Мила Серебрякова - Семь смертей
Катарина закричала, но чья-то широкая ладонь заткнула ей рот.
Обернувшись, она увидела Геннадия.
– Привет, – сказал он, выудив из-за спины длинный кухонный нож.
– Кончай с ней! – приказал Плешников.
– И побыстрее, – вторила ему Полина.
– А нож потом верни мне, – раздался отчетливый голос сзади.
В дверях, уперев руки в бока, стояла Тамара. Глаза кухарки горели красными огоньками, а из приоткрытого рта виднелись два острых крысиных зуба.
Катарина дернулась и провалилась куда-то вниз.
Здесь тоже было темно и тоже слышались голоса. Вернее, один голос, женский:
– Катка! Катка, очнись!
Открыв глаза, Ката увидела сначала белую пелену, а затем, когда пелена растворилась, обеспокоенное лицо Полины.
– Катка, что с тобой?! Поднимайся.
– Не убивайте меня. Не надо.
– Катка, это я, Полина. Ты меня узнаешь? Ката!
Поняв, что все это время находилась в отключке, Копейкина приподняла голову и разрыдалась.
– Поля! Ты приехала... Полька!..
ГЛАВА 20
Зареванная Катарина полулежала на диване в гостиной. В холле Полина на повышенных тонах разговаривала с Артемом и Макаром. Внезапное появление Артема Кату уже не удивило, теперь, когда она знала о существовании подземного хода, многое встало на свои места.
Самохвалова вбежала в гостиную подобно урагану.
– Катка, кто это сделал, ты видела в доме посторонних?
– Никого. Геннадий приехал ночью, он утверждал, что я звонила ему на сотовый. Потом он ушел, я думала, Гена уехал, а он... Полин, если бы в дом проник посторонний, он бы не остался незамеченным. Допустим, Макар мог заснуть на посту, но Марат-то всегда начеку.
– Куда ты клонишь?
– Убийца проник в коттедж не через калитку, а через подземный ход.
Самохвалова подпрыгнула на месте.
– Да, – закричала Ката, – я спускалась вниз, видела дверь, коридор и знаю, что ночью Тамара уходила из дома. Откуда взялся лабиринт, куда он ведет? Полинка, скажи мне правду! Я же не дура, прекрасно вижу, что здесь происходят странные вещи. Девочки, которых Артем приводит словно пленниц, подземный ход, убийства. Во что ты меня втянула?! Ну, не молчи же.
Полина хотела ответить, но подошедший к ней сзади Артем быстро зашептал что-то на ухо.
– Это не мои проблемы, – зло бросила Поля. – Постарайтесь, можете даже из кожи вон вылезти, но чтобы все было шито-крыто. Ты меня понял, чтобы комар носа не подточил. Черт, я опаздываю. Катка, подожди меня здесь...
– Нет! – крикнула Копейкина, вскочив с дивана. – В коттедже я не останусь, отвези меня домой.
– Не могу, я спешу, мне надо в аэропорт.
Ката схватила сумку и побежала к выходу.
– Значит, поедем вместе, я не собираюсь оставаться наедине с ним. – Она кивнула на Артема и толкнула входную дверь.
На улице с ней случилась очередная истерика. Полине пришлось протянуть бывшей однокласснице таблетку и бутылку минералки.
– Запей таблетку.
– Что это?
– Выпей, выпей, тебе станет лучше, ты на взводе.
Проглотив пилюлю, Катарина с мольбой посмотрела на Самохвалову:
– Полинка, я тебя прошу, скажи, что здесь происходит? Почему нет милиции, врачей, почему ты абсолютно спокойна, а Артем с Макаром ведут себя так, будто каждый день сталкиваются с трупами.
– Не говори ерунды, Катка, если я не истерю и не топаю ногами, это вовсе не означает, что я спокойна. Посмотри на мои руки, они дрожат. Видишь? Я держусь из последних сил. – Полина покосилась на наручные часики. – Господи, я опаздываю. Опаздываю! Катка, поторопись!
Подходя к иномарке Самохваловой, Катарина споткнулась и растянулась на асфальте.
– Е-мое, – процедила Поля, помогая Катке подняться и сесть в салон.
– Голова кружится, – отрешенно сообщила Ката, глядя прямо перед собой.
– А ты поспи, – Самохвалова завела мотор, и авто резко рвануло с места.
– Полин, все вокруг кружится, и ты тоже кружишься, – шептала Ката, не понимая, что с ней происходит. Она то ли спала и видела сон, то ли находилась в трансе, но все происходящее странным образом перестало ее волновать.
Катарина подняла правую руку и ущипнула себя за большой палец, потом несколько раз сжала ладонь в кулак, отметив, что ее действия несколько заторможенны.
– Полина, – сказала она, попытавшись сконцентрировать взгляд на затылке Самохваловой. Затылок почему-то начал раздваиваться. Сначала был один, потом их сделалось два, затем они вновь слились воедино, будто кто-то настроил резкость. – Полина, ты меня слышишь?
