Светлана Бестужева-Лада - Турецкие страсти, или Сказка для девушек внешкольного возраста без комплексов
Попутно вспоминала свои предыдущие отпуска, ни один из которых, естественно, рядом с нынешним даже рядом не стоял. Ну, две недели в Сочи, ну поездка, организованная фирмой для сотрудников по Золотому кольцу, дача с родителями, разумеется. Кстати, из моих миллионов было бы неплохо выкроить энную сумму и оборудовать дачу газом и телефоном. Хотя… наверное проще папе с мамой по мобилке купить, в любом случае, дешевле и надежнее.
— Вы прослушали вчерашнюю пленку? — спросил меня возникший рядом Исмаил-бей.
До этого, трижды извинившись, он удалился в свою каюту-кабинет, чтобы заняться там делами. Вот когда отдыхал это человек, для меня так и осталось загадкой.
— Прослушала. Насколько я знаю Олега, он будет добиваться встречи с вами всеми правдами и неправдами, а также искать подходы ко мне. Что, естественно, недопустимо.
— Конечно, недопустимо, — кивнул Исмаил-бей. — Значит, этого не будет. А вот со мной он, может быть, и встретиться.
— Вам это надо?
— Так мне проще будет предоставить ему более или менее комфортабельную камеру в местной тюрьме. Доказать, что он звонил Алексею и вызвал его на роковую встречу, теоретически можно. Но думаю, ваш экс-друг умный человек и все лишние записи из мобильника он давно удалил.
— А мобильник Алексея?
— А вот это сейчас как раз и выясняют «компетентные органы». Думаю, они и телефон его… вдовы там найдут. Можно, конечно, облегчить им задачу и сказать, что вдовица наша во всю развлекается у них под носом. Но, думаю, это и завтра успеется. Пусть мальчик погуляет чуть-чуть до посадки.
— И как вы собираетесь его посадить?
— Примитивно. Попытка продажи фальшивых драгоценностей. А дальше видно будет.
Как у вас все просто, — вздохнула я.
— Если он попробует продать мне фальшивый бриллиант — большего не требуется. А в тюрьме у людей резко меняется характер и они начинают говорить о том, о чем и думать себе запрещают на воле.
— Что ж, посмотрим, как это сработает.
— Сработает. А вот вы, дорогая Фэриде, какого бы потребовали для него наказание за попытку покушения на вашу жизнь.
— Пожизненного заключения, — улыбнулась я. — В браке с той дамой, которая сейчас скрашивает его досуг.
— Приятное наказание. Мне она показалась довольно красивой.
— Она действительно красива. Но кроме красоты есть еще и характер. Того, что я слышала на пленках, вполне достаточно, чтобы понять: с такой женой ему жизнь медом не покажется.
— Все-таки женщины — жестокие создания, — расхохотался Исмаил-бей. — Нет, чтобы потребовать расстрела или виселицы.
— Это слишком гуманно, — улыбнулась я в ответ. — Думаю, моя жизнь стоит дороже.
— Вы как всегда правы, дорогая. Не хотите немного отдохнуть.
— В смысле?
— Становится жарко. Не перейти ли нам в каюту.
Идея у меня возражений не встретила. В конце концов, мне дали ночь на полноценный отдых и сон. Только справедливо компенсировать эти потерянные (для Исмаил-бея) часы. Да и я отнюдь не святая и чисто плотских удовольствий никогда не чуралась…
Когда часа через три мы снова вышли на палубу, на горизонте как раз показались острова. Программа предлагалась следующая: мы осматриваем самый красивый, потом плаваем с аквалангом, а потом ложимся на обратный курс и заодно обедаем. К ужину будем в Кемере, ближе к этому времени и решим, где проведем остаток вечера: дома в ничегонеделании или в каком-нибудь светски-злачном месте. Единственное, от чего я категорически отказалась: это от посещения казино. Нельзя же так испытывать судьбу!
К красотам природы я, в общем-то, равнодушна, так что остров осмотрела так, для приличия. А вот прогулка с аквалангом принесла сюрприз: я нашла раковину необыкновенной красоты и формы, которая потрясающе выглядела бы в виде пепельницы возле моей постели в Москве. Даже двух пепельниц, потому что створки раковины были чуть приоткрыты, и разделить ее на две части не представляло особого труда. С моей точки зрения.
— В жизни не видел такой везучей женщины, — сказал Исмаил-бей, осмотрев мою находку. — Вы нашли жемчужную раковину, моя дорогая.
— То есть там — внутри — жемчужина? — несколько обалдела я.
— Очень может быть. Сейчас посмотрим.
Жемчужина там была. Средненькая, обыкновенная, но — настоящая. Кому-то из небожителей я, по-видимому, понравилась для разнообразия, если вместо нервотрепки и кошмара отпуск постепенно превращался в самую настоящую сказку.
— А я собиралась сделать из нее пепельницу, — сообщила я Исмаил-бею.
