Павел Амнуэль - Мир «Искателя», 2004 № 04
Чужак молча шел прямо на Мирона. Тот выхватил из-за спины нож:
— На, получи!
Нож вошел в тело Чужака на удивление легко, но Чужак, не обращая на это никакого внимания, протянул руку и ухватил Мирона за горло. Последнее, что увидел в своей непутевой жизни Сашка Миронов, по кличке «Мирон», — это жуткий монстр, из распахнутой пасти которого к нему тянется огромный язык с кучей присосок. Странно, но, перед тем как умереть, Сашка испытал огромное облегчение.
Приняв снова человеческий облик, Чужак обернулся в сторону шоссе. Оттуда шел Серый. Они с подельщиками остановили машину и успели избавиться от шофера, ударив его рукояткой пистолета по голове. Пока двое других обыскивали любителя частного извоза, Серый пошел за Мироном.
То, что он увидел, заставило его выхватить пистолет. Он сразу понял, что Мирон мертв. Не задумываясь, он открыл огонь по незнакомцу. Каждая пуля попала в цель. Но незнакомец на это никак не отреагировал и приближался к Серому. Тот лихорадочно пытался перезарядить пистолет, но не успел и умер так же, как и Мирон.
Сделав свое дело, Чужак направился дальше к шоссе, где, услышав стрельбу, уже паниковали двое оставшихся в живых бандитов. На этот раз Чужак или не захотел, или просто поленился снова менять облик. Увидев приближающегося громилу, бандиты вскочили в машину и резко рванули с места. Машина понеслась по шоссе, но на первом же повороте вылетела с дороги и врезалась в столб.
Чужак пошел в сторону аварии и не заметил, как на все это смотрит пришедший в себя хозяин разбитой машины.
Проснувшись и позавтракав, Сергей и Маша отправились дальше и уже без остановок добрались до славного озера Селигер, где и намеревались провести весь свой отпуск.
Первым делом они заехали к Петровым. Родион Николаевич был старым другом Сережиного отца и знал Сергея с пеленок. Судьба забросила его на Селигер, и Быковы навещали Родиона каждый год, проводя на озере все свои отпуска. Отец Сергея был заядлым рыболовом и эту страсть передал сыну с генами. Но обучил Сергея всем премудростям рыбной ловли именно Родион Николаевич, или, как его сейчас называл Сергей, дед Родион.
Родион Николаевич был старше Сережиного отца почти на пятнадцать лет. Но разница в возрасте совершенно не мешала им дружить. Когда родился Сергей, Коле, сыну Родиона Николаевича, было уже двадцать пять, он уехал после института по распределению на Урал, где и осел. Так что внуков Родион Николаевич с Надеждой Сергеевной видели всего раза два. Между тем, дедовские чувства крепли, и поэтому, когда родился Сережа, он был воспринят Петровыми как собственный внук. Маленький Сережа до поры до времени тоже так считал. Когда Петровы уговорили Быкова-старшего отправить Быкова-младшего на летние каникулы на Селигер, довольны были все. Тем более что родных дедов и бабок у Сергея не было: война проклятая.
Короче, можно считать, что Сергей вырос на побережье Селигера и считал его своими родными местами.
День приезда превратился в праздник. Тут же был накрыт стол, дед Родион достал заветную бутылочку, и обед, прямо скажем, затянулся. После чая мужчины вышли на крыльцо. Дед Родион начал хвастать:
— А я себе тоже «Оку» купил. Да. В сарайчике пока стоит. Вчера чехлы новые приобрел, покраше твоих будут.
— Ишь, расхвастался! — Мужики не заметили, как на крыльцо вышла Надежда Сергеевна. — У нашей клячи хомут поярче! Купил развалину ржавую и доволен.
— Цыц! Развалину! Понимала бы что! Мне Санек обещал ее до ума довести, лучше новой будет.
Сергей развеселился.
— Как доведет, мы с тобой гонки устроим. Почище «Формулы-1» будет!
Надежда Сергеевна прервала веселую беседу:
— Сереж, я у тебя спросить хочу. Генка Фомин, ну, ты должен помнить, еще в футбол вы его все время на ворота ставили, так вот он человека задавил. Насмерть. Что ему будет-то, а то ведь мать жалко, сил нет!
— Ага. Генкину мать жалко, а мать убитого нет.
— Не лезь, дед. Скажи, Сереж, что ждать-то?
— Это от многого зависит. Был ли пьян, например.
— Ну как теперь это узнаешь…
— Экспертиза была?
— Нет, экспертизы не было.
— Да я тебе без всякой экспертизы скажу, — снова встрял дед Родион — я его сам пытался от машины оттащить, а он хоть и пьяный, но здоровый. Разбросал нас с Саньком, сел и уехал.
