редактора. Когда-то они вместе занимались в школе юного журналиста. Стальев был парнем предельно циничным, центровым. Пижоном и мажором. Впрочем, они все в ШЮЖе тогда были такими (и сам Челышев не исключение). Однако Кирилл, в отличие от большинства, умел писать и особо не подличал. С ним можно было иметь дело.
Ник набрал телефон редакции. После долгих расспросов – кто звонит и откуда – со Стальевым его все-таки соединили.
– А, Челышев, – вроде даже обрадовался Кирилл, – сто лет, сто зим. Как поживаешь?
– Хочу пригласить тебя на кружку пива.
– Зачем?
– Надо поговорить.
– Хм. По поводу твоего отца?
– Не стану делать вид, что нет.
После секундной паузы Стальев произнес:
– Завтра в девять вечера в «Горизонте» – тебя устроит?
– Бар на Сретенке? Вполне.
* * *Они встретились с двенадцатиминутным опозданием. Задержался, разумеется, Кирилл – ведь это Челышеву нужна эта встреча. Перед тем как выбрать, деловито осведомился у приятеля: «Платишь ты?» – и когда тот ответил утвердительно, раскрылился и заказал «Хеннесси» и самое дорогое второе блюдо. «Мелко же он плавает», – подумалось Николаю.
И разговор о бизнесе преуспевающий журналюга завел, как по этикету положено: ровно когда подали десерт.
– Твой отец хочет на нас в суд подать? – деловито осведомился он. – Или чтоб мы опровержение напечатали?
– Ни то ни другое, – покачал головой Челышев-младший. – Он вообще понятия не имеет, что мы с тобой встречаемся. Это моя личная инициатива.
– Чего ж ты хочешь?
– Продолжения истории.
Он заранее тщательно обдумал будущий разговор. Деньги предлагать Стальеву за информацию – пошло. Да и нет у него таких денег, чтоб его контрагента удовлетворили. Значит, надо заинтересовать Стальева. Настоящий газетчик пойдет на все, чтобы получить продолжение истории. И чтобы оно оказалось пикантней, нежели начало.
– То есть? – переспросил Кир.
– Фотки моего отца ведь не сами в редакцию приплыли, верно? Кто-то же их принес?
– Допустим.
– А вы спрашивали его (или ее): а зачем он это сделал?
– А зачем спрашивать? Снимки подлинные, наши эксперты подтвердили, чего ж еще?
– А сколько вы тому, кто фотки принес, заплатили?
– Это редакционная тайна.
Но Челышеву почему-то показалось: нисколько. И тогда он выстрелил наугад:
– А если я скажу, что персона, принесшая фотки, сделала это из соображений личной мести?
– И что?
– Напрашивается новая статья в вашем издании: некто опорочил моего отца. Причина: неприязнь, месть и так далее.
– А газете-то зачем в эту свару лезть?
– Я знаю нескольких человек, которые могли подставить отца. И теперь хочу понять, кто именно.
– Нет, – категорично молвил Стальев. – Мы не выдаем своих информаторов.
– Черт побери! – возвысил голос молодой Челышев. – Выходит, я тебя задаром обедом с коньяком кормил?
– Боюсь, что так, – лицемерно развел руками Кирилл, однако все-таки покраснел.
– Я спрошу, кто, а ты только кивни: да, нет?
– Нет!
– Это мужчина? – Челышев-младший уставился прямо в глаза собеседнику. Он почувствовал его секундную слабину и пер напролом.
Журналист секунду помедлил, а потом еле заметно мотнул отрицательно головой. Николай внутренне возликовал и быстро сказал:
– Значит, женщина. Молодая?
И снова – отрицательный знак.
– Средних лет? Одних с моим отцом?
Последовал утвердительный кивок.
– Имя! Скажи ее имя!
– Мы у нее паспорта не спрашивали.
– Но как-то же вы к ней обращались! Как она себя назвала?
– Она назвала себя Настей.
– Настей? – выпучил глаза Ник.
– А что? – с любопытством осведомился журналист.
– Но это же бред… – обескураженно протянул молодой человек.
– Отчего?
– Не важно, – отмахнулся Челышев-младший. – Представиться можно любым именем.
– Учти – если найдешь героиню, сдай ее нам. Или ты предпочитаешь сам с ней расправиться: ножом, топором, удавкой?
– Там посмотрим.
Сначала Челышев-младший был чрезвычайно разочарован результатами встречи с ровесником-журналюгой. Даже расстроен. Но потом, переспав с этой мыслью, понял, что узнал, в принципе, не мало.
Итак: заказала его отца женщина. Лет ей сорок-пятьдесят. И еще она назвалась именем мамы. Случайно ли? Вряд ли. Таких совпадений не бывает. Значит, скорее всего, она персона из прошлого родителей. Тот человек, что знает их обоих. Возможно, у нее с кем-то из предков (а может, с ними обоими) старые счеты.
Получается, появился след. И теперь надо сделать вот что…
* * *Примерно в то же самое время, когда Ник пытался узнать имя заказчицы компромата на отца, тот сидел дома, писал свою книгу. А Настя, в свой черед, и ее первый муж Эжен беседовали с консьержкой.
Точнее, не беседовали, а допрашивали ее. Эжен будто старался отыграться за свою пассивную роль в разговоре с Арсением и теперь словно с цепи сорвался. Впрочем, нет, он не кричал, даже голос не повышал – но слова его были из разряда: мягко стелет, да жестко спать.
– Я старший оперуполномоченный… отдела внутренних дел такой-то, – отрекомендовался он, намеренно невнятно выговорив название отдела и свою фамилию. – Гражданка Капитонова, – жест в сторону Насти, – написала заявление о краже в своей квартире. У нее были похищены деньги и золотые украшения на общую сумму свыше одного миллиона рублей. Проникновение было осуществлено через входную дверь без взлома и применения отмычки. Проще говоря, ее открыли родным ключом. Что вы можете показать по данному поводу?
