Светлана Алешина - Новая русская (сборник)
— Пожалуйста, — посторонился Каменный, с некоторой опаской впуская металлистов внутрь.
— Н-да, обстановочка у тебя, конечно, здесь, неправильная, — оглядев комнату с постерами поп-звезд и стендами видеокассет с порнофильмами, процедил Алексей. — Анжелика Варум и Маша Распутина не годятся в идолы для настоящего мужчины. Да и порнуху лучше не смотреть, а иметь в жизни… С любимым человеком… Так что неправильная тут у тебя обстановка.
— Но зато очень подходящая для извержения потрохов, — вставил Макабр.
— Чего? — испугался Каменный.
— Короче, Санек, мы к тебе по делу, блин! — хлопнул Каменного по хлипкому плечу Кузьминчук. — Мы все знаем, как у тебя этот крендель жил, как кровь тебе портил, как ты ему за пивом бегал. Видать, здорово угнетал тебя…
— Да, — поддакнул Болек. — А ты слабость проявил, невыдержанность и отправил его червей кормить.
— Огороды удобрять трупным ядом, — поправил Макабр.
— Во-во… — поддакнул Кузьминчук, наслаждаясь замешательством Саши. — Но мы люди нормальные, понятливые. Потому — сами видели, как он по коридору шастал, когда взаперти сидеть надоедало.
— Кого… видели? — еще больше испугался Каменный.
— Ково?! — Лелек угрожающе растопырил пальцы и скривил физиономию. — Михеева тваво! Так, кажется, фамилия-то его…
— Как ты умудрился такую огромную биомассу в мавзолейную пыль превратить? — улыбаясь, спросил Макабр. Каменный перевел на него взгляд и решил проявить дерзость. Он спросил у Кузьминчуков:
— А это кто вообще? Он-то чего тут ошивается?
— Этот? — переспросил Болек и, задумчиво почесав подбородок, внимательно оглядел Макабра. — Мы зовем его… Злостный Поджигатель Мошонок. Кажется, такое прозвище ему больше всего нравится. Он вообще очень правильный человек, с очень здоровой психикой.
Каменный хмуро поглядел на бессмысленную пьяную улыбку Макабра, осмыслил его малопонятную нормальному, непосвященному в некрофилию человеку лексику, сопоставил с данным ему определением и, видать, не поверил Болеку.
— А если, короче, ты валандаться будешь и мозги посыпать пеплом, мы тебе брюхо дрелью просверлим и туда кассету с твоей любимой Анжеликой засунем. Потом нитками зашьем! — нагло заключил Макабр.
— Нет, — отмахнулся от него Болек. — Лучше его засушенный член пошлем ей по почте, пускай хранит в своей кунсткамере. Все-таки как-никак верный поклонник…
— Так, кончай базар! — решительно заявил Алексей. — В общем, дело серьезное, криминальное, так что смотри, думай… Три лима — и никто ничего не узнает.
— Да я это… Я его пальцем не трогал… Я вообще у бабушки был… — заметался Саша, поняв, что влип.
— Жил-был у бабушки серенький козлик, — забубнил себе под нос Болек.
— Тоже мне Красная Шапочка нашлась, — поддержал его брат. — И ты думаешь, мы в эту чухню поверим?
— Нет, я правда там был. И бабушка подтвердит. И менты от меня вообще отстали по этому поводу — алиби!
Саша слегка воспрянул духом и смотрел на своих соседей чуть менее боязливо.
— Ну допустим, — не сдавались Кузьминчуки. — Хотя я вообще тогда не понимаю, кто его грохнул… Кому это надо?.. Но дело не в этом. Дело в том, что этот самый твой Михеев в ментовке по самые уши замазан.
— От испачканного рвотой анального тракта до обугленных глазниц, — вставил Макабр.
— Так вот… — рассудительно продолжил Лелек. — Если менты узнают, что он у тебя здесь жил, твое алиби в порошок сотрут, им оно будет абсолютно по фигу! Все ясно — связь обнаружена, искать никого не надо. Вот он, Санек Каменный, как на ладони весь. Бери его и жри. Дела-то раскрывать надо, звездочки на погоны клеить, зарплату женам-детям тащить домой надо. Вот так-то вот… — и Лелек еще раз хлопнул Каменного по плечу.
— А если будешь все отрицать, они тебе в камере мозги промоют нестерпимо горячей клизмой! — добавил Макабр с дьявольской улыбочкой.
— Так что ты, Санек, попал, короче… — вбил последний гвоздь в воображаемый гроб Каменного Лелек. — Но, с другой стороны, три лима — это ерунда, это легкий попадняк! Ты их вмиг найдешь. Для таких типов, как твой приятель, это тьфу, а не деньги! А где один приятель, там и другой. Так что давай двигай в направлении купюр! А мы подождем.
— И сколько подождете? — насупился Каменный.
