Александр Ольбик - Доставить живым или мертвым
Военный аэропорт, который находился в ведении дислоцирующейся там 42-й воздушной армии, приостановив все полеты, ждал московского гостя. Навигационные огни питались тремя запасными генераторами, что, впрочем, никак не отразилось на готовности ВПП принять экстренный борт.
Самолет, приподняв нос, горделиво прокатился по полосе и где-то на одной трети ее длинны стал резко тормозить. Позади него, пару раз дернувшись, смялся тормозной парашют, а из-под шасси выпорхнуло облачко пара...Запахло жженой резиной и сгоревшим керосином, от сопел исходил нестерпимый жар...
Платонова уже ждала штабная машина, на которой он и его сопровождавшие люди прямиком отправились в расположение группы Костикова. Эскортировали их два газика, в которых находились местные собровцы.
Полковника поразила непроглядная темень, а сам город напоминал ему какой-то фантастический мир, из которого нет выхода. Он связался с Костиковым и тот вкратце обрисовал московскому чину обстановку. Подробности -- на месте.
Газики подъехали к застывшему темной глыбой фургону, где временно функционировал штаб операции. Костикова на месте не было, он с группой бойцов медленно, с оглядкой продвигался по лесополосе, в глубине которой находилась бывшая автобаза. Однако Платонов, которого встретил адъютант Костикова, приказал тому отвести его в расположение штурмовой группы. Вчетвером -- Платонов, адъютант и два офицера, которые прибыли с полковником из Москвы, -- направились в березовую рощицу. Платонов слышал, как по рации адъютант тихо переговаривался с Костиковым, назвал тому азимут направления и, видимо, делал это для того, чтобы обе группы не перестреляли в темноте друг друга.
Покрытые росой ветки берез больно хлестали по лицам, под ногами предательски хлюпала вода -- после недавно выпавших больших дождей она еще не успела уйти в землю. Мысли Платонова в это время были сфокусированы на одном: сделать так, чтобы ни один из бандитов не ушел. И не взлетел ни один параплан.
Их негромко окликнули, однако в голосе окликавшего чувствовалась настороженность и жесткость. Адъютант ответил паролем и метров через пятнадцать они соединились с группой Костикова.
Они были давними друзьями-однокашниками, вместе заканчивали академию КГБ, и после ее окончания часто по служебным делам виделись в Москве. Однако встреча в лесополосе не располагала к излияниям дружеских чувств. В темноте они пожали друг другу руки и уединились под плащ-палаткой, которой их накрыл адъютант Костикова. Как во время войны на передовой, они расстелили карту на сдвинутых коленях и с помощью карманного фонарика стали мороковать, какой путь избрать -- лобового штурма или тихим сапом просочиться на территорию базы и там устроить резню?
-- Мы не знаем точного времени, -- сказал Костиков, -- и если будем медлить, они могут начать акцию. Поэтому предлагаю продвигаться тремя группами, в быстром темпе, до первого выстрела.
-- Вертолетчики готовы нас поддержать? -- спросил Платонов. -- Я имею в виду тот вариант, если не дай Бог первыми выпорхнут их птички.
-- Конечно, все согласовано. Можно было бы ПТУРСами уничтожить их прямо там, на базе, но этим мы обрубили бы все концы, а нам надо кого-то из них взять живым. Желательно самого Саида Ахмадова, ближайшего соратника Барса. Это позволит нам выйти на других и разведать об их дальнейших планах... Хотя будь на то моя воля, я бы их, гадов, сейчас бы стер с лица земли, как будто их никогда здесь и не было, -- Костиков до боли сжал кулак, на щеках заерзали желваки.
-- Ну что ж, Игорь, с Богом, -- Платонов поднялся и погасил фонарик.
-- Нет, ты, Вадим, возвращайся к фургону, -- они стояли в полной тишине, в которой шепот казался оглушительным криком. -- Нас не поймут наши коллеги, если узнают, что в штурме участвовал сам глава антитеррористического Центра...
-- Это их дело. Пойдем, Игорь, боюсь, время не с нами, -- и Платонов перетянул автомат из-за спины, где он находился во время совещания под плащ-палаткой, себе на грудь.
Самое гиблое дело воевать в темноте. Где враг, где свой -- знает только предательская ночь. Где-то хрустнула ветка и туда же сразу же направляются стволы, где-то шерохнулась потревоженная птаха и тогда надо мгновенно решать -- нажимать на спусковой крючок или не пороть горячки и еще мгновение-другое выждать...А если промедлишь, упустишь мгновение и оно станет последним в твоей жизни? В темноте не подашь напарнику знак рукой, глазами, головой, то есть не подскажешь "немым языком", которому обучены разведчики и диверсанты. А с помощью этого языка можно ох как много сказать: и остановить у смертельной черты, и показать куда сделать следующий шаг, и предупредить о том, кто притаился за деревом или приготовился к прыжку из-за ближайшей кочки...
