Александр Бушков - Сокровище антиквара
— Ну вот, а ты боялась, глупенькая…
— И что теперь? — спросил Леша, взирая на него в полном расстройстве мыслей и чувств: окончательно запутался паршивец в сложностях жизни…
— Как это — что? — пожал плечами Смолин. — Он тебе только что велел что? Чтобы ты мне позвонил и порекомендовал надежного покупателя. Мы подождем… — он глянул на часы, — подождем минуток десять, и ты отрапортуешь, что приказание выполнено, что ты со мной созвонился и покупателя отрекомендовал. Мол, достаточно ему будет сказать, что он от Леши… Я, разумеется, и при этом разговоре присутствовать буду.
…Выходя через четверть часа на улицу, он подумал: а ведь товарищ майор дергается, что твой Кощей Бессмертный, у которого игла в яйце. Он спешит, он ничуть не заботится, что я после случившегося смогу Лешеньку расшифровать… значит, ему не до психологических тонкостей. Твердо решил воспользоваться первой же оказией, чтобы завести на меня дело надежно. Верное дело.
Логично где-то — если дело будет верное, какое имеет значение, расшифрую я Лешу, или нет? Ну вот и отлично. Теперь предстоит еще пара часов самой дичайшей нервотрепки, но ничего тут не поделаешь и никуда от этой нервотрепки не денешься… Зато при удаче…
Глава пятая
ВЛИП, ДЯДЯ ВАСЯ?
Смолин в торговом деле не терпел расхлябанности. Он сначала положил на стеклянную витрину большой лист обтянутого вишневым плюшем картона, а уж на него принялся выкладывать медали — по одной, аккуратным рядочком, стараясь, чтобы лежали ровнехонько.
— Смотрите, — сказал он, сделав широкий жест. — Тут и объяснять нечего, все аккуратнейшим образом изображено: за взятие, за освобождение… «боевуха», вторая, дело даже не в том, что они в отличном состоянии, номера посмотрите…
Покупатель — точнее, «покупатель» долбаный — с видом умным и насквозь понимающим, взял серебряные медали, посмотрел на реверс:
— Действительно… Самые первые награждения, ага?
— Ну естественно, — сказал Смолин. Этого обормота, таинственно, вполголоса, заявившего, что он «от Леши, Леша вам должен был позвонить», Смолин давно уже прокачал, что твой богомоловский волкодав — и ничего особенно интересного в нем не узрел. Должно быть, в кадровом резерве майора Летягина не нашлось благообразного человечка пожилых лет, с седыми висками и общим обликом заслуженного зоотехника на пенсии или бывшего секретаря райкома. Наподобие той благообразной «обнищавшей учительши», что пыталась толкать «лысого». Визитер как две капли воды походил на братка незабвенных девяностых — а потому, надо полагать, и был срочно декорирован под нового русского. Золотую цепуру на шею повесили неслабую, массивную гайку где-то отыскали — вот только гайка определенно попалась не подходящая по размеру, а другой, видимо, уже не успевали накопать: она явственно натирает палец, тесная, субъект порой чисто машинально морщится и поправляет ее на пальце в надежде, что это облегчит его страдания…
Похоже, именно последнее обстоятельство — а также, конечно, охотничий азарт — заставляли незваного гостя поторапливаться.
— Я бы все забрал, — сказал он. — Вы ведь все медали продаете?
— Ну разумеется, — сказал Смолин. — Все, что вы здесь видите — и за взятие, и за освобождение, и «боевухи»…
— А Леша говорил, у вас еще и ордена советские есть? — произнес «покупатель» громко и внятно.
«Ах ты, сукин кот», — ласково подумал Смолин.
И, не дрогнув ни одним мускулом лица, ответил непринужденно, даже весело:
— Конечно, целых три. Вот, две Звездочки… Узнаете?
— Ну конечно… — промямлил клиент, в глазах которого мелькнула растерянность.
— …для иностранцев, — добавил Смолин так непринужденно и небрежно, словно молодой человек сам ему это только что сказал.
— Ага, для иностранцев! — обрадовался тот. — Кто ж не знает?
— Ну, и третий, — сказал Смолин, аккуратно, бережно выкладывая на вишневый плюш массивную серебряную звезду. — Тут даже и посторонний человек моментально поймет, что к чему, но мы-то с вами, еще надписи не видя, издали определим… Леша мне сказал, вы «советы» коллекционируете?
— Ага.
— Но такого у вас определенно нет? Да еще с номером семьдесят пять?
— У меня его вообще, нету, — сокрушенно признался молодой человек. — Теперь будет, здорово… А по ценам что?
— Вот, посмотрите, — сказал Смолин, протягивая ему листок. — Я тут все записал.
— Ого!
