Ольга Баскова - Вуаль темнее ночи
Супруга оперативника принесла поднос. На тарелке красовались небольшие бублики. Чай источал аромат.
– Пейте, это на травах, – посоветовал Григорий Павлович. – У меня дочь живет в Краснодарском крае. Оттуда она присылает мед и травы для чая. Кстати, и медок отведайте. Готов поспорить, вы давно такого не ели. А бублики жена печет. Пальчики оближешь.
Зорина, которая едва успела выпить чашечку кофе, с удовольствием взяла бублик.
– Не откажусь.
– А я, пока вы лакомитесь, расскажу, что знаю, – заметил оперативник. – Материалы дела видели несколько наших работников и работников прокуратуры. Готов поклясться вам чем угодно, что я никому данную информацию не сливал. Надо признаться, меня никто и не спрашивал, я имею в виду жену и наших друзей. За своих коллег-оперативников тоже ручаюсь: они не из болтливых. Прокурор, который вел дело, давно уехал в США к детям на постоянное место жительства. Из него вообще слово трудно было вытянуть. Адвокат – совсем молоденькая женщина, вчерашняя студентка, вот про нее ничего не могу сказать – ни плохого, ни хорошего. Если навестите ее, спросите сами. А что касается меня, я бы поставил на судью Симонова. У этого бабника была прекрасная семья, а он таскался к любовнице, то ли медсестре, то ли врачу. И иногда проговаривался: дескать, она лезет в его дела, любит расспрашивать во всех подробностях, а ее сын тоже подслушивает их разговоры. Я, конечно, не дам все сто процентов: мол, это с их легкой руки кто-то узнал информацию о Скобиной, но, согласитесь, вполне вероятно, – старик встал, подошел к книжной полке и снял с нее альбом. – Сейчас я покажу вам их фотографии. Одному из моих приятелей подарили фотоаппарат, и он щелкал нас, где придется. Взгляните сюда. Это я с товарищами, это – с прокурором на ступеньках суда, вот, кстати, и адвокат стоит у колонны, – Кате бросилась в глаза худенькая скромная по виду женщина, почти девочка, – а вот это судья. Он сам изъявил желание сняться с нами.
Самсонов ткнул пальцем в высокого рослого молодого мужчину. Журналистке показалось: он кого-то напоминает, но вот кого – сразу припомнить не удалось.
– Судья жив? – поинтересовалась Катя.
Старик покачал головой:
– Недавно прочел в газетах о его смерти. Как сейчас помню, в некрологе говорилось: после тяжелой и продолжительной болезни. Рак, наверное. Он, проклятый, многих скосил.
– У меня есть адрес судьи, – Зорина показала лист с адресами оперативнику. – Не знаете, он никуда не переезжал за последнее время?
– Понятия не имею, – признался Григорий Павлович. – А вы, что ли, хотите поговорить с его женой? Не получится, милая девушка. Она умерла раньше его. Впрочем, даже если бы его Лизавета, как он ее называл, была жива, она ничего бы интересного не сообщила. Эта дама работала в горисполкоме и держала муженька в ежовых рукавицах. Он боялся ее как огня и изменял, мне кажется, в знак протеста. Если бы до нее дошло о его изменах, она бы сделала все, чтобы его погнали с должности. Вы бы видели, какой испуганный ходил Симонов, когда любовница стала его шантажировать. Наши говорили: судья стал брать взятки почти в открытую, чтобы выплатить ей требуемую сумму. Хотите совет, девушка? – обратился он к журналистке. – Прочешите весь город и найдите эту самую любовницу. Кто знает, может, она и не зря интересовалась этой черной вдовой.
– Как ее искать? – спросила Катя.
Оперативник пожал плечами:
– Тут я вам не помощник. Что знал, все рассказал. Судья никому не называл даже ее имени. Только однажды он проговорился: дескать, хорошо иметь хоть любовницу-медика, а то врачи вечно навыписывают всякой отравы. Чтобы не глотать все таблетки подряд, нужно проконсультироваться, что он и делает, и притом почти бесплатно, – Самсонов усмехнулся. – Видите, все же влетели ему эти консультации в копеечку.
– Выходит, найти ее нереально, – вздохнула Зорина. – Женщину, которая в девяностых была либо медсестрой, либо врачом и встречалась тайно с судьей. Вы со мной согласны?
Григорий Павлович наморщил лоб.
– Слушайте, я, кажется, знаю, кто вам может помочь, – радостно воскликнул он, – хотя и не даю абсолютной гарантии. Секретарь суда Нелли слыла очень наблюдательной дамой, равно как и любительницей собирать все сплетни. Вам известно, такие женщины всегда в курсе всего, и мы порой задаемся вопросами, а откуда они черпают информацию? Ведь иногда им удается добыть такие сведения! Просто диву даешься – где и как. Иногда они работают получше нашего оперативного отдела.
– Как мне с ней связаться? – спросила Катя.
Старик потянулся за блокнотом, лежавшим на письменном столе:
– Этой записной книжице больше тридцати лет. Ее телефона я, конечно, не знаю, потому что в ту пору счастливо жил с женой и не собирался знакомиться с девушками. Запишите телефон суда Ленинского района, где проходило слушание дела черной вдовы. Позвоните туда или сразу отправляйтесь в суд. Думаю, там найдется человек, который подскажет, где искать эту Нелю, если она там не работает до сих пор.
Зорина взглянула на номер. Он, естественно, был городским.
– Вы не возражаете, если я позвоню от вас? – поинтересовалась она.
Самсонов кивнул:
– А чего же возражать? Звоните.
– Большое вам спасибо, – она сняла трубку и стала нажимать кнопки. Вскоре раздался приятный женский голос:
– Ленинский суд слушает.
– Мне нужно переговорить с женщиной, которая когда-то работала у вас секретарем, или, может, работает сейчас, – пояснила журналистка. – Ее зовут Неля.
Она очень боялась, что на том конце ответят: Нели больше нет. Однако она услышала другое:
– Нелли Васильевна на пенсии. Позвоните ей домой.
– А вы не скажете номер? – с замиранием сердца поинтересовалась Катя.
– Разумеется, – откликнулась женщина и продиктовала нужные цифры.
Зорина положила трубку и повернулась к Самсонову:
– Она жива, а это главное. Если не будете против, я позвоню ей.
– Да звоните, – улыбнулся он. – Кто же вздумает возражать!
Журналистка кивнула в знак благодарности и набрала номер Нелли Васильевны. Трубку взяли сразу, и чуть дребезжащий голос отозвался:
– У аппарата.
– Вас беспокоит журналистка Екатерина Зорина, – представилась Катя. – Мне необходимо с вами встретиться.
На том конце усмехнулись:
– Хотите написать обо мне статейку?
– Статейка будет о другом, но вашу помощь я там отмечу, – пообещала Зорина.
– Тогда пишите адрес и приезжайте, – согласилась Нелли Васильевна.
Журналистка снова сжала в пальцах ручку. На ее счастье, секретарь суда жила неподалеку. Окончив разговор, Катя посмотрела на Григория Павловича:
– Спасибо вам за все. Мне пора.
Он все понял:
– Не буду задерживать. Но обещайте, Катюша, если можно, проинформировать меня о результатах расследования. Шутка ли сказать – снова черная вдова в нашем городе. И это после стольких лет.
Он тепло пожал ей руку:
– Заходите к старику.
– Постараюсь, – ответила Зорина.
Она вышла из подъезда в теплый весенний день. Весна все больше вступала в свои права. Снег на клумбах почти растаял, и кое-где пробивалась зеленая трава. «А в лесу, наверное, совсем хорошо, – подумала женщина. – Скоро мы с Костей и Полиной туда отправимся. А дело это мы обязательно раскрутим. Осталось немного, чует мое сердце». Журналистка села в машину и повернула ключ в замке зажигания.
Глава 28
Василий Кононов (по матери – Мирбах) вальяжно развалился на диване в маленькой комнатке. Окинув взглядом бедную обстановку, Петя сразу понял, почему парень вожделел бабушкину квартиру. Во-первых, проживать в одной комнате вместе с матерью молодому парню было не очень удобно. Мать наверняка не разрешала приводить друзей или подруг. Кроме того, хорошо поправить материальное положение можно было только с продажей чего-нибудь существенного, например все той же пресловутой бабушкиной хаты. Василий, почти такой же рыжий, как и Петя, смотрел на него вызывающе:
– И чего ко мне пожаловала дражайшая полиция? Я нигде не засветился.
– Хочешь сказать, тебя еще не должны хотеть поймать? – пошутил Прохоров.
Василий ощетинился:
– Вы прекрасно поняли, что я хотел сказать. А вообще догадываюсь, кто вас вызвал. Это все моя бабка. С недавнего времени она словно ополоумела. Ей стало мерещиться, что я хочу ее убить и завладеть ее квартирой.
– А это неправда? – поинтересовался Петя.
Парень хмыкнул:
– Разумеется, это полный бред. Ну, было дело, однажды я пришел к ней и попросил помочь мне материально. Я разбил мотоцикл, причем взятый в долг, и на мне висит кругленькая сумма. Бабка отказалась помочь и после этого совсем рехнулась. Ей, видите ли, померещилась какая-то баба в черном, и она решила, что это я хотел напугать ее до смерти.
– И у нее, наверное, были основания так думать, – заметил Петя.
Василий скривился:
– Расскажу как на духу. Да, при прощании я бросил ей парочку нелестных фраз. Даже пожелал смерти. Но одно дело – ляпнуть сгоряча, а другое – совершить. Клянусь, репликами все и закончилось. Для меня, во всяком случае. А она бог знает что себе нафантазировала.
