Светлана Алешина - Африканские страсти (сборник)
«Да и вообще, наверное, никто не поможет», – вздыхал он про себя.
Ему даже приходила в голову мысль обратиться в милицию, но, во-первых, он не очень-то доверял правоохранительным органам, а, во-вторых, шеф его неоднократно предупреждал, что если он посмеет совершить такую глупость, то в первую очередь пострадает сам. Он знал, что находится на крючке. И каждый раз, глядя в холодные, беспощадные глаза своего шефа, убеждался в этом.
Шефа он откровенно боялся, потому что понимал, что этот человек может сделать с ним все что угодно. Поэтому, в очередной раз перебрав все возможные варианты, он снова возвращался к одному и тому же и продолжал следить за женщиной.
Он давно мучился сомнениями – подойти к ней или нет? Но сдержался, остался в стороне. Один раз, когда она вошла в своей подъезд, он перешел на другую сторону улицы и спрятался в подъезде дома напротив. Из него хорошо были видны окна квартиры женщины и вход в подъезд.
Он стоял там долго, видел, как она включила свет, когда стало смеркаться, видел даже ее силуэт, мелькающий в незашторенных окнах. Потом, дождавшись, когда она погасила свет и легла спать, ушел.
Сегодня в ресторане он уже почти решился подойти к ней. Выпитая водка придала ему уверенности. И, выйдя из ресторана, он уже почти догнал женщину, как вдруг его подхватили под руки.
«Хорошо еще, что легко отделался!» – передернулся он и тут же стал думать, а не стоило ли ему рассказать все той даме, что беседовала с ним в машине?
«Лицо у нее вроде бы доброе, – размышлял он. – И похоже было, что она искренне хотела мне помочь…»
Но он тут же отогнал от себя эти мысли, потому что привык в последнее время не доверять никому.
Он не доверял даже Даше, потому что подсознательно всегда чувствовал, что она бросит его. Но сегодня, когда это случилось, он понял, что совершенно к этому не готов, что словно порвалась последняя ниточка надежды, еще связывающая его с этим миром.
Когда Даша ушла, он долго сидел во дворе на лавочке, а потом встал и уныло поплелся к себе. Нет, не домой, потому что дома у него сейчас не было. Он стал изгоем, козлом отпущения и прекрасно это осознавал.
Придя в свою комнатенку, где его никто не ждал, он рухнул прямо в ботинках на старую кровать и задумался, глядя в потолок. Даша, увидев его забравшимся на постель в ботинках, непременно устроила бы скандал по этому поводу. Раньше его это раздражало, но сейчас он думал о том, как был бы рад, если бы Даша вновь была рядом. Пусть они часто ругались, пусть она кричала на него – все-таки она была ему очень дорога. Ему даже показалось, что с ее уходом исчез смысл его жизни.
«А, собственно, ради кого я все это затеял? – с тоской подумал он. – И даже если теперь все получится, для чего это? Для кого? Все было ради Даши…»
Он не верил в то, что что-то еще получится. Поразмыслив, он пришел к выводу, что с самого начала не верил и в то, что Даша будет с ним всегда.
«Какой я все-таки нелепый человек! – усмехнулся он. – Знаю же, всегда заведомо знаю, что ничего хорошего не выйдет, и все равно делаю, все равно на что-то надеюсь. Мазохизм какой-то!»
Измучив себя мыслями, похожими на водоворот, он пришел к единственному выводу – что жить так больше он не может. Да и не хочет. И что если в ближайшее время он ничего не изменит сам, то просто свихнется.
«Я поговорю с Лучниковой завтра, – решил он. – Непременно поговорю! И плевать, что будет дальше, во всяком случае, хуже уже не будет».
Холодея от принятого решения, он встал, прошел к шкафчику и вынул из него початую бутылку водки. В последнее время он каждый вечер принимал определенную дозу алкоголя, иначе нервы просто не выдерживали.
Выпив граммов сто, он почувствовал, как постепенно словно расслабляется пружина, постоянно держащая его в напряжении. Походив бесцельно по комнате туда-сюда, он налил себе еще граммов пятьдесят.
Он знал, что проблемы не решишь с помощью алкоголя, но в то же время ему становилось хоть чуть-чуть легче. Он знал, что обманывает себя, но по-другому не мог – он был слабым и сам это знал.
«Тряпка! – грустно усмехнулся он, глядя на свое отражение в зеркале. – Самая настоящая тряпка, слабак и трус!»
Из зеркала на него смотрело усталое, унылое лицо человека, который потерялся в этом мире. Руки бессильно висели вдоль тела, глаза были потухшими и воспаленными, через весь лоб пролегла глубокая складка. Трудно было поверить, что это лицо тридцатилетнего человека. Во всяком случае, его глаза были глазами старого и смертельно больного человека.
