Патриция Корнуэлл - В объятиях смерти
- Не знаю, - он выдохнул струю дыма, - но, по-моему, все это превращается в погоню за тенью. Я имею в виду, что не сходятся концы с концами. Зачем нанимать международного гангстера, чтобы убить сочинительницу дамских романов и бывшего романиста, который за много лет не произвел на свет ни одной строчки?
- Мне это тоже непонятно, - сказал Уэсли. - Все зависит от взаимных связей. Черт, это зависит от очень многих вещей. Пит. Все от чего-нибудь зависит. Единственное, что мы можем сделать, - проследить, насколько это в наших силах, чтобы ничто не ускользнуло от нашего внимания. Поэтому переходим к следующему пункту повестки дня, к Джебу Прайсу.
- Он снова на свободе, - откликнулся Марино.
Я недоверчиво посмотрела на него.
- Когда его выпустили? - спросил Уэсли.
- Вчера, - ответил Марино. - Его выпустили под залог. Если быть точным, за пятьдесят тысяч.
- Ты не мог бы объяснить мне, как ему это удалось? - поинтересовалась я, взбешенная тем, что Марино до сих пор мне этого не сказал.
- Не бери в голову, док, - ответил он.
Мне известны три способа освобождения под залог. Первый - это под личное поручительство, второй - за наличные или под залог собственного имущества, а третий - вмешательство профессионального поручителя, который берет десять процентов с суммы и требует письменное обязательство или какой-либо иной вид гарантии, что он не останется с пустым карманом, если обвиняемый решит убежать из города. Джеб Прайс, как сказал Марино, выбрал последний способ.
Я хочу знать, как ему это удалось, - снова повторила я, доставая сигареты и пододвигая поближе баночку из-под коки.
Я знаю только один способ. Он позвонил своему адвокату, тот открыл в банке счет на предъявителя и выслал чековую книжку в "Лаки", - сказал Марино.
- "Лаки"? - переспросила я.
- Да. "Лаки Бондинг Компани" на Семнадцатой улице, которая очень удобно располагается в одном квартале с городской тюрьмой, - объяснил Марино. - Там же и ломбард Чарли Лака для заключенных, известный еще под названием "Хок и Вок". Мы с Чарли знаем друг друга довольно давно, время от времени болтаем с ним, травим анекдоты. Иногда он немножко стучит, а иногда закрывает рот на замок. К сожалению, Джеб Прайс - как раз второй случай. Мне не удалось вытянуть из Лака ничего, кроме имени адвоката Прайса, но я подозреваю, что он не местный.
- Очевидно, у Прайса есть связи наверху, - сказала я.
- Очевидно, - мрачно согласился Уэсли.
- И он ничего не сказал? - спросила я.
- У него есть право хранить молчание, и он чертовски упорно этим правом пользуется, - ответил Марино.
- Что удалось выяснить в отношении его арсенала? - Уэсли продолжал делать записи. - Вы проверили его по базе данных?
- Оружие числится зарегистрированным на его имя, - ответил Марино, - и у него есть лицензия на ношение личного оружия, выданная шесть лет назад здесь, в северной Вирджинии, каким-то дряхлым судьей, который с тех пор вышел в отставку и переехал куда-то на юг. Согласно биографическим данным, включенным в запись, которую я получил из окружного суда, в то время, когда Прайс получил лицензию, он был неженат и работал в округе Колумбия в скупке золота и серебра под названием "Финклштейн". И угадайте, что теперь? "Финклштейна" больше не существует.
- А как насчет записей в Департаменте автомобильного транспорта? продолжал записывать Уэсли.
- Никаких претензий. На его имя зарегистрирован восемьдесят девятый БМВ по адресу в округе Колумбия. В его старом договоре на аренду указано, что он работает сам на себя. Я собираюсь тряхнуть налоговую инспекцию, чтобы получить данные об уплате их налогов за последние пять лет.
- Может быть, он частный сыщик? - спросила я.
- Во всяком случае, не в округе Колумбия, - ответил Марино.
Уэсли поднял на меня глаза и сказал:
- Кто-то его нанял. Для какой цели - мы до сих пор не знаем. Он явно не выполнил задания. Кто бы за ним ни стоял, он может повторить попытку. Я не хочу, чтобы ты столкнулась с еще одним таким же.
- Надеюсь, всем очевидно, что я тоже не жажду этого.
- Я хочу сказать тебе, - продолжал он отеческим тоном, - чтобы ты избегала ситуации, в который можешь оказаться уязвимой. Например, не следует засиживаться в кабинете, когда в здании никого не остается. Я имею в виду не только уик-энды. Если ты работаешь до шести-семи вечера, а все остальные ушли домой, то выходить на темную стоянку и садиться в свой автомобиль в одиночестве - паршивая идея. Может быть, ты могла бы уходить в пять, когда вокруг много глаз и ушей?
