Анастасия Эльберг - Порошок в зеркалах
На сегодняшний день Адам был уверен в одном: он влюблен в чужую женщину. Более того — в женщину человека, которого он мог назвать своим хорошим другом. И, что еще хуже — друг этот любит эту женщину. Странной любовью, но, тем не менее, она была единственным человеком, который держал его в этой жизни. Он оказался в очень неприятной ситуации, хотя не мог сказать, что она была из ряда вон выходящей. Классический любовный треугольник, как раз такой, какие любят описывать авторы романов. Оставалось верить в то, что автор романа по-божески обойдется с героями.
Афродита варила кофе на кухне. Услышав шаги Адама, она обернулась.
— Доброе утро. У тебя уже не болит голова?
— Нет. Но я безбожно проспал, и не знаю, что со мной сделает мой…
— Я сказала, что ты плохо себя чувствуешь. Встреча откладывается на час.
Адам сел у стола.
— Ты знакома с Чарльзом?
— Он помогал Вивиану публиковать его первую книгу, так что у меня есть связи и в вашем мире, господин Фельдман.
Афродита поставила перед ним чашку с кофе.
— Что ты будешь на завтрак? — спросила она. — Могу предложить салат и тосты, но если ты голоден, то приготовлю что-нибудь более серьезное.
Адам оглядел ее. На Афродите было длинное темно-серое платье, поверх которого она надела легкий белый жакет. Несобранные волосы, влажные после принятого душа, лежали на плечах.
— Спасибо, я ограничусь кофе.
— Ты не любишь завтракать?
— Скорее, я не привык, чтобы мне кто-то готовил завтрак.
Афродита закурила и присела напротив него.
— Ты всегда так рано встаешь? — снова нарушил молчание Адам, принимаясь за кофе.
— Я не люблю спать. Вместо того чтобы лежать в кровати, можно сделать что-то полезное.
Адам окинул взглядом кухню. Чашки, которые он расставлял в случайном порядке, выстроились в ряд — после прихода Афродиты чистота и рациональность вернулись на кухню.
— Ты расставляла чашки с утра?
— Ночью. Мне не спалось.
— А как же тот чай, который ты мне дала? На тебя он не действует?
— Тебе понравилось? Этот чай привез Вивиану кто-то из его друзей, и он дал мне пару пакетиков.
— Тот же друг, который привез ему кофе?
Афродита улыбнулась и подвинула к себе чашку.
— Тот самый. Ты уже знаешь историю про него?
— Да, доктор мне рассказывал.
— Судя по всему, не так подробно, как мне, иначе бы ты не говорил с таким спокойным лицом.
— Мне кажется, это довольно личные переживания.
— Я люблю, когда он рассказывает подробно о таких вещах в постели. Это доставляет мне удовольствие.
Адам достал сигареты.
— У меня есть вопрос, — сказал он. — Вчера, когда я предложил тебе позвонить доктору… почему ты отказалась?
— Спроси «почему ты позвонила не доктору, а мне». Это прозвучит более правдоподобно.
— Хорошо. Почему ты позвонила не доктору, а мне?
— Потому что мне хотелось позвонить тебе.
— Вы снова поссорились?
Афродита сделала глоток кофе.
— Нет, просто мне не хочется в очередной раз выслушивать его жалобы на жизнь. У него иногда бывают приступы… не знаю, как их назвать, саморазрушения, что ли, во время которых он невыносим. И… некоторые мои поступки провоцируют эти приступы. Поэтому я в такие моменты предпочитаю держаться от него подальше. Он поговорит по душам со своим приятелем, доктором Диксоном, они пойдут куда-нибудь, напьются, подцепят девочек. А через пару дней доктор снова будет делать вид, что он любит эту жизнь.
— Ты не думала, что в такие моменты ему хочется, чтобы ты была рядом?
— В такие моменты ему наплевать, находится кто-то рядом или нет. Он может сделать несчастным кого угодно, даже черта. А доктор Диксон спокойно это воспринимает, его уже ничем не удивить. Он выслушает, успокоит и даст совет. Я не могу это выслушивать. У меня начинается депрессия.
— То есть, тебе некому было позвонить, и ты позвонила мне?
Афродита потушила сигарету.
— Мне было кому звонить, Адам, но я хотела позвонить тебе. Такой ответ тебя устраивает?
— А почему ты позвонила именно мне?
— Потому что мне нравится твоя квартира. И мне нравится, что ты не задаешь лишних вопросов. Как сейчас.
— Как ты думаешь, какого мнения доктор обо всем этом?
Она тяжело вздохнула и поднялась.
— Пожалуй, мне пора.
