Мария Жукова-Гладкова - Все включено: скандал, секс, вино
– А Павел Степанович как ко всему этому отнесся? – откашлявшись, спросил Андрей.
– Думаете, его кто-то спрашивал? – рассмеялась модель. – Ему сказали, что из-за того, что Аллочка не может выносить ребенка, Елена Сергеевна согласилась стать суррогатной матерью и помочь своей и мужниной единственной дочери и зятю родить внука себе и Павлу Степановичу. Креницкому-то заявили, что у Аллы случился выкидыш. И всем так говорили. И про суррогатное материнство. У нас тут некоторые соседи Елену Сергеевну заживо причислили к лику святых, даже те, кто ее раньше терпеть не мог.
Редька оценил благородство жены очередным бриллиантовым колье. С Елены Сергеевны и он, и Серега сдували пылинки, а про Аллу вроде как стали забывать. Ей это не нравилось. Соседи и знакомые тоже все стали в один голос твердить, какая у нее героическая мать. В доме начались дикие скандалы, правда, в отсутствие мужчин, которые не позволили бы Елене Сергеевне волноваться. Креницкий жаждал продолжения рода. Желательно наследником мужского пола.
У Елены случился выкидыш. После этого она возненавидела свою дочь.
– Откуда вам все это известно? – поинтересовался Андрюха, задав вопрос, вертевшийся и у меня на языке.
– Так мы с Аллочкой были подругами, – ухмыльнулась модель. Какое-то время, – добавила она после некоторой паузы.
– А теперь не дружите? – спросил Андрей.
– И вы тоже решили Сергея попробовать? – спросила я.
Модель весело рассмеялась и пояснила: не могла же она пропустить мимо себя такой ценный экземпляр мужской породы? Уж если за него у соседок разгорелась такая драка, Алла за него замуж пошла, а Елена Сергеевна от него рожать собиралась, значит, стоило попробовать. Плоть потешить.
– Ну и как он вам? – бесстрастно спросила я.
– Он очень хорош, Юля. В постели, – ответила модель. – Но вообще… Вся эта история с его женитьбой и… Он полное дерьмо. Знаете, еще почему? Потому что он, лежа в постели с одной женщиной, говорил о других. Это ж каким идиотом надо быть! Он мне все рассказал про жену с тещей, такие детали, которые нельзя другим рассказывать! В особенности соседкам. Жаловался он мне на жизнь. Думал, наверное, что пожалею. А знаете, что больше всего не давало ему покоя? То, что вы, Юля, ни в какую не хотите его принять. Он со мной советовался! Лежа в постели! Трахаясь со мной, он спрашивал, что бы я такое еще посоветовала ему сделать, чтобы снова завоевать вас! Другие бабы на него, видите ли, и так вешаются – это был камушек и в мой огород, – а вы ни на письма, ни на звонки не отвечаете. Вы молодец, Юля! Таких мужиков учить надо. Мордой в их же дерьмо тыкать. Юля, я вам честно скажу: я всех баб ненавижу. Всех. От баб мне всегда одни гадости были. Завидовали моей внешности, деньгам мужа… А вас я уважаю. Правильно вы сделали, что его назад не пустили. Вот.
Модель замолчала. Я не знала, что ей ответить на такую эмоциональную речь. Но я точно знала, что сейчас ему очень нужна моя поддержка – как и любому человеку, оказавшемуся «за забором», в особенности в первый раз. И я эту поддержку ему окажу и сделаю все, что в моих силах… Хотя бы для того, чтобы разобраться со случившимся. Хотя бы в память о прошлом. Ведь было много хорошего… Я вспомнила его губы, его руки, его тело… Я вспомнила, какие слова он говорил мне во время нашей последней встречи. Он очень хотел, чтобы мы начали сначала. И я почти согласилась. Я помогу ему выйти, а там – будь что будет. Когда выйдет – тогда и решим.
«Но почему Алла меня защищала? – думала я. – Она ведь могла подсуетиться, чтобы на меня хотя бы пало подозрение в смерти отца? Или понимала, что я отверчусь? И что знакомые сотрудники органов скорее поверят мне, чем ей? И что двое молодцев скорее возьмут мою сторону? Да, с Аллой следовало побеседовать».
Перед расставанием с исключительно интересной для следствия и меня, журналистки, собеседницей Андрей предъявил ей снимки Толика в, так сказать, двух лицах. Но модель уже видела их в нашем еженедельнике и Аллиного любовника не узнала. Соседка добавила, что в эту квартиру, насколько ей было известно, Алла любовников не водила, как, впрочем, и Елена Сергеевна.
Наконец мы распрощались со словоохотливой моделью. Мы получили всю возможную информацию, да и ей требовалось готовиться к встрече мужа и смывать с себя наложенную дрянь. Модель обещала позвонить на сотовый или мне, или Андрею, как только углядит соседку или ее машину.
Глава 18
По пути приятель все никак не мог успокоиться, вспоминал модель.