— Все-таки, Сереж, что ему будет?
— Сейчас стараются за такое условный срок давать, а там еще и от судьи зависит.
— Ага, — снова вступил в разговор дед Родион, — ежели судья пешеход — может к высшей мере приговорить, а ежели автомобилист — то еще заставит родственников пострадавшего ремонт машины оплачивать.
— Уймись, старый! — Надежда Сергеевна замахнулась на мужа тряпкой. — Несешь, невесть что!
Улыбаясь, Сергей сошел с крыльца.
— Пойду-ка я на озеро, сезон открою. Где тут у вас лопата? Червей накопаю.
Спустившись к воде и забросив удочку, Сергей откинулся на спину и потянулся. Хорошо-то как! Он любил отдых в средней полосе, чувствовал себя очень комфортно и не понимал тех, кого тянет на утомительно жаркий юг. Несколько раз он с друзьями выбирался на море, но его хватало дня на три-четыре. Потом он начинал уставать от жары и однообразия пляжной жизни, от суеты многолюдья и начинал считать дни до отъезда домой. К счастью, Маша целиком и полностью разделяла его взгляды на отдых.
— Рыбак, вы не подскажете, как водичка, теплая? — послышался женский голос сверху.
Чужак шел по дороге не оглядываясь, чем снова вызывал раздражение проезжающих мимо водителей. Наконец, возле него затормозила бетономешалка. Распахнулась дверца, и из кабины выглянул шофер — кавказец.
— Здравствуй, дорогой, зачем пешком идешь? Садись, подвезу.
Чужак медленно оглядел машину и шофера.
— Что смотришь? Не нравится, да?
Чужак, не торопясь, подошел к машине и тяжело залез в кабину. Шофер удивился:
— Слушай, сколько весишь, а? Смотри, как машина осела.
Чужак не ответил. Машина тронулась с места, и шофер продолжил разговор:
— Меня Феликс зовут, а тебя как? Откуда сам будешь?
Чужак молча смотрел вперед и никак не реагировал на Феликса. Феликс был очень добродушным человеком и ничуть не обиделся. Не хочет человек разговаривать — значит, не будем разговаривать, музыку послушаем.
Чужак внимательно смотрел на дорогу и вдруг заволновался. Несколько раз оглянулся и неожиданно схватился за руль. Феликс рефлекторно нажал на тормоз, машина пошла юзом и остановилась, перегородив шоссе.
Феликс попытался оторвать руку Чужака от руля.
— Ты что, чокнулся, да?
Но, почувствовав в его руках нечеловеческую силу, быстро открыл дверцу и выпрыгнул на дорогу.
Сергей запрокинул голову и посмотрел на ту, которая нарушила его блаженство. Его взгляду открылись стройные женские ноги, стоящие на самом краю обрывчика. Сарафан был короткий, и снизу Сергей видел их, по образному выражению его друга Петра Харченко, «по самую развилку».
Сергей тут же отвернулся и поднялся.
— Я вас, кажется, смутила? Или вам не понравились мои ноги?
— Нет, не понравились.
— А какие вам нравятся? — Девушке явно пришлось по вкусу замешательство Сергея, и она решила добить его окончательно.
— Мне нравятся короткие, кривые, толстые и волосатые.
— А что еще вам в девушках нравится? — продолжала веселиться незнакомка.
— Рост не выше метр сорок, вес не меньше ста, возраст от шестидесяти и выше.
— Как вы ее точно описали!
— Кого?
— А я сейчас бабу Надю встретила. С ней девушка — точь-в-точь под ваше описание подходит. Вы, наверное, художник?
— Нет, я рыбак.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Какой именно?
— Как водичка?
— Но я же рыбак, а не рыба. Я не в воде, а на берегу.
— Не хотите говорить, ну и не надо. Все равно купаться буду. Вам, рыбакам, назло. Кстати, вас не очень смутит, если я прямо сейчас начну раздеваться? А то я купальник забыла, а домой за ним бежать неохота.
— Вы думаете, что я смогу увидеть что-нибудь принципиально новое?
— Почем знать, почем знать…
Девушка стащила с себя сарафан и осталась в тонком ажурном белье.
Чужак, не обращая внимания на другие машины, развернул бетономешалку и двинулся в обратном направлении. Доехав до перекрестка, он повернул направо и быстро помчался вперед.
Скоро он приблизился к железнодорожному переезду. Шлагбаум был закрыт, и десятка два машин с каждой стороны ждали, когда пройдет товарняк. Чужак, не снижая скорости, вывернул на обочину и попытался переехать рельсы справа от переезда. К нему кинулась, размахивая флажком, женщина в сигнальном жилете, но Чужак только добавил газу.
