Анна Владимирская - Игра навылет
Поговорил со знакомыми спортсменами. Один из них, когда-то сидевший в «малолетке», объяснил. В местах заключения есть свои, особые приемы бойцового искусства. Хотя и не искусство это никакое, просто способ выживания, как в джунглях. Называется «гасилка». И есть свои мастера. Перед гасилкой все эти «бои без правил», карате, дзюдо и прочие — детский лепет на лужайке, размахивание слабыми ручонками. Ведь ни одна система рукопашного боя не нацелена на убийство или увечье противника. А в «беспредельной» зоне идет борьба за жизнь с первого до последнего дня срока, каждый день, каждый час. В любую секунду тебя могут проверить на вшивость, подставить. Если не ответить — ты приговорен.
Поэтому тот, кто хочет жить, должен, улыбаясь и сближаясь вплотную с сокамерником, резко, внезапно и глядя в сторону — бить. В солнечное сплетение, в пах, в глаз, в нос, по коленной чашечке, по пальцам руки или ноги, в горло. Заточенной ложкой, острым краем тарелки, электродом, бритвой — чем угодно, что сможет пронести в жилую часть зоны из рабочей. Если ничего нет, убивают и зубной щеткой. Просто руками, в конце концов. Только надо знать, куда метить. Причем неожиданно и один раз, второй попытки не будет.
В колонии осваивают ударную технику на поражение. Учатся наносить удар кровожадно и максимально сильно, внезапно, решительно — почти с безумием, по единственной точке, которая гарантирует болевой шок и отключение противника. Учатся выглядеть безобидно и тихо, скрывать свои агрессивные намерения, чтобы тебя подпустили на нужную дистанцию. Обучаются добивать, не раздумывая. Никакого спорта, просто убийство. Если ты не убьешь, то убьют тебя. Там не шутят и не играют. Там отбывают срок не люди, а загнанные в угол животные.
Вот почему Двинятин чуть не погиб от руки сбежавшего из колонии преступника. В самой жестокой схватке нормального человека не покидает чувство игры, сражения, где можно, в конце концов, сдаться. Выбросить белый флаг, удалиться с потерями — но выжить. И соперника всегда представляешь себе пусть как врага, но человека, а не взбесившееся животное. Особенно в айкидо, когда нужно отождествиться с противником, принять его в свое поле восприятия, чтобы упреждать каждое движение…
Он стоял расслабленно, с застывшим взглядом, обращенным то ли вдаль, то ли внутрь себя. Нападавших вроде и не замечал. Концентрация и слияние с целью. Встать прочно, левая нога чуть впереди. Почувствовать свой центр тяжести. Отбросить все лишнее, несущественное — и звуки, и мысли. Вдохнуть. На выдохе мысленно устремить энергию к низу живота. Зафиксировать внимание на всем пространстве и ни на чем конкретно. Просто дорога, трава и люди. Просто послушный тебе ветер. И послушные тебе противники. Они сейчас послушно подойдут…
Толчок крови в сердце, упругий воздух под ладонями… Руки сами что-то делают, надо им разрешить…
Парни ничего не поняли. Только что, вот сию секунду схватили ветеринара за плечи — и вдруг оба лежат в траве. Причем голова кружится, будто они катались на карусели. Они вскочили на ноги, снова налетели на Андрея. Бум! Он все-таки не выдержал, стукнул их головами. Присел рядом с упавшими, спросил:
— Так что, говорите, Вера Лученко не прилетала в Борисполь? Может, вы ее просто упустили? Не заметили?..
Те молчали. В ауте… Вдруг Андрей почувствовал: что-то изменилось в воздухе. Краем глаза уловил движение в стоявшем близко «ауди».
Третий. Откуда он взялся?
Наверное, он был здесь с самого начала. Просто сидел и наблюдал. Старший?
В воздухе была угроза. Ниоткуда вдруг появилась уверенность: у третьего есть ствол, и он сейчас будет стрелять. Угроза сгустилась и отшвырнула Двинятина в сторону. Грохнул выстрел, тут же второй, пули просвистели мимо.
Он помчался в сторону буковой рощи. На бегу почуял: вот сейчас надо резко вильнуть в сторону. Рванулся вбок, и тут же вслед ему зажужжали пули — три выстрела подряд. Андрей бросился наискосок, прижался к дереву, оглянулся. За ним с пистолетом в руке бежал мужчина, лица издалека не разглядеть, плотного сложения, невысокий, в чем-то серо-черном, контрастном на фоне дальних зеленых холмов и голубоватых горных вершин.
