Нина Васина - Глинтвейн для Снежной королевы
Стараясь не думать о Лизавете за рулем угнанной машины после трех дней запоя, Маруся тщательно, сантиметр за сантиметром, осмотрела спальню Попакакиса. В этой комнате ничего, принадлежавшего девочке-подростку, не оказалось.
В гостиной за диваном валялась женская заколка для волос. Марусю охватили сомнения, что Лера могла нацепить подобное на свои светлые волосы, но на всякий случай заколку она забрала. В кабинете в мусорной корзине лежали две скомканные записки: «Ушла в…», «Какис, тебе звонили, я записала…» и почему-то томик стихов Леопарди с инициалами «В.О.» на развороте обложки.
Маруся заглянула в последнюю комнату, вернулась в спальню и взяла из шкафа дорожную сумку. Преодолев ступор после осмотра двух выдвижных ящиков с нижним бельем, мама Муму начала забрасывать охапками все это в сумку. Потом пришлось оголить все плечики. Мягкие игрушки, учебники, косметика, медальон, парик из темных волос. Сцепив зубы, она затолкала в сумку плетку, намордник и сложную конструкцию из ремней в заклепках – все из черной кожи. Более ласково она отнеслась к мягким игрушкам. Вспомнила, что видела еще одну, очень странную – то ли крыса, то ли длинноносый хорек в тельняшке – под диванными подушками в гостиной. Чтобы затолкать и ее в сумку, пришлось применить усилия. Хорек вдруг захрипел, отчего Марусю отнесло в сторону, и сказал знакомым голосом: «Привет!.. добрая, умная и красивая…»
Маруся сходила в ванную комнату и ополоснула лицо холодной водой. Рассматривая себя в зеркальной дверце навесного шкафчика, удивилась злому выражению глаз. Глаза жили сами по себе, а трясущиеся губы – отдельно. Она открыла дверцу, долго смотрела на четыре зубные щетки, потом забрала их все и засунула в наружный карман сумки.
Тапочек у адвоката оказалось дикое количество, все разных размеров, большая часть – совершенно новые. Из обуви, которая подошла бы девочке в пятнадцать лет, – тупоносые «камелоты» да сандалии на веревочной подошве. В дверь позвонили. Вот и Лиза.
Она вошла. Маруся осмотрела ее отчаянно накрашенные глаза и губы с фиолетовым блеском, но ничего не сказала, только показала рукой на дверь гостиной. Из коридора были видны босые ступни адвоката, но Лиза смотрела только на Марусю и ни разу не оглянулась по сторонам.
– Килограммов девяносто, – заметила Маруся.
– Девяносто шесть, – уточнила Лиза заплетающимся языком. – Ты собираешься его отсюда вынести?
– На носилках, – кивнула Маруся.
– Так не бывает, – повторила свое непонятное заявление Лиза и тяжело опустилась на тумбочку в коридоре. – Но почему?! – повысила она голос.
– Так надо.
– Ладно. Надо так надо… – Лиза встала, прошла в гостиную и поинтересовалась: – Где пистолет?
– Какой пистолет? – не удивилась Маруся, еле живая от усталости.
– У него дырка в груди, должен быть пистолет.
– А где носилки?
– Одной мне, что ли, нести? – возмутилась Лиза.
– Тогда нужно найти ключи от квартиры. Иначе двоим не выйти.
– Посмотри в коридоре у зеркала.
Ключи нашлись в кармане плаща адвоката.
– Зачем ты тащишь эту сумку? – спросила Лиза на лестнице. Маруся только прижала палец к губам, призывая ее замолчать. Лиза послушалась и не проронила ни слова, пока они не сходили к машине и не притащили носилки в квартиру.
Женщины молча уложили мертвого адвоката и закрыли простыней. Пристегнули ремешками. Потом Лиза села на диван покурить, а Маруся замывала пятно на ковре. Промокнув как следует кровь, она завернула ковер и с изнанки тоже поработала. Губку, перчатки и окровавленный шелковый халат адвоката засунула в полиэтиленовый пакет и закрепила его на носилках сбоку под ремнем.
– Посмотри, как там на лестнице, – кивнула она Лизе, забирая у нее окурок.
– Давай поставим его стоймя в лифте, – предложила Лиза, осмотрев пролеты лестницы вниз.
Маруся покрутила пальцем у виска и пошла выбросить окурок в унитаз.
Носилки оказались очень тяжелыми. Лиза пошла впереди, она сразу стала стенать, и на первой же площадке пришлось носилки опустить на пол. Они поменялись местами, но Лизавета все равно страдала шепотом и чертыхалась. Марусе тоже в какой-то момент показалось, что руки не выдержат, но все обошлось.
– Откуда машина? – спросила она, успокаивая дыхание и усаживаясь в кабине за руль.
– Угнала от тридцать шестой больнички. Куда повезем? Закапывать сегодня будем? – буднично поинтересовалась Лиза.