- Я учту это, - сказала я.
- Или если тебе нужно уйти позже, Кей, позвони охраннику и попроси его проводить тебя до машины, - продолжал Уэсли.
- Черт, позвони мне, в конце концов, - вызвался Марино, - у тебя же есть номер моего вызывающего устройства. А если со мной нельзя связаться, попроси диспетчера прислать автомобиль.
"Прекрасно, - подумала я. - Если мне повезет, то я доберусь домой к полуночи".
- Просто будь предельно осторожна. - Уэсли сурово взглянул на меня. Все теории - в сторону, убиты два человека, и убийца все еще на свободе. Вид жертв, возможные мотивы преступлений представляются мне достаточно необычными, чтобы допустить все что угодно.
Его слова крутились в моей голове по дороге домой. Если допускать все, то ничего невозможного нет. Один плюс один - не равно трем, или все-таки равно? Казалось бы, смерть Стерлинг Харпер не имеет отношения к гибели ее брата и Берил. Она - из другого уравнения. Или все-таки имеет?
- Ты сказал мне, что мисс Харпер не было в городе в тот день, когда была убита Берил, - обратилась я к Марино. - Что-нибудь еще удалось выяснить?
- Нет.
- Как ты думаешь, она уезжала на машине?
- Нет. У Харперов одна-единственная машина - это белый "роллс-ройс", и в день смерти Берил его брал Кери.
- Ты уверен?
- Я проверил это в баре "Калпепер". В тот вечер Харпер пришел в обычное время. Подъехал как обычно и уехал около шести тридцати.
В свете последних событий, думаю, никому не показалось странным, когда в понедельник утром на собрании персонала я объявила, что беру ежегодный отпуск.
Предполагалось, что инцидент с Джебом Прайсом настолько потряс меня, что мне потребовалось уехать, чтобы взять себя в руки и на какое-то время закопать голову в песок. Я никому не сказала, куда собираюсь, так как сама еще не знала этого. Я просто ушла, оставив заваленный бумагами стол и испытывающую тайное облегчение секретаршу.
Вернувшись домой, я все утро провисела на телефоне, обзванивая авиакомпании, обслуживающие ричмондский аэропорт "Бирд", наиболее удобный для Стерлинг Харпер.
- Да, я знаю, что это минус двадцать процентов, - сказала я билетному агенту авиакомпании "ЮС-эйр". - Вы не понимаете. Я не пытаюсь поменять билет. Это было несколько недель назад. Я пытаюсь выяснить, вылетала ли она вообще.
- Речь идет не о вашем билете?
- Нет, - повторила я в третий раз, - билет был на ее имя.
- Тогда она должна сама связаться с нами.
- Стерлинг Харпер мертва, она не может сама связаться с вами.
Испуганное молчание.
- Она умерла внезапно примерно в то время, когда предполагал предпринять путешествие, - объяснила я. - Если бы вы могли просто проверить по своему компьютеру...
И так далее, и тому подобное. Под конец я уже повторяла все это не задумываясь. В "ЮС-эйр" ничего не обнаружилось, так же как и в компьютерах Дельты, Юнайтед, Америкэн и Истэн. Насколько можно было судить по данным билетных агентов, в течение последней недели октября, когда была убита Берил Медисон, мисс Харпер не улетала из Ричмонда. Она также и не уезжала на машине. Я очень сомневалась, что она воспользовалась автобусом. Оставался поезд.
Агент компании "Эмтрак", которого звали Джон, сказал, что его компьютер не работает, и спросил, не может ли он мне перезвонить. Я повесила трубку как раз в тот момент, когда кто-то позвонил в мою дверь.
Еще не было двенадцати. День был кислый и хрустящий, как осеннее яблоко. Солнечный свет разрисовал мою гостиную белыми прямоугольниками и бликовал на ветровом стекле незнакомой серебристой "мазды-седана", запаркованной на моей подъездной аллее. Через глазок я разглядела, что перед моей дверью стоит бледный светловолосый молодой человек с опущенной головой и поднятым до ушей воротником кожаной куртки. Перед тем как открыть дверь, я засунула свой тяжелый "руджер" в карман теплого жакета.
Я не узнала его до тех пор, пока не увидела в упор.
- Доктор Скарпетта? - нервно спросил он.
Я не сдвинулась с места, чтобы пропустить его внутрь, моя правая рука твердо сжимала в кармане рукоять револьвера.
- Пожалуйста, простите, что я вот так появился перед вашей дверью, сказал он. - Я звонил вам в отдел, и мне сказали, что вы отпуске. Я нашел вас по справочнику, но телефон был занят. Тогда я решил, что вы дома. Мне, ну... мне действительно нужно поговорить с вами. Вы позволите войти?