— Только ответь на мой вопрос.
— «Просто ответь на мой вопрос, Дита, хорошо?». Мне это кого-то напоминает. Мне все равно, что об этом думает доктор. У меня есть моя жизнь и мое тело, и я распоряжаюсь ими как хочу. Хочу — сплю с тобой. Хочу — сплю с ним. Хочу — сплю с кем-то еще. Его это волновать не должно.
— Тем не менее, это его волнует.
Афродита собрала волосы и достала из сумочки шпильки.
— Если бы это его волновало, он бы мне позвонил.
— Ты могла бы попробовать сделать его счастливым. Думаю, он бы тебя поблагодарил.
— Поблагодарил? Смешно, Адам. Он обращен только в себя. Он эгоист.
Адам опустил глаза и принялся изучать скатерть.
— Мне кажется, это неправильно. Ведь он живет с тобой не только для того, чтобы… делать тебя несчастной.
— Меня удобно делать несчастной. Я чувствую, что я ему должна, и поэтому мне будет трудно уйти. А он этим пользуется. — Она пригладила волосы ладонью, проверяя, нет ли несобранных прядей. — Не принимай близко к сердцу, Адам. — Она улыбнулась ему. — Я составила список покупок. У тебя слишком пустой холодильник даже для холостяка.
Доктор Ванесса Портман положила ногу на ногу и посмотрела на своего пациента.
— Похоже, сегодня ты говорить не настроен, — сказала она.
— Если я говорю о чем-то, кроме секса, это не значит, что я не настроен говорить.
— Секс здесь не при чем. Я чувствую, что сегодня тебе не хочется со мной общаться.
— Я плохо себя чувствую.
— Хочешь болеутоляющее?
Вивиан приподнял голову, посмотрел на нее, а потом снова занял удобную позу на кушетке.
— Хорошая шутка, — оценил он. — Я имею в виду свое душевное состояние.
— Именно поэтому ты здесь.
— Да? А я-то думал, что я здесь потому, что профессор Монтгомери попросил у тебя проводить эти идиотские беседы раз в неделю, и ты не смогла ему отказать.
— Дело не в профессоре Монтгомери. Я знаю, что тебе это нужно, хотя ты до сих пор упрямишься и не хочешь этого признавать.
— Он боится, что я перережу себе вены? Для этого я слишком сильно себя люблю.
— Он хочет, чтобы ты жил нормальной жизнью.
— Ладно, Ванесса. Давай вернемся к обсуждению моих эротических фантазий.
Доктор Портман взяла со стола графин с водой, наполнила два стакана и протянула один из них коллеге.
— Ты узнал очередную нелестную подробность о своей женщине? — предположила она.
— Это не похоже на обсуждение моих эротических фантазий.
— Ответь мне, Вивиан. Твои эротические фантазии мы будем обсуждать потом. Если нам не хватит двух часов, мы продолжим — ни у меня, ни у тебя сегодня нет пациентов, так что у нас свободен весь вечер.
— Я бы не называл это нелестной подробностью, но у меня голова идет кругом от ее недоговорок. У тебя когда-нибудь такое бывало — ты рассказываешь человеку о себе все, а потом постепенно начинаешь узнавать что-то о нем? И это что-то, о чем он мог тебе рассказать, но умолчал?
Ванесса пожала плечами.
— Конечно, такое иногда случается, ведь все мы люди. Афродита знает о твоей первой женщине?
Вивиан снова приподнялся и посмотрел на нее.
— Нет, — ответил он коротко.
— Это тебя смущает? Ты думаешь, что совершил что-то недостойное?
— Я не понимаю, зачем говорить об этом с Дитой.
— Вот видишь. Она тоже считает, что не нужно говорить с тобой о некоторых вещах.
Он сделал глоток воды и положил голову на подушку.
— Что она думает по поводу доктора Гентингтон? — снова заговорила Ванесса.
— Все самое непристойное, что ты можешь придумать, помноженное на два.
— Меня каждый раз поражает твоя страсть портить все положительное. Хотелось бы мне понять, где ее истоки.
— Я таким родился. Один большой грех — от пальцев ног до кончиков волос. Просто в детстве я не понимал, что это такое.
Ванесса откинулась на спинку кресла и улыбнулась.
— Думаю, гены твоего отца сыграли в этом определенную роль.
— Мне скучно, — объявил Вивиан. — Подумать только — раз в неделю мы тратим два часа на никому не нужный психоаналитический сеанс, хотя в это время могли бы заниматься другими вещами.
— Какими?
— К примеру, мы бы могли притвориться, что нас тут нет, закрыть дверь на ключ, опустить жалюзи и заняться любовью.