— А что вы хотите? — пожал плечами Смолин. — Медали вы, конечно, можете где-нибудь прикупить и дешевле, а вот орденов таких не найдете. Редкий товар. Как казенно выражаются, представляет большую культурно-историческую ценность… ну да вам-то что объяснять…
— Да, конечно, — молодой человек вытащил бумажник. — Девять медалей, три ордена… это будет…
Смолин молча подсунул ему калькулятор с выведенной на дисплей суммой, любезно предложил:
— Пересчитайте, если хотите. У меня все точно.
— Да ладно, я ж вижу… Я и эту бумажку возьму, ничего?
— Да ради бога, — сказал Смолин. — Я продал, вы купили, зачем мне теперь эта бумажка… Многие берут, хоть и не понимаю, зачем…
— Перед женой отчитаться, — почти непринужденно улыбаясь, пояснил молодой человек. — Насчет наград она не возражает, лишь бы не в казино оставил… А тут будет вроде отчетности…
Смолин улыбнулся в тон ему, сказал:
— Подождите, я вам пакетики дам, не в барсетку же кучей сваливать… Вот, держите.
Он привычно и ловко упаковал каждую награду в пластиковый пакетик на «липучке», молодой человек вежливо поблагодарил, сложил все это добро в барсетку, вежливо попрощался и направился к выходу. Смолин с интересом смотрел ему в спину. В магазине он пребывал в полном одиночестве, Маришку и Гошу отпустил без объяснения причин, туманно намекнув на особую сделку, посторонних глаз категорически не терпевшую.
Так и не дойдя до двери, молодой человек вдруг круто развернулся и направился назад к прилавку, на ходу жесточея лицом.
— Забыли что-нибудь? — вежливо осведомился Смолин. — Или хотите еще что-то посмотреть?
Отработанным движением молодой человек прямо-таки вырвал из внутреннего кармана пиджака красную книжечку и распахнул перед лицом Смолина:
— Контрольная покупка! Отдел по борьбе с незаконным оборотом…
Смолин, не шелохнувшись, стоял на прежнем месте. Он уже видел через высокие стекла, как к двери галопом несутся трое субъектов в штатском. Буквально через пару секунд они ворвались в магазин, один сразу же кинулся за прилавок и широкой ладонью припечатал к полочке только что полученные Смолиным от клиента деньги — со столь озабоченным видом, словно опасался, что Смолин успеет их запихнуть в рот и сожрать (а ведь, между прочим, бывали иногда прецеденты, так что вполне логично поступает парнишка…). Второй просто стоял напротив Смолина с грозным видом. А майор Летягин, выглядевший сейчас счастливейшим на земле человеком, не в силах сдержать широкой улыбки, осведомился:
— Ну, что скажете, Василий Яковлевич?
Смолин, уныло повесив голову, темпераментно изрек смачную семиэтажную конструкцию, ни к кому из присутствовавших персонально не относившуюся — просто выразил эмоции привычным для русского человека способом.
— Можно и так сказать… — хмыкнул Летягин. — Ну что, Василий Яковлевич? Сдается мне, что сделочка аккурат подходит под известную статью УК? Вам ее назвать, или сами догадаетесь?
— Сам знаю, — угрюмо сказал Смолин.
— Вот и ладушки… Только давайте сразу договоримся: не надо историй вроде той, что мне ваш продавец слепил: «я взял у гражданина деньги в залог, а он отправился показать вещи сидящим в автомобиле у магазина друзьям…»
— А почему бы и нет, собственно? — угрюмо спросил Смолин.
— Володя, продемонстрируй, — бросил Летягин.
«Покупатель» отвернул полу пиджака и продемонстрировал Смолину вынутый из нагрудного кармана диктофон, от которого к внутренней стороне лацкана тянулся проводочек.
— Запись разговора, таким образом, имеется, — ослепительно улыбаясь, прокомментировал майор. — И нет там ничего ни про залог, ни про друзей в машине. Там все исключительно про то, как вы продаете советские награды, что Уголовным кодексом квалифицируется как… Ну, что вам объяснять-то? И, что характерно, вы на сей раз наверняка не сможете сказать, что награды эти за углом в сувенирном магазине купили… Как с мечом было. Точно?
— Злой вы, — сказал Смолин. — Не любите вы меня.
— Да господь с вами, Василий Яковлевич! Ничего личного, работа такая. Вы 6 не нарушали, мы б и не приходили… Ну что, будем бумаги писать? По всем правилам? Или вы, чует мое сердце, про пятьдесят первую статью вспомните, адвоката потребуете незамедлительно?
— Имею право, — сказал Смолин, глядя исподлобья.
— Да кто ж ваши права нарушает? Бога ради, берите телефончик и адвоката своего вызванивайте. Он у вас проворный, я смотрю, наверняка быстренько примчится… Мы подождем. А то потом кляузы писать начнете, дело попытаетесь развалить… Вот только это дело, представляется мне, настолько чистое, что и не представляю, на что же вам теперь надеяться…
