Анна Шевченко - Презент от Железной леди
— Оружие сюда, быстро! — Она указала на большой камень рядом с ней.
Игорь стоял, прикидывая, как ему поступить.
— Давай бриллианты, и я ее отпущу.
— Я вам не верю. Отпустите Наташу и получите ваши камешки!
— Докажи, что они у тебя. — Железная леди начала уступать.
Игорь вынул из кармана знакомый пакетик.
— Отпусти Наталью, и они твои! — повторил он.
— Положи пистолет — отпущу.
— Черт с тобой! — Игорь поставил пистолет на предохранитель и бросил его на камень.
Светлана Иосифовна резко толкнула меня от себя. Я упала и ударилась головой о камни. Перед глазами поплыли серые круги.
— Бриллианты, быстро!
— Да подавись! — Игорь размахнулся и закинул серьги в траву.
И в то же мгновение Светлана Иосифовна выстрелила. Игорь упал, на его груди чуть ниже ключицы стремительно разливалось кровавое пятно. «Неужели убила?» — испугалась я, но подняться была не в состоянии. Маргиева же кинулась искать серьги.
«Ну погоди, сволочь!» Я собралась с силами и тихонько поползла за Гошиным пистолетом. Светлана Иосифовна, целиком поглощенная поисками, больше не обращала на нас никакого внимания. И это было ее ошибкой. Вот когда мне пригодилась военная подготовка в институте! Вспомнив все, чему меня учили, я сняла пистолет с предохранителя и взвела курок. В этот момент Маргиева обернулась.
Моей целью была ее рука, державшая пистолет, но голова кружилась, и я промахнулась. Профессорша и прицелилась мне прямо в голову. Тут я сообразила, что до этого вела себя до неприличия тихо. «Неплохо бы подать голос», — решила я и что есть мочи, завопила:
— На помощь! Убивают!
В этот момент Игорь пришел в себя и подкатился прямо в ноги Железной леди. Она не удержалась и упала прямо на краю обрыва, пытаясь отбиться от слабеющего Игоря. Силы были примерно равными. Жилистая тренированная женщина и тяжелораненый спортсмен, сцепившись, неотвратимо катились к пропасти. Боковым зрением я заметила метрах в ста от нас за деревьями полковника Чхеидзе, но он почему-то не вмешивался, делая вид, что смотрит на птиц.
— Помогите! — кричала я, но подняться не могла.
Видимо, удар о камни был слишком сильным. В голове внезапно помутилось. Последнее, что я увидела, был падающий вниз клубок человеческих тел.
ГЛАВА 24
В сверкающем зеркале паркета и в витражах окон отражались сотни искрящихся огоньков. Подвески огромных хрустальных люстр слегка подрагивали в такт музыке, издавая легкий мелодичный звон. Играли мазурку. Я стояла у стены, ослепленная великолепием бального зала, а мимо меня проносились танцующие пары.
— Мадемуазель! — Передо мной склонился гусарский поручик, — Могу ли я пригласить вас на танец!
Я подала ему руку в белоснежной лайковой перчатке с застежками до самого локтя, и мы закружились в танце. Зеркало в резной раме, украшенной позолотой, удостоверило, что в светлом, легчайшего шелка платье, украшенном самоцветами и французским кружевом, я неотразима. Белая кожа, карие с леткой косинкой глаза, алые блестящие губы… Длинные темные волосы собраны в высокую прическу, на лбу сияет золотой обруч с небольшим бриллиантом, а в ушах сверкают роскошные золотые серьги с огромными бриллиантами. От гусара сильно пахнет духами и конским стойлом. Голова моя немного кружится, а в глазах рябит от блеска драгоценностей, украшающих танцующих дам.
— Как она хороша! — раздается со всех сторон.
— Кто это? — доносится до меня.
— Это Гончарова!
Танец кончился. Гусар почтительно довел меня до места, попросив оставить за ним кадриль. Я пообещала и присела отдохнуть, с любопытством поглядывая по сторонам. Внезапно публика оживилась, и прошел шепоток: «Пушкин приехал, Пушкин». Широкие створки дверей распахнулись. В зал вошел смуглый человек с курчавыми волосами и, оглядевшись, направился ко мне.
— Натали! — сказал он. — Говорил ли вам кто, что вы подобны ангелу?
Сердце мое оглушительно забилось.
Зазвучала музыка, и поэт повел меня танцевать. Я чувствовала на своей руке его горячую руку, он что-то шептал мне на ухо, и его дыхание обжигало.
Мы плавно движемся по залу. Пушкин — блестящий партнер. У меня появляется чувство, что мы парим! Внезапно на мое плечо ложится чья-то тяжелая рука.
— Как ты посмела танцевать с ним! — слышу я возмущенный голос Игоря.
— Кто вы такой, сударь? — удивленно спрашивает Пушкин, не выпуская моей руки.
