Наталья Андреева - 512 килобайт долларов
Дверь открыла ее мама.
– Здравствуйте. И… вы одна сегодня?
– Почему одна? С Машенькой.
– А… Ирина? – с тайной надеждой спросил он.
– На дежурстве.
– А… – он разочарованно вздохнул. – Мне бы хотелось с ней поговорить. Задать пару вопросов, – быстро поправился он.
– А что случилось?
– Ничего. То есть, это очень важно для следствия, – сказал Игорь строго. – Поэтому мне нужен ее адрес. Адрес больницы, в которой она работает.
– А вы разве никогда не бывали в районке?
– Конечно, был! И даже лежал там как-то с… – Он кашлянул. – В общем, провел там три недели. Воспоминания не очень приятные. А в каком отделении она работает?
– В хирургии.
– Что ж… Нетрудно будет найти. Ирина… Как ее фамилия?
– Скворцова.
– Как-как?!
– По мужу она Зубова, но при разводе взяла девичью фамилию. Мы с Иришей Скворцовы, а Маша Зубова.
– А мы случайно не родственники? – улыбнулся Игорь. – Я ведь тоже Скворцов.
– А вы откуда приехали?
– Я? – он слегка растерялся. – Я здесь родился, в Москве.
– А мы из деревни. То есть мой отец родился в деревне. Приехал в Москву, женился на маме, она тогда на кондитерской фабрике работала. Это было очень давно. Я тоже родилась в Москве, но коренной москвичкой себя не считаю. И, честно сказать, в деревню тянет. Я бы уехала, но… Надо же кому-то за Машенькой присматривать, Ириша одна не потянет. А в Москве тяжело стало жить, особенно таким, как я. Возраст уже, проблемы со здоровьем, порою, кажется, что вся жизнь проходит на работе и в пробках. Кому-то Москва – праздник, а если на праздник денег нет? Сами видите, как живем. Ириша в больнице работает, я в магазине. Обеим приходится подрабатывать. Дом в деревне старый, но хоть что-то. Я в отпуск всегда еду туда, с Машенькой. Ох, как ей там хорошо! Но дом старый, ремонта требует. Крыша течет, терраса покосилась, забор сгнил. На все ведь нужны деньги.
Он деликатно кашлянул. Вроде бы, женщина выговорилась. Спросил:
– А Екатерина Васильевна, соседка ваша, дома?
– Дома, где ж ей быть?
– Как она себя чувствует?
– Вчера метель поднялась, так у нее давление скакнуло. Сегодня вроде бы полегче. Я ей молока принесла, хлеба. Она суп сварила. Грибной.
– Тогда я к ней, пожалуй, зайду. Спасибо вам.
– Да за что?
…Он терпеливо ждал, когда Екатерина Васильевна откроет дверь.
Тупица! Надо было с самого начала догадаться! «Что хотела, то и получила… Бог шельму метит. Думаете, ему Алка нужна? Ему квартира нужна!». Екатерина Васильевна говорила об Аллином женихе в настоящем времени. Не «был», а «есть». А он в Иришины голубые глаза смотрел! Все самое важное пропустил мимо ушей! Вот лопух!
Дверь, наконец, открылась.
– Это кто? – Екатерина Васильевна поправила очки с толстыми стеклами.
– Это я. Игорь Скворцов. Из милиции. Я был у вас на днях.
– Из ЖЭКа что ли?
– Из милиции.
– А что тебе надо-то?
– Я об Алле хотел поговорить.
– А что о ней говорить?
– Она вас навещает? Когда она была здесь в последний раз? Можно я пройду в квартиру, Екатерина Васильевна?
– Ну, проходи… Навещает, как же! Соседям спасибо! С соседями повезло, а с дочкой нет. Должно быть, в отца уродилась. Знать, и он такой же.
Она отступила в прихожую. «Надо было купить два торта», – запоздало подумал Игорь. Он прошел в комнату, присел на краешек дивана.
– Екатерина Васильевна, я буквально на пять минут. Скажите, как звали жениха вашей дочери?
– Какого жениха?
– Она ведь, собиралась замуж на третьем курсе. А вы сказали «лимита».
– Правильно сказала! Как был Юрка лимитой, так и остался. За столько лет другого не нашла!
