Светлана Алешина - Барышня-воровка
— Какая рыбка? — сделав вид, что ничего не понимает, спросила Соня.
— Большая рыбка. Алина Лиманова. Я ведь следил за вами в течение всего того времени, пока вы вели расследование. Признаюсь честно, сделали вы все блестяще. А со старателями я быстрее вас всю ситуацию прояснил. Еще позавчера. У меня осведомитель среди них оказался. Да что толку! Лиманова говорить что-либо отказалась. Неумолимые свидетельства не вывели ее из состояния равновесия. Я бы, может, и отстал от нее, подождал бы, пока вы еще что-нибудь придумаете, да только она куда-то исчезла. И по всей видимости, она не в городе.
— Вы ее спугнули, — заметила Соня, обрадованная тем, что от ее клиента, скорее всего, после того, что произошло, отстанут.
— А Агафьева проверяли? — задал естественный вопрос Олег.
Цереберов неожиданно смутился и почесал затылок.
— А вот тут мы как-то не подумали…
— Так что же мы теряем время! — воскликнул Рыбак. — Скорее туда, пока не поздно!
— Что-то совсем забыл, — пробормотал Цереберов. — Слишком уж меня настораживало, что этот Светлинский жену бухать с собой никогда не брал… Это все-таки оч-чень подозрительно!
* * *Однако дома Агафьева не оказалось. И в клинике их ждало то же разочарование. Странного вида мужчина, которого Соня не раз видела у дома Светлинского, стоял у вахты, склонившись над журналом.
— А Василий Григорьевич куда-то пропал, — сказала вахтерша.
— А когда будет? — спросил мужчина.
— Не знаю.
Соня из любопытства заглянула в больничную карточку. «Николай Федорович Оборотнев, — прочла она. — Диагноз: лунатизм».
Мысль, острая как шпага, пронзила ее мозг. Все вставало на свои места. Теперь Соня догадывалась, каким образом преступник мог проникнуть в дом. Он был лунатиком! Он мог лазать по любым карнизам! Лунатики в состоянии транса могут вытворять и не такие чудеса. И, судя по тому, что он никак не пытается скрыться, он совершенно был не в курсе событий. Соня вспомнила слова Запашинской о том, что Агафьев владел гипнозом. Он вполне мог внушить Оборотневу приказ совершить страшное убийство, а потом начисто забыть обо всем!
Соня дотронулась до локтя Олега.
— Этого человека необходимо арестовать, — шепнула она.
* * *Софья вот уже который час скучала в отделении милиции. Недолгий допрос убедил работников правоохранительных органов, что Оборотнев если и совершал убийства, то делал это в невменяемом состоянии. Пришлось срочно искать врача, обладающего даром гипноза, который помог бы погрузить Оборотнева в транс и вынудил бы сообщить обо всем, что тот знает.
Вскоре специалист прибыл. Цереберов выглядел очень деловым. Однако он не допустил Соню к сеансу гипноза. Пришлось довольствоваться информацией, которую добыл Олег Рыбак, в силу своего служебного положения.
— Ты оказалась совершенно права! — сообщил он. — Агафьев действительно заставил Оборотнева под гипнозом убить сначала своего брата, потом — жену твоего клиента, а потом и Анатолия. Только совершенно непонятно, для чего понадобилось убивать Нину.
В этот момент в коридоре появился Светлинский. Допрос его был окончен.
— Вот сука! — со злостью сжимая кулаки, выразился по поводу Алины он. — А я с ней, дурак, позавчера расписаться умудрился!
— Что? — вытаращила глаза на клиента Соня. — Так быстро?
— Ну а почему нет? Я ведь со школьной скамьи ее люблю, а тут вдруг наконец случай предоставился…
— Все равно мы не знаем, где их искать, — небрежно бросил откуда ни возьмись возникший Цереберов.
— А вы не пробовали у Оборотнева под гипнозом спрашивать? — высказала предложение Соня. — Вдруг он был свидетелем каких-то разговоров, которые могли бы пролить свет на местонахождение преступников?
— Можно ввести его снова в транс, — недоверчиво усмехнулся Цереберов. — Только на этот раз сама будешь спрашивать.
— С удовольствием!
* * *Оборотнев раскачивался из стороны в сторону.
— Готово, — сообщил гипнотизер. — Я настроил его на восприятие ваших слов. Можете задавать вопросы.
— Николай, — начала Сонечка. — Можешь ли ты вспомнить что-нибудь, что поможет нам отыскать преступников?
— Как-то раз, когда я был погружен в транс, Алина была у Агафьева, — ответил Оборотнев. — Агафьев говорил, что в случае чего можно скрыться в доме покойного отца Андрея. Она сказала, что это хорошая идея, достойная самого дьявола, так как там их искать никому не придет в голову.
