Светлана Алешина - Дамы любят погорячее (сборник)
— Да что происходит? — спросила Ольга. — Почему вы ничего мне толком не говорите? — Она внимательно посмотрела на нас, а мы оба, не сговариваясь, прятали от нее глаза. — Неужели… — Ольга покачала головой. — Неужели она имеет отношение к смерти Игоря?..
— Возможно, — скупо ответил Валера. — Именно это мы и хотим выяснить. Позвольте нам взять эту фотографию, я вам верну ее.
Ольга прикрыла лицо ладонью, вяло махнув: делайте, мол, что хотите. Я встала и, перед тем как уйти, осторожно погладила ее по плечу:
— Оля, не надо, еще ничего не известно…
В ответ Ольга только тихонько всхлипнула. Я снова почувствовала себя последней гадиной и позорно сбежала из ее дома. Как я смогу смотреть в глаза Ольге и Анатолию, если Вика и правда окажется причастной? Об этом лучше не думать. Мы вышли из подъезда в еще более подавленном состоянии.
— Куда теперь? — спросил меня Валерий.
— Отвези меня, пожалуйста, домой, — попросила я.
— Хорошо, — сказал он. — Я возьму с собой фотографию и кое-кому покажу, мы должны быть стопроцентно уверены, что это один и тот же человек.
— Да, конечно, — откликнулась я.
— Ира, ты должна ей позвонить, — напомнил он мне, когда мы уже подъехали к моему дому.
— Я позвоню, — пообещала я. — После семи, да?
— Да, — подтвердил он, поджав губы. — Потом перезвони мне, обязательно, слышишь?
— Конечно, — пробормотала я. — Обещаю, что перезвоню.
— Ну, давай, пока, — сказал он.
— Спасибо, что поехал со мной, — запоздало поблагодарила я. — Наверное, одна бы не выдержала…
— Ладно, забудь. — Валерка погладил меня по руке. — Вернешься домой, выпей таблетки какие-нибудь, поспи, успокойся. Хорошо?
— Постараюсь, — проговорила я.
— Главное, помни, — добавил он, когда я уже вышла из машины, — существует презумпция невиновности, и ее никто не отменял. Мы с тобой еще не доказали, что это она.
— Хорошо. — Я едва улыбнулась. — Все, до вечера. — Захлопнув дверцу, я побрела домой. И была в таком ужасном состоянии и так мучилась, чувствуя себя виноватой, хотя почему так, не смогла бы, наверное, объяснить толком, что совершенно позабыла о ссоре с мужем. Я открыла дверь своим ключом, вошла, разделась, и, только оказавшись на пороге комнаты, увидев Володьку, сидящего с книгой в кресле, вспомнила, что и перед ним я тоже виновата.
Я остановилась в дверях, долго смотрела на его склоненную голову — он, видимо, все еще сердился, а может, тоже чувствовал себя виноватым — и вдруг поняла, как успела соскучиться по нему за какие-то считаные дни. Поняла, что люблю его и не представляю без него своей жизни, что все эти ссоры, все эти попытки настоять на своем, все это бред собачий, и никому это не нужно и не важно. Важно другое, важно, чтобы он смотрел мне в глаза, я а — ему, важно слышать его голос, важно чувствовать его присутствие, важно ощущать его на уровне клеточки. Я вздохнула и сказала:
— Володя, я так тебя люблю… Прости меня, я такая у тебя дура…
Он поднял лицо, посмотрел на меня, осторожно улыбнулся и раскрыл для объятия руки. И я буквально бросилась ему на шею, так как на ближайшие два часа все выяснения отношений были забыты.
Потом, правда, уже на нашем семейном ложе, я, снова расплакавшись, рассказала ему все, начиная с самого начала, ничего не пропуская, и Володя выслушал, не перебивая.
— Ну, что скажешь? — всхлипнув, спросила я, когда мой рассказ закончился.
— Ты такая, какая есть, — мягко проговорил муж, погладив меня по щеке. — Я люблю тебя, и это я у тебя балбес, нет, дурак, а ты у меня умница, и я тобой горжусь…
— Да уж, — хмыкнула я. — Есть, чем гордиться!
— Есть, вот именно, есть… — Муж улыбнулся. — Иди сюда. — Он притянул меня к себе и поцеловал. — У тебя соленые губы, — сказал он, перевернув меня и нависнув надо мной.
— Если бы ты знал, как мне тебя все эти дни не хватало, — проговорила я, погладив его по спине.
— Прости, — откликнулся муж и снова наклонился к моим губам.
Наверное, я бы вовсе не стала звонить Ларисе, если бы уже в восемь вечера не позвонил Валерка. Трубку взял муж, зная теперь все обстоятельства дела, он принес телефон в спальню и протянул мне:
— Это Гурьев, ты поговори, а я пойду что-нибудь приготовлю. — Он натянул шорты и ушел на кухню.
— Да? — сказала я в трубку.