— Ну, дня два, наверное… Максимум три, — выдержав секундную паузу, добавил Кузьминчук. — Но чем быстрее — тем лучше. К тому же тебе самому гора с плеч: отдал — и гуляй Вася, и можешь даже спокойно слушать свою Анжелику. Никто приставать к тебе не будет, мозги выворачивать наизнанку. Сам себе и поможешь.
Саша Каменный, слушая человеколюбивую тираду Лелека, напряженно раздумывал. Он как постоянный зритель сериала «Санта-Барбара» знал, что если уж начинают шантажировать, то одним разом никогда не ограничиваются. Шантажисты наглеют с каждым днем и требуют все новые и новые суммы. Так что срочно надо было что-то предпринимать, дабы заставить этих гадких металлистов отстать от него навсегда. Но что он мог сделать? Что?!
— Короче, потопали мы, Санек, — вывел Каменного из состояния задумчивости хлопок по плечу. — Ты особо-то не кисни, три лима найдешь — и все будет зашибись!
Оставшись один, Каменный достал из потайного места в шкафу мешочек марихуаны, который затарил туда еще в свою бытность Мячик. Саша как мог забил косячок и, плотнее закрыв дверь в коридор и открыв окно, вдохнул в себя приятный, терпкий аромат травы.
Спустя пять минут все происшедшее с ним показалось ему недостойным внимания и даже чем-то несерьезным. А еще через пяток минут и вовсе выглядело смешным. Он вспомнил заковыристую лексику странного человека по кличке Макабр и ему стало просто смешно. Он сначала несмело улыбнулся, потом еще шире… Наконец, выкурив весь косяк до основания, он зашелся в приступе смеха.
Саша вышел в коридор и сам постучался в комнату напротив, по возможности сохраняя серьезный вид. Но тут из своей конуры вышла Наталья Дебрева со своей новой прической, которую Каменный еще не успел оценить. Она произвела на Сашу умопомрачительный эффект. Он разразился жутким ржанием, схватился за живот, тыча в недоумевающую медсестру пальцем.
— Господи, да что ж происходит-то?! — воскликнула Дебрева, осторожно обходя хохочущего Сашу. — Нет, съезжать отсюда надо, пока тебя саму дурой не сделали.
Это восклицание совсем добило бедного Сашу, который счел его лучшей шуткой сезона. Он-то считал, что этот вопрос, в смысле делания из медсестры Дебревой дуры, решен давно, положительно и окончательно.
Тем временем из своей комнаты на стук выглянул Лелек. Он недоуменно уставился на Каменного и Дебреву.
— Санек, ты что? — спросил Лелек.
— Да ну… просто… причесон у нее… новый… — сквозь приступы смеха выдавил Каменный. — Очень клевый.
— А-а?! — слегка успокоился испугавшийся было Лелек. — Это точно — «не одна я в поле кувыркалась» называется.
— Может, и не одна, но уж не с такими, как вы, — ответила Дебрева.
— Ой, что ты, фу-ты ну-ты! — зафыркал Лелек. — Королева коммуналок, больничная суперстар! Ты-то, наверное, этого наркодельца и шлепнула, а бабки его взяла себе. Знаем мы вас, младший обслуживающий персонал, измученный клятвой Гиппократа! Наверное, в кубышке уже нехило скопилось на спиртяшке да морфине!
— Чего? Ты чего мелешь? — возмутилась Дебрева, чуть не выронив из рук кофейник. — Он из вашей компании, между прочим, я сама его видела в коридоре! Только не говорила никому…
— Кого ты видела?! — насмешливо поглядел на нее Лелек. — Небо в алмазах ты видела после своей очередной нырнадцатой чашки кофе!
Перебранка соседей вконец доконала нервную систему Саши Каменного, подвергшуюся воздействию веселящей травки.
— Ой, не могу! Не могу! — причитал он до тех пор, пока выведенный из себя его неадекватным поведением Лелек не стукнул его по шее и не напомнил вполголоса о предмете недавно состоявшегося между ними разговора.
Саша слегка посерьезнел и вспомнил о том, что намеревался сделать сегодня вечером. Он быстро переоделся и направился прямиком в ночной клуб, владельцем которого с недавних пор был его дядя, по совместительству уголовный авторитет местного масштаба Чук.
Дядя встретил племянника недружелюбно и даже агрессивно. Он сказал, что происшествие в Сашиной квартире добавило ему, Чуку, новой головной боли, лечиться от которой и так уже сил нет. А когда Саша рассказал ему о беседе с металлистами, тот и вовсе пришел в бешенство.
— Я же предупреждал и его, и тебя! — орал он.
— А я что мог поделать, если он меня не слушал? — отбивался как мог племянник.
— И вообще, чего ты сюда приперся? — вдруг взвился Чук. — У меня здесь что — явка конспиративная? Здесь ночной клуб, и тебе появляться здесь до поры до времени не стоит! Подрасти немного надо.