– Желаешь к ней в любовники? – спросила я. – Так она, наверное, будет не против. Ей все равно делать нечего, а так хоть чем-то себя займет. В следующий раз сходи к ней один. И действуй.
– А если откажет? Мне, в смысле?
– Значит, будешь дальше жить, как жил. Ты мне лучше скажи, что думаешь о семейке Креницких и о том, что у них произошло.
Андрей помолчал немного, глядя на серую ленту шоссе, потом заявил, что теперь ему стала понятна ненависть мамочки к доченьке, и наоборот. Мужика не поделили. Но почему Алла подала на развод, как только Сергей оказался в Крестах? Или решила заменить его на Толика, про смерть которого не знала? Ведь она до сих пор может о ней не знать. Елена Сергеевна тоже не льет слез о бывшем любовнике: сразу отреагировала на Стаса.
– А если они все такие бесчувственные? – спросила я. – Или у них уже все перегорело? Пока был рядом, его делили, а как в тюрьму сел, стал не нужен. Другие мужики есть. И уже были. Просто там было дело принципа: одной нужен, второй, значит, тоже.
– Может быть, может быть…
– Елена Сергеевна получит срок за убийство? Ну то есть за попытку?
Андрей еще помолчал и ответил, что, по его мнению, она отвертится, потом сообщил новость, которую за всеми делами забыл мне сказать: у нее тот же адвокат, что и у Сереги.
– Его Колобов прислал? – ляпнула я не думая.
Андрей посмотрел на меня внимательно и попросил пояснить, почему у меня возник этот вопрос. Выслушав меня, заметил, что в таком случае напрашивается вопрос: не работал ли Сергей лично на Колобова, будучи этаким секретным агентом в «Импорт-сервисе». Ведь большая часть акций принадлежит Колобову, хотя директором был Креницкий. Да и жениться на Аллочке Сергей мог по настоянию Колобова. Проникнуть в семью, так сказать. Таким образом Колобов регулярно получал подробную информацию о том, что делается в фирме, держал там, так сказать, своего наблюдателя. А ведь через фирму Редьки текло немало всякого добра. Оборот-то у них колоссальный. И навар – если вся техника шла со свалок и доставалась практически бесплатно. Да и китайтятина стоит недорого.
– Юлька, я же уже обещал тебе: похлопочу насчет твоего свидания с Сергеем Ивановичем. Надо, чтоб ты с ним поговорила. Может, и скажет тебе что-то интересное. Другим-то вряд ли.
В Выборге нам пришлось пару раз спрашивать дорогу у прохожих, чтобы добраться до дома, где жили родители Толика и где он родился. Это оказалось двухэтажное каменное строение, квартир на десять. Как мы выяснили чуть позже, в нем не было горячей воды.
Квартира родителей была на втором этаже. У них давно тек потолок в коридоре, кухне и комнате, на потолке и обоях имелись многочисленные разводы от протечек. Темный коридор был заставлен всяким хламом. Кухня оказалась довольно большой. В ней, кроме газовой плиты, имелась еще и печь, которую топят дровами, оставшаяся с времен, когда в доме не было центрального отопления.
Нас вначале пригласили в кухню. Женщина, открывшая дверь, явно дружила с зеленым змием. Ее муж спал в комнате и был разбужен после получения хозяйкой страшной новости о сыне.
– Допрыгался! Допрыгался! – рыдала женщина. – Говорила я ему: эта шалава тебя до добра не доведет.
Андрей, конечно, тут же попытался получить описание шалавы, а я любезно подсунула Аллочкину фотографию. Шалаву опознали. Как выяснилось, мать во время одного из визитов в питерскую квартиру сына была представлена Аллочке. Они сразу же не понравились друг другу.
Нам рассказали, что у Толика была жена, с которой он прожил один год, осталась маленькая дочка. Обе в Выборге. Мать была категорически против переезда сына в Питер, потому что, по ее мнению, большие города до добра не доводят, тем более в Питере, по ее словам – сплошной криминал.
«А в Выборге? – так и подмывало меня спросить. – Здесь что, так все тихо и спокойно? Да полгорода, если не три четверти, работают на приезжающих финнов, предоставляя им услуги различного характера, в большинстве случаев не согласующиеся с моральным обликом строителя коммунизма. И, конечно, если парень тут не нашел себе хлебного места, то решил попытать счастья в Питере. В Питере возможностей для приложения криминальных талантов (да и других тоже) гораздо больше».
Андрей спросил, появлялся ли Толя в доме родителей в ночь с четвертого на пятое, или хотя бы четвертого вечером, или пятого утром – как раз в те дни мы с ним познакомились в гостинице. Но Толик не появлялся уже около месяца, хотя регулярно звонил. О деятельности сына в Питере мать ничего сказать не могла. Она дала нам адрес своей бывшей невестки и двоих одноклассников сына, живущих в Выборге. После этого мы с ней распрощались. Андрюха написал на бумажке, куда ей следует прибыть за телом сына.