— Я так понял, вы помирились? — первым делом спросил Гурьев.
— Да. — Я счастливо улыбнулась. — Мы помирились.
— Вот и отлично, — хмыкнул он. — А Ларисе ты, как я понимаю, не звонила?
— Нет, — ответила я.
— Тогда звони, я тебе снова перезвоню.
— Я сама тебе позвоню, — пообещала я. И положила трубку, встала, вышла в гостиную, нашла свою сумку и отыскала в блокноте номер Яблочкиных.
— Добрый вечер, — сказала я, когда на мой звонок ответили, — мне бы поговорить с Ларисой. Это Ирина Лебедева.
— Добрый вечер, — ответили мне. — Это я, Лариса.
— О, с приездом, надеюсь, ваш муж вам рассказал о моем визите?
— Конечно, — произнесла она. — Вы хотите встретиться?
— Да, если можно, то в ближайшие дни, — произнесла я.
— Тогда давайте завтра и встретимся, — предложила она. — В первой половине дня вас устроит?
— Вполне, — согласилась я. — Где и во сколько?
— Давайте в десять, не рано?
— Нет-нет, — заверила я.
— Хорошо, тогда в десять. Вы знаете ресторан «Садко»?
— Это на Московской? — уточнила я. — Тот, что вегетарианский?
— Да, — подтвердила она. — Я там недавно была, мне понравилось, давайте позавтракаем, идет?
— Конечно, — ответила я недрогнувшим голосом. — Значит, в десять в «Садко».
— Да, до свидания.
— До свидания, — повторила я.
Я положила трубку и вздохнула. Вегетарианский ресторан, в котором она была недавно, совместный завтрак, да, это что-то очень сильно напоминало. Я горько усмехнулась и позвонила Валерке.
— Валера, — сказала я, — когда твой знакомый даст заключение по фотографиям?
— Уже, — проговорил он, и по его тону я поняла, что мы с Ольгой не ошиблись. — Это она. Один и тот же человек.
— Самое забавное, — горько произнесла я, — так это то, что она назначила мне встречу завтра в десять утра в вегетарианском ресторане. Как тебе нравится такой поворот?
— Она что, так в себе уверена? — удивился он.
— Я не знаю, но мне нужно ее фото, то, давнишнее.
— Хочешь ее прищучить?
— Я просто хочу покончить с этим делом.
— Тогда звони адвокату или следователю, пусть они тоже там будут.
— Позвони сам, у меня уже просто нет сил.
— Нет уж, я привезу тебе ее фотографию завтра утром, и даже отвезу тебя в этот ресторан, но со следователем должна говорить ты.
— Я не буду.
— А Марина?
— Хорошо, — ответила я.
— Тогда до завтра, во сколько за тобой заехать?
— В начале девятого, минут пятнадцать, я хочу приехать раньше ее.
— Это понятно, — хмыкнул Валерка. — Ресторан открывается в девять, вот и я приеду в девять, чтобы наверняка.
— Договорились, — вздохнула я. — До завтра.
— Пока.
Я нажала на рычаг, набрала номер Степана.
— Степан? — спросила я, когда он откликнулся по сотовому. — Это Ирина Лебедева, я звоню вот по какому поводу… Дело в том, что я, кажется, знаю, — с трудом говорила я — мешал комок в горле, — кто убил Игоря. Мне нужно, чтобы кто-то из следователей был завтра в ресторане «Садко» примерно в половине десятого утра.
— Я не знаю, — произнес он, — но попробую что-нибудь сделать. А вы по телефону не можете объяснить?
— Нет, не могу, — устало ответила я. — Но вы Маринин адвокат, поэтому, пожалуйста, постарайтесь.
— Хорошо, — сказал Степан. — Я сделаю все, что смогу.
— До свидания, — произнесла я.
— До свидания.
Я снова нажала на рычаг и потом уже набрала Маринин номер. У меня просто не было сил к ней подниматься.
— Марина, — сказала я, когда она подняла трубку, — ты извини, я сегодня никак не могу к тебе заглянуть. Как ты?
— Ничего, — ответила она. — У меня мама, так что не волнуйся, со мной все в порядке.
— Вот и отлично. Обещаю, что завтра все тебе расскажу.
— Договорились, — ответила она.
В дверях спальни появился Володька.
— Ну, ладно, Мариночка, давай до завтра, хорошо?
— Конечно, — ответила она.
— Ну что, ты идешь ужинать? — спросил муж.
— Нет, не иду, — ответила я, улыбнувшись.
— Это почему же? — поинтересовался он, приподняв бровь.
— Лень вставать, — проговорила я.
— Ах, лень? — Володя подошел ко мне, завернул в простыню и поднял на руки. — Что ж, пусть будет ужин с доставкой едока.
— Согласна. — Я обняла его и поцеловала.
— Нет, — мягко сказал муж, — сначала ужин, а то у меня просто не будет сил…