Прекрасный, между прочим, пейзаж для постановки спектакля «Смерть в Андорре», мелькнула у Андрея мысль. На заднике — красиво нарисованные горы и холмы, лужайки и снежные трассы, на сцену выходит злодей и стреляет, все аплодируют и кричат «Браво». Только тут зрителей нет, и убитый артист не выйдет раскланиваться…
Он бросился навстречу стрелявшему. Увидел в послушном усилию воли воображении в руке мужчины не пистолет, а поливальный шланг. Водяных брызг нам бояться нечего… Поворачиваясь резко боком, увернулся от струи воды — одной, другой. Мужчина уже близко, чувствуется его растерянность — жертва не убегает от охотника, а несется на него, и никак в нее не попасть, и еще одна струя воды пролетела совсем далеко, а жертва сама становится охотником, налетает и…
Андрей в молниеносном прыжке достал стрелка. Хлесткий удар, пистолет вылетел из его руки, но он еще что-то пытается вытащить из заднего кармана, резкий удар ногой в живот — обезоруженный падает и переворачивается через голову, тут же поднимается, Андрей стоит рядом, готовый ко всему.
Он смутно ощущал, что может сделать с противником все, что захочет. Давно не испытывал этого чувства. Его разум уснул, остались лишь инстинкты. Противник — крепкий, тяжелый мужик — зарычал, оскалившись, и бросился на Андрея с ножом. Успел достать все-таки… Резкий поворот схваченной руки вперед и вниз — руки действуют сами, без приказа, легко и свободно, — противник пролетел за спину Андрея, будто выпущенный из катапульты. Плюхнулся на траву и тут же понял, что на нем сверху уже сидят, шея у ключицы зажата, как в тисках, правая рука онемела.
— Хватит… — прохрипел поверженный мужчина. — Ты мне руку сломал… Отпусти…
Андрей слегка сжал его ключицу.
— Почему следили за Верой? Отвечай коротко и ясно. Иначе сломаю вторую руку, потом шею. Ну?
У лежавшего потемнело в глазах.
— Осторожнее!.. Кретин… Ты не представляешь, куда лезешь…
Двинятин нажал чуть сильнее левой рукой на подключичную ямку противника, правой надавил на поврежденную руку. Разум продолжал спать. Если любимая женщина в опасности, рушатся все этические комплексы, шелуха цивилизации облетает, обнажается нерассуждающий боец, охотник, зверь.
— Аааа!!! — заорал мужчина.
— Почему следили? Кто послал? Кто твой хозяин?
— Ты не представляешь… — прорычал мужчина и затих: Андрей «выключил» его, уловив невдалеке движение. Это поднялся один из тех двоих, и надо его тоже удерживать в поле внимания.
Подбежал длинноволосый. Андрей был готов уже швырнуть его на землю, но удержался — на лице парня был неподдельный испуг.
— Там… — Он конвульсивно вздохнул. — Вовка… Помоги!
Андрей расслабил плечи, быстро подошел, посмотрел на лежавшего Вовку, потом бросил взгляд в сторону неподвижного стрелка. Ну и ну… Что же он, в своих палил, что ли? У парня на боку кровь, глаза заведены и лицо пожелтело.
— На. — Он дал испуганному ключи от «пежо». — Быстро, сумку из багажника. — Присел, распахнул ветровку на раненом, задрал футболку. Селезенка, темная кровь. Плохо…
Длинноволосый принес квадратную сумку, стоял и смотрел, как ветеринар достает пузырьки, вату, бинты, шприц, как делает уколы, выдавливает вокруг раны какую-то шипящую желтую пену из баллончика. Стоял и думал, что надо бросать эту работу. Бросать на фиг, поскорее, возвращаться в кино к каскадерской работе, где зарплаты на пиво не хватает, зато можно жить придуманными режиссерами приключениями, а настоящими он сыт по горло.
Андрей, работая, размышлял: как я догадался, что у мужика есть ствол? Мне же будто на ухо шепнули. Не понимаю. Такого раньше со мной не было… Может, влияние Веры сказывается? Ее умение все видеть и предчувствовать… Что же с ней случилось, где она теперь? И почему ни о чем не предупредила, если спряталась? Она бы сказала. Не захотела бы, чтоб я за нее переживал. А что, если наоборот — боялась за меня?..
— Все. — Он встал, протянул парню комок ваты. — Сунешь под нос этому… Стрелку, черт бы его побрал.
— Он не из агентства, — угрюмо сказал парень. — Присланный. Не знаю кто. Серьезная, видать, организация, шеф перед ним стелился…
— Ладно. Грузи обоих и дуй в больницу, — сказал Андрей. — Поскорее, может, успеют Вовку спасти. И вот что… Если увижу у себя за спиной…
Парень замотал головой, хвостик волос запрыгал как собачий.
— Нет!.. Никогда. Ну его…
Андрей не стал больше ждать. Вскочил в «пежо», рванул резко с места. Надо успеть.
У него теперь много, очень много забот.
11. ВСТРЕЧА СОСЛУЖИВЦЕВ
— Так что? Ты хочешь, чтобы твой муж случайно погиб? Или нет?