Он стоял, сгорбившись, раскачиваясь на ногах, и смотрел на себя, пытаясь осознать, в кого он превратился.
Потом, не выдержав этой пытки, взял свой стакан и с силой запустил в собственное отражение. Зеркало отозвалось звоном осколков, а ему показалось, что это только что разбилась его и без того неудавшаяся жизнь…
На следующий день он не пошел следить за ней с утра, отчасти потому, что на него подействовали угрозы женщины в машине, отчасти потому, что хотел подготовиться к вечернему разговору. Он много думал, строил в голове фразы, которые намеревался произнести, потом чувствовал, что они звучат как-то неестественно выспренно, махал рукой и прикладывался к бутылке.
Вечером, уже изрядно накачавшись водкой, он поднялся и направился к дому Лучниковой, зная, что скоро она должна вернуться с работы. Когда она появилась, он вышел из-за угла и быстро пошел за ней. Лифт не работал, и женщина стала подниматься пешком. Он видел, что она заметила его и испугалась. Он понимал, что нужно спешить, пока она не захлопнула дверь своей квартиры, потому что потом она может ему и не открыть, и побежал за ней по лестнице.
Она уже почти дошла до своего этажа, когда он окликнул ее. Она испуганно обернулась. Он хотел схватить ее за руку, удержать, но вдруг боковым зрением заметил еще одного человека на лестничной площадке. В следующее мгновение он увидел, как этот человек, размахнувшись, ударил женщину по голове каким-то тяжелым предметом. Женщина стала оседать на пол. Он с ужасом увидел, что в руках человек держит пистолет. Не в силах ничего сказать от страха, он лишь инстинктивно поднял руки, пытаясь защититься, но в эту секунду человек нажал на курок. Холодные, ничего не выражающие глаза убийцы стали последним, что он увидел в своей жизни.
* * *Было уже около семи часов вечера, когда в кабинет Ларисы в ресторане просунул свое вечно красное и недовольное лицо Дмитрий Степанович Городов и с порога заныл:
– Лариса Викторовна, что же это такое? Ведь давно нужно было решить вопрос с поставщиками колбасы! Нужно непременно их проучить, ведь это черт знает что – какие условия они выдвигают!
– Садись, – остановила Лариса его излияния, указывая на кресло.
Степаныч плюхнулся в него, ворча что-то себе под нос и почесывая голову.
– Подожди ныть, – продолжала она. – Скажи лучше, тебе что-нибудь известно о фирме «Ассоль»?
Степаныч еще яростнее зачесал голову, потом отрицательно ею покачал.
– Не-а. Во всяком случае, мы никогда с ними не сотрудничали.
– Мы и не могли с ними сотрудничать – эта фирма торгует косметикой, находится на пересечении Баумана и Каштановой.
– Я не знаю, Лариса Викторовна, – досадливо отмахнулся Городов, раскачиваясь на стуле. – Косметикой я как-то не увлекаюсь.
– Собственно, я так и думала, – вздохнула Лариса. – Ну что ж, Степаныч, придется тебе завтра побыть в ресторане за меня – у меня срочные дела.
– А как же насчет колбасников? – тут же напомнил Городов.
– Ох, ну разберись как-нибудь сам, – слегка раздраженно ответила Лариса. – Ты же прекрасно справляешься, когда я уезжаю, недаром же ты мой заместитель.
У Степаныча от похвалы покраснели уши, и он даже перестал ворчать.
– Хорошо, Лариса Викторовна, не беспокойтесь, все будет в лучшем виде, – официально произнес он и встал.
Когда за ним закрылась дверь, Лариса улыбнулась – за годы работы с Дмитрием Городовым она давно уже уяснила, как строить с ним беседу, чтобы и он остался доволен, и ее требования были выполнены.
Лариса закурила и вспомнила вдруг о Маринке.
«Даже не позвонила мне», – удивленно подумала она и набрала домашний номер подруги. На звонок никто не ответил. Это показалось Ларисе странным, и она позвонила Маринке на работу. Вахтерша сказала, что все уже ушли домой.
Лариса подумала, что, возможно, Марина на радостях, что ее проблема успешно разрешилась, решила прогуляться немного или зашла к кому-то из подруг. Что-что, а почесать языком она всегда любила. Лариса решила подождать еще немного.
Она снова углубилась в бухгалтерские книги, пытаясь разобраться в счетах и проводках.
Прошло около часа, когда она, чувствуя уже жжение в глазах, захлопнула книги и положила их в стол, намереваясь продолжить свою работу завтра.
Она осторожно помассировала веки безымянными пальцами, посидела немного с закрытыми глазами и вновь набрала Маринкин номер. Ей опять никто не ответил.
