Лин Гамильтон - Оркнейский свиток
— Думай еще. Я тебе и так уже подсказал. Готова? Она замужем за новым адвокатом Блэра!
Я отказывалась в это верить.
— Только не говори, что это Леанна Крейн!
— Именно это я и хочу сказать. Ну разве не прелесть? Блэр-Мультимиллиардер резвится в постели с Леанной Пьяницей, женой своего адвоката! По вторникам вечером Дез играет в сквош, а Леанна в это время занята другим видом спорта. Тревор был, если ты помнишь, убит во вторник. Я искренне рад, что эта незадачливая парочка заплатила за всю ту работу, которую мы проделали для них, потому что им предстоит провести в судах по бракоразводным делам вечность. Именно вечность! О чем только думал Блэр, нанимая Дэза? И что сказала Леанна Пьяница, когда, вернувшись домой, ее муж рассказал ей о своем новом клиенте? Говорю тебе, у богачей свои законы.
— О, — только и произнесла я. Я едва верила своим ушам.
— О? Это все, на что ты способна? Ты представляешь, какие шутки раздаются в священных залах правосудия? Единственные, кто не получают от этого удовольствия, так это такие люди как Роб, который сделал все, чтобы Блэр вышел. В Западном полушарии не найдется полицейского, кому бы нравился Блэр, но даже Роба это рассмешило. Дэз взял самоотвод, или как там еще это официально называется. В любом случае он уволился, только теперь это ничего не значит. Слишком много денег, должен тебе сказать. Весь город гудит. Теперь полиция выписала ордер на арест некоего парня по имени Пес или что-то в этом роде, если вообще кто-то может отзываться на подобное имя. Газеты пишут, что его разыскивают в связи со смертью Тревора Уайли.
— Я знаю кто это. Его зовут Дуглас — или что-то в этом роде — Сайкс, если я правильно помню, и он любит расхаживает со своим доберманом.
— Вот почему у него такая кличка, — сказал Клайв. — Понятно. У тебя интересные знакомые.
Между прочим, Роб говорит, что ты собираешься домой.
— Да, как только мне позволят.
— Кстати, я должен узнать имя полицейского, который расследует дело, в которое ты впуталась. Роб хочет поговорить с ним, как брат с братом. Послушай, если ему удастся вытащить тебя, пообещай, что вернешься домой, если это необходимо и если у полиции нет серьезной причины задерживать тебя. У них же нет такой причины?
— Клайв!
— Ладно, расслабься. Как зовут этого полицейского?
— Кьюзитер. — Мне пришлось произнести его имя по буквам.
— Что это за имя такое?
— Видимо, распространенное в этих местах. Он сейчас здесь. Тут произошло ограбление.
— Куда бы ты ни поехала, там всегда что-нибудь случается, — сказал Клайв.
Мне было трудно с этим спорить, но я чувствовала себя довольно странно. Выход Блэра из тюрьмы — лучшая новость за последнее время: до этого момента этот день складывался на редкость неудачно. К тому же Кенни и Уиллоу снова повели себя так, как и обещали, а именно взяли перерыв надень. Я последовала за ними в Стромнесс, где они сели на утренний паром, симпатичную небольшую посудину под названием «МВ Гремсей», который, как я выяснила, расспросив людей, отправлялся на остров Хой. Они были обуты в походные ботинки, с собой у них были рюкзаки, и они остановились, чтобы купить сэндвичи с крабами и воду в небольшом магазинчике возле пирса. Паром был очень маленьким, и невозможно было пробраться на борт и оставаться незамеченной, а назад паром возвращался только около пяти вечера. Мне оставалось только проводить их. Если бы я поехала с ними, у меня было бы алиби, но в тот момент я не была экипирована для похода, к тому же мне было бы трудно объяснить очередное совпадение. Я побродила по Стромнессу час или два, размышляя, действительно ли они решили отдохнуть или нет, прежде чем отправиться обратно в Сэнт-Маргаретс-Хуп. Между прочим, я заметила Древера. Он подъехал к пирсу, очевидно, чтобы встретить прибывающее судно. Он что-то выгрузил из кузова своего грузовика, проследил за погрузкой и уехал. Меня он не видел, поэтому не смог бы подтвердить мое алиби.
Новость о Блэре должна была бесконечно меня обрадовать. Но этого не произошло. Частично причиной тому был Перси, а еще — ожерелье, но было и другое не слишком приятное обстоятельство. В собственных глазах я оправдывала свою поездку тем, что я ищу подробности сделок, касающихся мебели работы Макинтоша, чтобы доказать свою правоту, но это обстоятельство, если пользоваться терминологией Перси, было вторичным. До поры мне удавалось убедить себя в том, что я не слишком верю в невиновность Блэра, и обнаружение источника мебели должно было убедить меня в его невиновности, хотя я даже не представляла каким образом. Если мой истинный мотив в том, чтобы убедиться в торжестве справедливости, тогда, раз Блэра выпустили, то справедливость восторжествовала, несмотря на то, что основание для освобождения оказалось не слишком пристойным обстоятельством. Если все так, то я должна быть довольна результатом, и до определенной степени так и было. Только теперь мне придется выяснить все о секретере Макинтоша: у меня на руках умер Перси, и мое отношение ко всей этой истории в корне изменилось.