20. Воронеж. Штурм автобазы.
Саид с нетерпением ждал сигнала от Резо. Он беспрестанно курил, пытался разговаривать с Вахтангом, но тут же бросал взгляд на часы, прерывал разговор, начиная внимательно к чему-то прислушиваться. И немного отлегло от сердца, когда прогремел взрыв, и находящийся на крыше Хаджиев радостно объявил, что "свет потух". Правда не прошло и пяти минут, как со стороны Нововоронежа послышался еще один взрыв, но как показалось Саиду, его сила не соответствовала тому количеству тротила, который был уложен в багажник "форда". "Это что-то другое," -- подумал Ахмадов и начал с помощью "моторолы" связываться с Резо. Но тот молчал, хотя по договоренности с ним, после диверсии он сам должен был связаться с Ахмадовым и подтвердить, что операция прошла успешно.
Он подошел к Вахтангу, который в это время раскладывал пасьянс с помощью лежащих на газете малоформатных игральных карт, и сказал ему, что Резо не отвечает.
-- Подождем еще,-- проговорил грузин, не поднимая от карт лица, -может, у них нет времени на разговоры.
-- Ты слышал второй взрыв?
-- Слышал. Все в порядке...
-- Нет, не все, -- Саид присел на корточки возле керосинового фонаря "летучая мышь". -- Это не тот взрыв, который нам нужен. Это все равно, что стрелять через глушитель...
-- Надо учитывать расстояние, водозабор находится значительно дальше подстанции.
Саид с сомнением покачал головой. Своим хищным нутром он ощутил змеей подкрадывающуюся тревогу.
-- Если у Резо сорвалось, нам надо менять план, -- сказал Ахмадов. -Нужно начинать раньше, не ждать поздней ночи.
-- Я не против, -- Вахтанг одним движением смел с газеты карты и поднялся во весь свой гигантский рост. -- У нас в принципе все готово, но если мы выступим раньше сорвется эффект возмездия...
-- Что ты имеешь в виду?
-- Я имею в виду Волгоград, где твой племянник в три ночи должен поднять в воздух ГЭС...Ты же знаешь, какое значение Барс придает таким мелочам...
-- Здесь командую я, -- отрезал Саид и отправился проверять посты.
Еще днем он развел часовых по их местам -- в пятидесяти метрах от базы. Одновременно с этим его люди ставили в лесополосе растяжки, минные ловушки, а на дороге, хотя и заросшей травой и давно неиспользованной, заложили четыре парных фугаса. А когда над базой пролетел вертолет, Саид забеспокоился, и хотя вертушка прошла не над самой базой, а чуть в стороне, ему показалось это далеко не случайным. И чтобы не искушать судьбу, Саид, посовещавшись с Вахтангом, снарядил двоих бойцов ручными противоздушными ракетами "Стрела", выдвинув их в том направлении, откуда появился вертолет.
Сначала он поднялся на крышу, где бодрствовал дагестанец Хаджиев. С ним Саид уже давно знаком, много вместе воевали и знает его ненасытную натуру убийцы. Он по-русски спросил у него -- не холодно ли на крыше и Хаджиев бойко отрапортовал, что, мол, все в порядке...На шее у него висел прибор ночного видения, в руках -- автомат "узи" с оптическим прицелом. Ахмадов спросил у Хаджиева -- не видел ли он с крыши зарево от второго взрыва? Нет, тот заметил только первый взрыв и указал направление. И повторил, что видел, как "свет потух ".
И хотя ночь немного скрадывалась звездным безоблачным небом, Саиду потребовалось немалого труда разыскать первый пост. На его тихий вызов "Беркут" из кустов так же тихо ответил еще мальчишеский голос "Ласточка". Это был молодой пацан, осетин, смуглый и белозубый, но уже прошедший боевое крещение и познавший первые смерти...Он, как и Хаджиев, был вооружен автоматом и прибором ночного виденья.
На втором посту стоял Николеску. То ли от холода, то ли от страха у него дробно стучали зубы и Саиду это не понравилось. Однако по опыту он знал, что есть люди, которые перед боем расслабляются вплоть до поноса, а когда начинается дело, показывают мужество и железную стойкость.
Саид протянул Николеску только что зажженную сигарету с порцией анаши..
-- Затянись, согреешься...Ты хорошо знаешь Алика...Воропаева? -- резко сменил тему Саид. И в наступившей тишине было слышно, как Николеску делает жадные частые затяжки.
-- А то ты сам его не знаешь... Ничего плохого сказать не могу, -молдаванин обильно сплюнул.