— Не вижу препятствий, — отозвался он. — Вы позволите мне заняться оформлением этих сувениров, дорогая?
— Дорогой Исмаил-бей, вам я готова позволить все, что угодно.
Фраза прозвучала достаточно двусмысленно, но краснеть на этот раз я не собиралась. Хорошенького понемножку. Тем более, что сказала я чистую правду и оба мы об этом прекрасно знали.
— Чем вы занимаетесь в Москве, дорогая Фэриде? — спросил меня Исмаил-бей, когда мы разделались с легким и очень вкусным обедом и неторопливо пили каждый свой излюбленный напиток, сидя в шезлонгах на палубе.
— Работаю, — пожала я плечами.
— Кем и где?
— Менеджером по рекламе в одной средней фирме. Придумываю не слишком глупые тексты для совершенно идиотских реклам и иногда веду переговоры с заказчиками.
— Вам нравится?
— В общем, да. К концу недели, правда, немного устаю, но за два выходных дня полностью восстанавливаю рабочую форму.
— И все это за триста долларов в неделю?
— В месяц, Исмаил-бей, в месяц.
— Но это же смешно! Как можно прожить на такие деньги?
— Неплохо. Большинство моих сограждан живет гораздо скромнее — раза в три.
— Ну, а ваш бывший бой-френд? Он же вам помогал, конечно?
Я покачала головой.
— У нас это было как-то не принято. Хотя те деньги, которые лежали на моей кредитной карте, были мне подарены на отпуск, да и сам отпуск отплачен. Но это — первый и, как мы с вами понимаем, последний раз. А с повседневными делами и проблемами я справляюсь сама. Не такие уж у меня высокие потребности.
— Это я в общем-то заметил, — усмехнулся Исмаил-бей. — Но обычно потребности растут вместе с возможностями. Не хотите поменять работу?
— На какую же?
— Такую же, но в другой фирме.
— Здесь?
— Нет, я уже понял, что ваш патриотизм непоколебим. В Москве. Вы, конечно, знаете, что последнее время там открылось несколько магазинов сети «Рамстор»?
— Конечно, знаю. Один даже находится недалеко от моего дома, примерно полчаса пешком. Пару раз я там была: но по нашим представлениям это даже не магазин, а выставка какая-то, можно бродить часами, просто глаза разбегаются.
— Хотели купить что-нибудь?
— Это мне не вполне по средствам. А при чем тут «Рамстор»?
— А при том, что хозяин этой сети магазинов — ваш покорный слуга.
Я поперхнулась джином с тоником. Надо же — владелец заводов, газет, пароходов, да еще и сети магазинов по всему миру. Какая причудливая судьба свела меня с этим человеком? Скорее всего, нечаянным сводником оказался Олег. А может быть, Алексей, который тогда подсуетился и организовал кастаньеты для фламенко.
— Так вот, Фэриде, я предлагаю вам место менеджера по рекламе в одном из этих магазинов. По совместительству — моего помощника, когда я буду приезжать в Москву. Пост с двойной ответственностью, но и с двойным окладом, не считая премиальных и всего такого.
— И сколько же вы предлагаете?
— Тысячи три в месяц вас устроит?
— Рублей? — совершенно серьезно спросила я.
— Я не знаю такой валюты. Три тысячи долларов, разумеется.
— Вы шутите, Исмаил-бей? — недоверчиво переспросила я. — Если так, то это довольно жестокая шутка.
— Я серьезен, как никогда, дорогая Фэриде. Вы же видите, я очень увлечен вами, а поэтому вполне естественно хочу доставить вам как можно больше удовольствия даже тогда, когда меня нет рядом с вами. Уговорить вас выйти за меня замуж я уже не пытаюсь, хочу хотя бы остаться вашим другом и покровителем. С вашего согласия, конечно.
— Кто же в здравом уме откажется от такого предложения? — усмехнулась я. — Иметь такого друга и покровителя, как вы, Исмаил-бей, это большая честь. Разумеется, я согласна.
— Этого достаточно. Все остальное сделают мои люди. Подготовят контракт, договорятся с управляющим в том отделении, которые вы выберете… Впрочем, мы еще успеем об этом поговорить. Подплываем к Кемеру, кстати, не хотите полюбоваться видом.
— В смысле?
— Я прикажу принести бинокль. Посмотрите на город с моря, это, по-моему интересно.
— Давайте попробуем.
Бинокль был мощный, чуть ли не армейский, дома вдоль берега будто прыгнули мне навстречу и оказались как бы на расстоянии вытянутой руки. Я нашла балкон той квартиры, откуда меня так беспардонно выпер Олег, и увидела, что там кто-то сидит, причем в том самом кресле, которое мне больше всех нравилось. Занявшая мое место нахалка меня мало интересовало и я стала шарить биноклем по окрестным домам и крышам. И вдруг увидела на одной из них человека, лежавшего на животе лицом к парапету. В этом не было бы ничего необычного, но в руках у человека была…