— Ее жених!
— А кто тогда я? — недоумевает поэт.
Слово за слово разгорается ссора. Я понимаю, что назревает дуэль, и ничего не могу сделать. Музыка смолкает. Я молю о примирении, но все мои попытки тщетны. Противники выходят в сад и вынимают пистолеты.
Уже отсчитаны тридцать роковых шагов, взведены курки и начинается отсчет.
— Игорь, не надо! — кричу я и бросаюсь между дуэлянтами.
Раздаются два выстрела. Я как подкошенная падаю на траву, зная, что пули не достигли своей цели…
Первым, кого я увидела, открыв глаза, была Ситнюша. Точнее, ее спина. Я пошевелилась. Кровать скрипнула. Танька тут же оглянулась и расплылась от счастья.
— Тань, не поверишь, я сейчас с Пушкиным танцевала! — Язык не слушался, а во рту стоял металлический привкус.
— Слава богу, очнулась! Почти сутки была без сознания! Водички хочешь? — Она поднесла к моим губам поильник. Вода была прохладной, и сильно отдавала лекарствами.
— Я что, больна? — В комнате, где я находилась, стены, потолок и занавески на окнах были белыми.
— Да как сказать, — замялась она.
— Так и скажи!
— У тебя сотрясение мозга. Ты упала головой на камни. Хорошо, не свалилась в водопад.
В голове, словно обрывки кинопленки, начали всплывать события, предшествующие моей внезапной болезни. Пикник в горах, ароматный шашлык… Гошины стихи… Моя прогулка к водопаду… Воскресшая Светлана Иосифовна! Я попыталась вскочить:
— Тань, а где Игорь?
Она легко удержала меня в постели:
— Лежи, пожалуйста! Тебе нельзя вставать. Тебе сделали какой-то успокаивающий укол.
— Что с Игорем, Татьяна? Он жив? — От волнения сердце сжалось, а кровь прилила к вискам.
— Хотелось бы верить, что да.
— Что значит «хотелось бы»? Отвечай, не финти!
Я вспомнила слова Мачульского и похолодела: «Пикник был именно четырнадцатого марта. Все сбылось. Смертельная опасность, просьба беречься черноволосой женщины… И одному богу известно, суждено Игорю выжить или нет». Но делиться этим с Татьяной я не стала. Мне казалось, что, если выскажу хоть одну из своих мыслей вслух, Игорь погибнет.
— Врачи сказали, — продолжила Татьяна, — состояние крайне тяжелое. Спасти его может только чудо. Тяжело раненный, он провел несколько часов в воде и потерял много крови. К тому же, падая вниз, сломал обе ноги. Его выловили мальчишки. Игорь был без сознания. На месте ему оказали первую помощь, а потом увезли на военный аэродром. Олег Николаевич договорился о спецрейсе в Москву. Он считает, что только столичным врачам можно доверить жизнь своего лучшего сотрудника.
Я облегченно вздохнула: «Игорь — сильный. Он выкарабкается!»
— Какое благородство. — В моем голосе сквозила ирония. — Твой герой на высоте. Он щедр, великодушен и, безусловно, заслуживает награды.
— Ну, мы еще посмотрим, кто чего заслуживает. Кстати, почему ты не спрашиваешь про Светлану Иосифовну?
— Меня мало интересует судьба этой гадины. Подобные ей и в воде не тонут.
— Точно. Она зацепилась за камни недалеко от берега… Но ее в отличие от Игоря нашли не мальчишки, а милиция. Так что теперь она, наверное, сидит в изоляторе на моем месте! Наташ, ты извини, мне позвонить надо. — Татьяна подошла к окну, и я с удивлением заметила на нем телефонный аппарат. — Добрый день, — заговорила она по-английски, — Наташа очнулась. Думаю, намного лучше, чем вчера.
— Это Грета Свенсон, — пояснила Татьяна, — она передает тебе привет и спрашивает разрешения прийти.
— Буду рада ее видеть! — Я прикрыла глаза и задумалась: «Отдельная палата с телефоном. Интересно, что это за больница?»
Татьяна положила трубку и обратилась ко мне:
— А герой и вправду на высоте. Чувствуешь, какую палату тебе выделили!
— Ты читаешь мои мысли! Просвети-ка меня, где я нахожусь?
— В генеральской палате медсанчасти.
— Ну и сподобилась! — удивилась я. Мне теперь придется бесплатно лечить всю контору твоего Башкирцева.
— Дома разберемся, — мудро ответила Татьяна. — Я так понимаю, что, если бы не ты, одному Гоше точно не справиться!
Она провела со мной еще два дня и улетела домой. Надвигался конец квартала, и работа в банке требовала обязательного Танькиного присутствия. Но за дни, проведенные в больнице, мы наговорились всласть обо всем, кроме моих отношений с Игорем. На эту тему было наложено строжайшее табу.