– Закапывать?…
– А ты его из квартиры выволокла, чтобы хранить вечно?
– Куда запрятать овощ, чтобы не нашли? – пробормотала Маруся.
– В борщ! – уверенно ответила Лиза.
– Неправильно. Среди других овощей. Поехали к тридцать шестой. Прямиком к моргу.
Погода
14 октября пошел снег и уже не растаял до весны.
Воображение
Гоша вел машину старательно и молча, ни о чем не спрашивал до самого подъезда высотки на набережной. Остановившись, он обернулся и, глядя в глаза Прохору Аверьяновичу, не скрывая своего утомления и утреннего уныния, коротко бросил:
– Мне здесь подождать?
– Пойдешь с нами, – выдохнул Старик.
– Но… – дернулась девчонка, Старик взял ее за руку и медленно продекламировал: – Мы не будем прятать труп и улики. Мы идем осмотреть место преступления и вызвать оперативную группу.
– Куда мы идем?… – не поверил своим ушам Гоша.
Валерия прикусила губу и метнула на Старика уничтожающий взгляд.
– Не надо на меня так смотреть, я не заледенею, – заметил он.
Дверь в квартиру оказалась запертой.
– Я не запирала, – уверенно заявила Лера.
– И что теперь? – не поверил Самойлов. – Изобразишь отсутствие ключей? Сотрудник Капелюх с удовольствием тебя обыщет, если потребуется.
– Да?… – удивился Гоша, проснулся окончательно и внимательно оглядел Леру.
– Я совершенно случайно прихватила ключи, – загрызая его глазами, проговорила Лера и стащила с плеча небольшой матерчатый рюкзак. – Но вы не понимаете! Если дверь просто захлопнулась от сквозняка – это одно, а если ее закрыли на два сейфовых замка – это совсем другое. Это значит… – она вставила ключ в верхний замок, повернула и перешла на шепот, – что там кто-то может быть!
Гоша Капелюх после этих слов шагнул назад и прижался к стене у двери. Самойлов удивился такой его прыти: даже у оперативников из убойного отдела подобную реакцию нужно вырабатывать месяцами.
– Дай ключи, – Самойлов протянул руку, а когда получил связку, показал Лере, чтобы она тоже стала сбоку от двери.
Свет в квартире не горел. Старик нашарил выключатель, потом сделал два широких шага к распашным дверям большой комнаты. Лера и Капелюх на всякий случай остались в проеме открытой двери. Самойлов вышел из гостиной, покачался с пяток на носки и ушел обследовать другие комнаты.
– Совсем нет воображения, да? – злорадно заметил он, вернувшись. – Ну ни капельки!
Лера пошла в гостиную.
Гоша закрыл за собой входную дверь, прошелся по коридору, заглянул в комнату с распашными дверьми.
– А кто-то обещал труп и вызов оперативников, – разочарованно заметил он.
Лера пронеслась по квартире, потом вернулась в гостиную и бросилась на диван.
– И крыса нет! – в отчаянии прошептала она. – Всегда тут лежал, в подушках, а теперь его нет!
Гоша после ее слов нервно обшарил глазами пол.
– Ты жила в этой комнате? – Старик кивнул на дверь: – Там все полки пустые.
– А я что говорю! – в отчаянии крикнула Лера. – И крыса забрали!
– Проверь, что пропало из вещей адвоката, – приказал Старик, безошибочно определив, в каком отделении секретера в спальне Попакакис хранил документы. Он занялся разглядыванием паспорта.
– В кухне кофеварка стоит, может… – начал говорить Гоша, но Старик резко дернулся в его сторону и приказал ничего не трогать и не оставлять отпечатков.
Они вдвоем присели на краешек дивана. Минут через десять Лера закончила осмотр квартиры.
– Пропали зубные щетки Какиса, – уныло объявила она. – Все четыре. Остальное вроде бы на месте, хотя я не знаю, сколько у него было рубашек и костюмов. Бред какой-то! Кто-то утащил мертвого Попу в кимоно, его зубные щетки и все мои вещи! Все развратное белье, до последнего чулка!
– Деньги, дорогие запонки, золотые цепочки и документы остались. Что еще не так? Посиди, подумай, – попросил Самойлов.
– Дымом пахнет, – сразу, не думая, ответила Лера. – Какис не курил. Здесь пахнет дымом от крепкой сигареты.
– Я ничего не чувствую, – начал принюхиваться Гоша.
Самойлов тоже дыма не почувствовал, но говорить об этом не стал. В этот момент его больше всего волновало, какую позицию выбрать – верить девчонке или нет?
– Где он лежал? – спросил Самойлов.
Лера показала рукой на ковер.
Гоша встал, поднял тяжелый угол и завернул его. С обратной стороны дорогой шерстяной ковер темнел большим мокрым пятном. Гоша провел рукой по влаге на паркете.