Как только Кьюзитер покинул дом, Майя, без сомнения, подавленная случившимся, отправилась спать. Откровенно говоря, я тоже была подавлена. Я поднялась в свою маленькую гостиную и достала бинокль. Было уже далеко за полдень, фургон был на месте, хотя вокруг я никого увидела. Теперь, после неприятной разборки с собой по поводу своих истинных мотивов, я была вынуждена спросить себя, чего ради я подглядываю за соседями, если в моем распоряжении лишь упоминание покойного Перси о некой Пустоши. Я решила, что настало время покончить с этим. Я понятия не имела, что скажу соседям, но взяла бутылку виски, купленную для нас с Робом, сказала Лестеру и Саймону, что отравляюсь прогуляться, и, проехав небольшое расстояние, оказалась перед старым домом.
Мне было не по себе. Маневрируя между строительным мусором, я подошла к двери. Мне потребовалась пара секунд, чтобы собраться с духом и позвонить. Когда я наконец позвонила, в доме громко залаяли собаки, видимо, те самые, которых так боялась Майя. Прошло еще несколько секунд, и в переговорном устройстве раздался чей-то грубовато-уверенный голос:
— Говорите!
Я сказала:
— Здравствуйте. Могу ли я с вами поговорить?
— О чем?
— Гм, о том человеке, что умер в бункере тут неподалеку.
— Убирайтесь! — произнес голос. Затем раздался щелчок. Я решила, что меня отключили.
Я снова позвонила. Ответа не последовало. Я нажала на звонок и не отпускала кнопку. Я слышала, как он звенит внутри дома. Собаки зашлись лаем. Лично меня собачий лай страшно раздражал, поэтому я надеялась, что человека или людей в доме — тоже.
— Чего надо? — наконец произнес голос.
— Прежде чем обезуметь, Бьярни Скиталец спрятал котелок в оркнейскую гробницу, — довольно громко произнесла я прямо в переговорное устройство. Я даже слышала звук собственного голоса за дверью. Последовала долгая пауза. Я было собралась снова нажать на звонок, как вдруг послышался сигнал, затем щелчок, и дверь медленно распахнулась. Я вошла в темную прихожую.
Постояв с минуту и привыкнув к темноте, я увидела пристально смотревшего на меня пожилого человека в инвалидном кресле. Рядом с ним стоял мужчина лет пятидесяти или шестидесяти, тот самый, который помогал пожилому катить инвалидное кресло. Я предположила, что это был «тот самый человек», странный тип, которому Майя относилась с таким недоверием. Он удерживал на поводках двух собак, которые продолжали лаять.
— Кто вы? — громко спросил человек в инвалидном кресле, перекрикивая лай собак. Собаки начали успокаиваться.
Я сообщила ему свое имя.
— Можно мне узнать ваше имя?
— Меня зовут Сигурд Харальдссон, — ответил он. — Это Тор, он тоже Харальдссон. Если вы не знаете, кто я, тогда зачем пришли?
Тор хихикнул.
— Возможно, вы решите, что я сошла с ума, но прошу вас, выслушайте меня. Я здесь, потому что один человек, которого я знала совсем недолго, но он мне был симпатичен, умер, и его последние слова я только что вам процитировала, ту фразу о Бьярни Скитальце. Я сообщила об этом полиции, но они не обратили на его слова внимания. Он был жестоко убит, и мне кажется, если я пойму, что означают его последние слова, то узнаю, что с ним произошло.
— Человек в бункере?
— Да.
— И вы пришли ко мне, потому что…
Мне не хотелось говорить, что его дом ассоциировался в моем воображении с Пустошью, а он сам с раненым королем. Это могло показаться не просто абсурдным, а и оскорбительным.
— Тот человек, который умер в бункере, думал, что это место было ключевым в его поисках.
Харальдссон хмыкнул.
— Полагаю, он был прав. — Человек, стоявший рядом с пожилым, снова хихикнул. Я присмотрелась повнимательней и поняла, что Тор был из тех, кого называют умственно неполноценными. — Тор, не волнуйся, — сказал ему Харальдссон. — Эта молодая женщина не причинит мне вреда. Отвези меня в гостиную, а потом можешь пойти в свою мастерскую или посмотреть телевизор, пока я буду разговаривать с нашей гостьей. Сейчас по телевизору показывают мультфильмы, тебе они понравятся.