– Слышу, Катка, слышу, – отозвалась Самохвалова, вжимая педаль газа в пол.
– Я поняла, ты хочешь меня отравить.
– Что?! – Поля на миг повернула голову назад и громко крикнула: – Дура! Соображай, что несешь.
– Ты меня отравила. Я почувствовала себя плохо сразу, как только проглотила таблетку. Зачем, Полька?
– Угомонись! Я дала тебе транквилизатор. Состояние заторможенности продлится час-полтора, но это пойдет тебе на пользу. Ты сама не своя.
– Транквилизатор, – повторила Ката, покачиваясь из стороны в сторону. – Я тебе не верю, уже не верю. Ты меня использовала, а ночью подослала Геннадия, чтобы он со мной расправился. Но у него ничего не вышло, его самого убили, – бормотала Ката, находясь в полудреме. – Гена убил Бориса и Асю, он сделал им укол. И мне хотел сделать укол, но я выгнала его из спальни... Хи-хи-хи... А Тамара была крысой. Там, в подземном ходе, я ее видела. Это была Тамара, а крыса была ею.
Произнеся последнюю фразу, Катарина откинула голову назад и заснула.
Полина нервно закурила.
– А ты не так проста, как кажется на первый взгляд, – сказала она, сделав глубокую затяжку.
Катарина слов Самохваловой не слышала.
В себя она пришла от толчка в бок. Открыв глаза, увидела лицо Польки.
– Катка, просыпайся.
– Где я?
– В моей машине. Слушай, мы в аэропорту, мне срочно надо встретить одного человека, но я боюсь оставлять тебя одну в салоне.
– Почему? – не поняла Ката, тряхнув тяжелой головой.
– Ты в порядке?
– Так-сяк.
– Вот поэтому и боюсь. Пойдем вдвоем, заодно проветришься.
Голова уже не кружилась, но тело было вялым, чужим. Семеня за Полиной, Катарина опять ущипнула себя за руку и сжала кулак. Уже лучше, намного лучше. Во-первых, она почувствовала боль, во-вторых, сжимала и разжимала кулачок довольно-таки резво. Действие транквилизатора постепенно сходило на нет.
В зале ожидания Полина возвестила:
– Рейс задерживается, пойдем в туалет.
Затолкав Катку в дамскую комнату, Самохвалова подвела ее к раковине и включила холодную воду.
– Умойся, тебе надо окончательно прийти в себя. Кат, ты не обижайся, я не думала, что одна таблетка тебя так подкосит. Я сама их неоднократно принимала, и эффект был на несколько порядков мягче.
– Меня тошнит.
– Пойдешь в кабинку?
– Нет. – Ката приложила к мокрому лицу ладони и зажмурилась. – Достань у меня из сумочки леденец.
Перекатывая во рту мятную конфету, Копейкина шествовала за Полей, а возле колонны Самохвалова остановилась и в сотый раз посмотрела на часы.
– Ну, сколько же можно ждать, что за невезуха?!
Лишних вопросов Ката не задавала, она молча стояла, прижавшись спиной к колонне, наблюдая за нервными телодвижениями Самохваловой.
А когда объявили что рейс Анкара – Москвасовершил посадку, Полина облизала пересохшие губы и понеслась вперед.
– Кат, жди меня у колонны, никуда не уходи.
Сколько Копейкина проторчала на одном месте, ей самой было неведомо. На часы она не смотрела, просто стояла и сканировала взглядом мелькающий перед глазами люд.
Полина и высокая рыжеволосая девушка появились в тот самый момент, когда Ката, вооружившись сотовым, попыталась позвонить Розалии.
– Все в порядке, Кат, уходим.
Бледная девушка, облаченная в длинное черное платье и туфли на низком каблучке, слегка прихрамывала. Полина держала ее под руку, а когда, остановившись у машины, Ката хотела открыть заднюю дверцу, Самохвалова запротестовала.
– Кат, садись впереди, а Сабинка поедет на заднем сиденье.
Копейкина не стала возражать.
А Сабина, сев в салон, ни с того ни с сего запричитала:
– Мне плохо!
– Скоро будем на месте, – увещевала ее Полина. – Потерпи.
– Я слишком долго терпела, я не выдержу, я сейчас умру.
– Кат, – Самохвалова включила радио, – у меня в бардачке лежит пачка влажных салфеток. Достань и дай их Сабинке.
– Поль, что с ней? – вполголоса спросила Копейкина.
– Перенервничала. Сабина панически боится летать на самолетах, ее охватывает паника и...
– Почему вы остановились? – простонала Сабина.
– Светофор.
– Все, не могу, я сдохну!
Ката протянула девушке салфетки, отметив, что лицо Сабины было мокрым, будто бы она только что вышла из парилки. Вцепившись руками в кожаную сумочку, Сабина откинулась на спину и, глядя в потолок, глубоко дышала. Пот градом стекал по бледному лицу.
– А-а-а-а... – вырывался из открытого рта стон.