— Это все, что ты знаешь?
— Да.
— Можете выводить его из транса, — сказала Соня гипнотизеру и повернулась к Цереберову, который застыл с приоткрытым ртом. — Все просто!
Майор принялся судорожно глотать воздух.
— Они не станут говорить, — в конце концов заявил он. — Найдут чем отмазаться. Бред лунатика — не доказательство!
— Это смотря как спрашивать, — возразила Соня. — Вот если мы подойдем к вопросу творчески…
— Это как?
— Я предлагаю инсценировать воскрешение отца Андрея. Наши замечательные друзья испытают сильнейший психологический шок — и чистосердечное признание, можно сказать, у нас в кармане.
— Но кто выступит в роли отца Андрея?! — все еще недоумевал Цереберов.
— А я по счастливой случайности знакома с другом его детства. И знаю, как можно с ним связаться.
* * *Петр Алексеевич Корпусов, которого пришлось вызвать в отделение, никак не мог понять, что происходит.
— Понимаете, мы инсценируем воскрешение отца Андрея, — объясняла Соня. — Вы сыграете роль покойника, признанного на небесах святым, которому было разрешено вернуться временно на землю, чтобы поговорить с убийцами. Вы хорошо знали своего друга, вам без труда удастся сыграть эту роль.
В верхней части рясы у вас будет видеокамера. Мы не только запишем на пленку слова, которые будут произнесены во время этого представления, но и произведем съемку, что не оставит у следствия сомнений по поводу идентификации личностей говоривших. Вы предложите Алине Лимановой путь искупления грехов: откровенную исповедь. С такими доказательствами можно будет смело сажать преступников за решетку.
— А вдруг узнают, что я — не тот, за кого себя выдаю?
— А вы позвольте мне вас замаскировать. А лицо мы вообще будем скрывать. Вы помните, как выглядел ваш друг?
— Да.
— И как?
— Он такой бородатый был…
— Опишите, пожалуйста, поподробнее.
Когда Петр Алексеевич закончил, Соня попросила подождать, пока она съездит в театр за реквизитами.
…Минут пятнадцать сыщица наряжала Петра Алексеевича. Потом она предложила ему посмотреться в зеркало.
— Ну как? — спросила Соня.
— Есть, конечно, сходство, но и отличий… — бормотал Корпусов.
— Эти отличия бросаются вам в глаза, так как вы слишком хорошо знали друга. Алина ничего не заметит. Агафьев, правда… Но он только брат. Вот матери, они — да, умеют различать даже детей-близнецов. Скажите мне лучше вот что, Петр Алексеевич… Вы готовы выслушать и принять мой план?
— Готов.
— Тогда займемся репетицией.
* * *К тому моменту, когда все было готово, небо успело потемнеть. Всю дорогу до поселка, где когда-то проживал отец Андрей, Соня оглядывалась назад, на Петра Алексеевича, и каждый раз по коже ее пробегали мурашки. У нее возникало ощущение, что отец Андрей действительно воскрес из мертвых.
— Ну как? Никто из дома не показывался? — спросила Соня у Цереберова первым делом. Тот поехал вперед, чтобы оценить обстановку перед грядущей операцией.
Майор отрицательно покачал головой.
— Замечательно. Петр Алексеевич, вы готовы?
Корпусов выбрался из машины.
— Да.
Увидев его, Цереберов присвистнул.
— Всех подряд в трюки с переодеванием посвящаешь? — усмехнувшись, спросил он. — Но выглядит впечатляюще…
— Я пойду, — сказал Петр Алексеевич.
Соня кивнула.
— Давайте, друзья, подождем и послушаем, — тихо сказала она.
Олег передал один наушник Соне, а другой надел сам. «Жучок» был прикреплен к рясе Корпусова.
Петр Алексеевич побрел к ограде, за которой располагались сад и дом покойного отца Андрея. Ветер раздувал полы одежды. Небо затянуло тучами, и на фоне сгустившегося сумрака «оживший отец Андрей» выглядел жутковато.
Петр Алексеевич достиг ограды и ткнул в кнопку домофона. Наушник передал женский голос из динамика:
— Кто там?
— Отец Андрей, дочь моя, — просто ответил Корпусов.
— Какой еще отец Андрей? — раздраженно откликнулась женщина.
— Выгляни в окошко, дочь моя, и посмотри.
— Ничего не понимаю! Что за дурацкие шутки!
— Я не шучу. Выгляни в окошко!
Затем все стихло. Несколько минут наушник передавал лишь тяжелое дыхание Петра Алексеевича. Потом ворота особняка открылись, и появился Василий Григорьевич Агафьев. Вид у него был воинственный. Однако, увидев Корпусова, он вскрикнул:
