Михаил Петров - Гончаров и криминальная милиция
В ту же самую ночь я проникла к нему в гараж и спустилась в смотровую яму. Поначалу я была здорово разочарована. Ничего похожего на вентиляционную решетку я не обнаружила. Но, решив довести начатое дело до конца, я стала простукивать каждую кафельную плитку, и совсем скоро мои труды увенчались успехом. Одна из плиток ответила мне гулко и глухо. Отодрав ее, я увидела то, чего ожидала. Под последней ступенькой виднелась дыра глубиною в метр, а затем эта нора сворачивала налево, то есть к нашему гаражу. Таким образом хоть и косвенно, но я подтвердила свои подозрения. Третий шаг был сделан, и оставался последний, завершающий. Установив плитку на место, я, полная решимости, вернулась домой.
Да, мне оставалось только его убить, но так, чтобы он знал за что, и при этом ухитриться, чтобы на меня не легла и тень подозрений. Собственно говоря, примерный план убийства я разработала давно, теперь мне оставалось домыслить кое-какие детали и, что самое главное, на время убрать из квартиры его жену. У меня это получилось, а про все остальное вы уже знаете... Позвольте вас спросить, где вы откопали ключи от моей квартиры, мы с Алексеем их совсем обыскались.
- Они висели на самом виду, вперемешку со всеми другими ключами.
- Полный аншлаг! Если бы не эти дурацкие ключи, вы бы не попали в мою квартиру, а значит, не смогли бы ничего доказать. Досадно.
- Не переживайте, Катерина, кроме заказного убийства, практически каждое преступление раскрываемо, потому как всегда остается какая-то мелочь, о которой преступник не подумал или просто зевнул по запарке. Но нам пора.
- Пойдемте. Я готова, - горестно вздохнула она и накинула шубку.
В лифте она не отрываясь, с вопросительной мольбой смотрела на меня, но я был непреклонен, хотя и давалось мне это с трудом.
- Константин Иванович, а может быть, вы еще хорошенько подумаете и?.. спросила она, когда кабина остановилась на уровне четвертого этажа.
- Нет, Катерина, - стойко ответил я, с неодобрением глядя, как к нам заходят два дюжих парня с подозрительными рожами.
- Подумайте, мое предложение не лишено смысла, - лукаво улыбнулась она.
- Нет, - хотел ответить я, но красные звезды золотыми блестками обрушились на меня с черного купола небес, и я в них захлебнулся.
Глава 12
В старинный город Ярославль полковник Требунских прибыл поздно вечером и первым делом отправился в ГУВД. Пробыл он там не больше пятнадцати минут, а когда вышел, то, кажется, был вполне удовлетворен полученными результатами. Остановив такси, он назвал адрес и уже через тридцать минут стоял у кособокой изгороди, окружавшей такой же ветхий домишко. В оконце, находящемся в метре от снега, горел тусклый свет, и это обнадеживало. Открыть разбитую калитку можно было не иначе, как прежде приподняв ее. Что он и сделал. Очутившись в маленьком дворике, он ступил на протоптанную тропинку, ведущую к крыльцу. В тот же миг на него с глухим рычанием накинулся довольно внушительный пес.
- Замолчи, барбос, - приостанавливаясь, вполне серьезно попросил полковник. - Давай не будем усложнять друг другу жизнь. Пройти я все равно пройду, но это будет стоить нервов и тебе, и мне. А зачем нам это нужно? Иди в свою конуру и хорошенько обмозгуй мое предложение. У тебя ведь не куриные мозги, должен сам все понимать. Ну вот так-то лучше, - усмехнулся он, глядя, как, повизгивая, собака начала пятиться и отступать. - Ты, братец, умнее, чем думают люди. Спасибо за приглашение.
Кивнув барбосу, Требунских поднялся на крыльцо и негромко постучался в сени. Не получив никакого ответа, он вошел вовнутрь и, нащупав в темноте обитую дерматином дверь, постучал во второй раз.
- Входи, не заперто, - сразу же ответил ему надтреснутый старческий голос.
- Спасибо, уже вошел, - переступая через высокий порог, улыбнулся он, стараясь поскорее привыкнуть к свету и сориентироваться в обстановке. Добрый вечер.
- Здорово, - ответил ему сухонький старик, сидящий на стуле перед телевизором. - А ты кто такой? Что-то личность твоя мне незнакома.
- Степан Иванович, а вы меня и не знаете, потому что живу я в другом городе и тоже вижу вас впервые, - признался полковник, тщательно вытирая ноги об аккуратный половичок под дверью.
- Вот оно что, - понимающе затряс бородкой дед. - А чего это мой Жучок тебя не куснул? Ему палец в рот не клади, любит он чужих людишек на зуб пробовать.
- Значит, мы с ним нашли общий язык, - улыбнулся Требунских.
- Не иначе как, - согласился хозяин. - Да ты проходи, чего половицы-то гнуть да порог протирать, проходи и садись! Будем, значит, знакомиться. Не разувайся, не надо, я назавтра приборку себе назначил. Тебя как зовут-то?
- Петром Васильевичем. - Устраиваясь рядом, полковник только теперь заметил, что у старика напрочь отсутствует правая нога.
- Значит, Васильич, - со вкусом выговорил дед. - Хорошее дело. А откуда ты, Васильич, приехал и за какой надобностью ко мне пожаловал?
- Я из Самарской губернии, - уклончиво ответил Требунских, не желая пока раскрывать все карты. - По служебному делу приехал, а заодно решил и вас навестить.
- Из Самарской губернии, уверишь. Слыхал про такую. Сам-то не бывал, врать не стану, но по телевизору ваш губернатор, Титов, бойко выступает. А чего ты решился меня навестить, аль просил кто?
- Нет, Степан Иванович, никто меня не просил. Пришел я к вам по своей инициативе, хотел расспросить вас о вашем брате Николае Ивановиче Скороходове.
- Зря ты это, - нахмурился дед. - Вспоминать о нем не хочу. Да и сказывали мне, что помер он давно. Чего старое-то ворошить? Не хочу.
- Жаль, Степан Иванович, вы бы могли мне здорово помочь. Ну да ладно, не буду вас принуждать. - Поднявшись с места, Требунских вытащил три фотографии и веером развернул их перед Скороходовым. - Не затруднит вас присмотреться и ответить, знакомы вам эти люди или нет?
- Эге! - крякнул дед. - Да они же все мертвяки! Этого-то я знаю, ткнул он пальцем в фотографию трупа, найденного на кладбище. - Это старший Колькин сын, Славка, стало быть, мой племяш, а этот его сын, значит, Колькин внук, как его зовут, я не помню, - показал он на парня, найденного на набережной за портом. - Ну а этого, уж извиняйте, я не знаю, приметно подраспух парнишка, видать, долгонько томился. За что их там у вас убарабанили?
- В том-то все и дело, пока что ведем расследование, и к вам я приехал в надежде на помощь именно в этом вопросе.
- Ну раз такое дело, то я готов вам помочь, только вся беда в том, что я почти ничего не знаю. Кольку, братана, значит, вместе с его новой бабой Нинкой я вышвырнул отсюда еще в шестидесятом году и с тех пор стараюсь ничего про них не слышать.
- Что так? Ведь вы родные братья.
- Зря говорят, что яблоко от яблони далеко не катится, лучше будет сказать, в семье не без урода. У нас с Колькой что мамка, что тятька были людьми правильными. Работяги, чужого не возьмут, убогому помогут, все село их уважало, начиная от старосты и кончая последним оборванцем. В кого только Николай таким уродился, одно удивление. Мы с ним погодки, он на год старше. Я родился в пятнадцатом году, а он, значит, в четырнадцатом, но это все неправильно. Нас когда советская власть переписывала, то все перепутала. На самом деле я старше Кольки. Да и хрен с ним, дело-то не в этом, а в том, что я уже с семи лет начал матери помогать, тятьку-то к тому времени уже на войну забрали, и мы втроем остались. Жили мы тогда трудно, почти все, что на огороде вырастало, то у нас и забирали, вот и приходилось матушке, царствие ей небесное, помогать. А в селе кому нужны помощники? Да еще такие сопляки, как мы с Колькой. Вот и приходилось нам каждодневно за семь верст сюда, в город, бегать, чтоб какую-никакую копейку сшибить. А где ты ее сшибешь, когда весь народ загибался. Только на рынке или на барахолке можно было малость подработать. Я-то честно спину гнул - кому погрузить поможешь, кому перетащить чего надо. В общем, пустым я домой не приходил, хоть пару картошек, хоть ломоть хлеба, да принесу, а Колька по другой стежке пошел. Воровать взялся, стервец, а мы же с ним похожие, вот и получалось, что он ворует, а меня дубасят. Надоело мне это, мамке пожаловался. Ага, а она, это самое, выпорола его. Умный бы понял, а он нет, только озлобился и сдружился с ворами, такими же, как и он сам.
Ну ничего, тут война кончилась, и потихоньку народ выправляться начал. Конечно, не сахар еще, но полегче нам стало. Меньше стали отбирать. В десять лет я в школу пошел, в семилетку, а потом на курсы механизаторов. Все ладно складывалось, кабы не Колька. Он, сволочуга, мало того что сам нигде не работал, так еще и у меня деньги когда выпросит, а когда и слямзит. Что ты будешь делать! А тут время пришло, в армию забривать начали. Колька-то по документам старше, значит, его должны были в первую очередь забрать, ан нет, хитрющий он был, изворотливый. Здесь в городе с какой-то врачицей спутался, сделал ей ребеночка, а она ему, это самое, справку выхлопотала о том, что, дескать, он не может служить в Красной армии, потому что он по ночам ссытся и мозги у него набекрень. Ну что ты будешь делать!