– Значит, они с Юрием Павловым давно знакомы?
– Алка с Юркой? Еще в институте хороводились. Тогда я ее уберегла. Отговорила. А сейчас как же! Самостоятельная стала! Собрала вещи и ушла к нему жить. А куда ушла-то? На съемную квартиру!
– Она его искала все эти годы?
– Кого? Юрку? А чего его искать? Сам нашелся.
– То есть, они встретились случайно?
– Как греху быть. Ну, чего бы ему в другой банк не зайти? Алка как-то приходит с работы, аж светится вся! «Мама, ты не представляешь, кого я сегодня встретила! Юра Павлов зашел к нам в банк, чтобы арендовать ячейку! Оказывается, он не женат! Живет один, на съемной квартире». Я ей говорю, мол, и с самого начала было ясно, что ничего путного из Юрки не выйдет. Вон, другие, разбогатели. Денег заработали, квартир понакупили. А Юрка, как был голь перекатная, ею же и остался.
– А она что?
– А что она? «Ах, мама, ты ничего не понимаешь!» Да по мне, так лучше уж Ванька.
– Это Попов?
– Не знаю я, как его фамилия. Но там хоть есть, на что поглядеть.
– А вы его видели? Ивана?
– А как же! Видала! Заходили они как-то. Видный парень. Высокий, плечистый. А Юрка что? И бедный, и из себя неказистый.
– Но, значит, она его любит?
– Какая такая любовь? Не понимаю я такой любви, – сердито сказала Екатерина Васильевна.
– Он вам просто не симпатичен. Ну не лежит у вас душа к нему.
– Я мать, – поджала губы пожилая женщина. – Знаю, что говорю.
– Значит, они случайно встретились в банке. А дальше что?
– А ничего.
– То есть, они больше не встречались? Ну, там, рестораны-театры. Может, в кино ходили?
– Не знаю я, куда они ходили, только здесь их не было.
– Правильно. У него же своя квартира. Хоть и съемная, но зато отдельная. Надо опросить соседей.
– А чего они скажут, мои соседи?
«Да не ваших». Игорь невольно вздохнул.
– Екатерина Васильевна, а у вас есть фотографии дочери и ее же… Юры Павлова?
– А зачем они мне?
– Но Алла, должно быть, сохранила их на память о первой любви?
– Чего она там хранила, я не знаю.
– А у вас есть альбом? Альбом с фотографиями?
– Альбом есть, как не быть? Только Юрки там нет. На кой он мне сдался?
– А давайте все-таки посмотрим? – с надеждой спросил он.
Екатерина Васильевна, кряхтя, поднялась и достала из шкафа тяжелый фотоальбом в красном сафьяновом переплете. Битый час Скворцов, стиснув зубы, слушал воспоминания хозяйки и терпеливо разглядывал людей, к которым не испытывал абсолютно никакого интереса.
«А это мы были в Ленинграде… А это Петергоф, Маша с Люсей отстали от группы и заблудились, мы их искали. Сначала перепугались, а потом смеялись. Ох, как смеялись! Вот Маша, а вот Люся. Маша-то позапрошлый год умерла, а Людмила с дочерью живет. С дочерью и зятем. Зять у нее хороший, Толей зовут. Хорошо живут. А вот и я… А это мы в Сочи…»
«Как доказать факт их давнего знакомства? Павлова и Аллы Ивановны? – меж тем думал он. – Павлов, должно быть, сильно изменился, да и она не помолодела. Юрий Павлов – довольно-таки распространенные имя и фамилия. Он раньше называл ее Аленой. Алла, Алена. Аленка. Нужны фотодокументы. Филинн ее никогда не видел. Значит, это была случайная встреча. В банке. И с бывшим другом тоже – случайная. И тоже в банке. Две случайности, а полмиллиона долларов тю-тю!»
– А вот мы с Аллой в деревне у Полины…
– Полина Ивановна? Мама Ириши?
– Ну, да. Соседка. А вот мы…
– Спасибо вам большое, Екатерина Васильевна, но мне, к сожалению, пора, – он поднялся. Безнадега.
– Куда же ты? У меня еще один альбом есть!
– А Павлова там нет, случайно? – с надеждой спросил он.
– Это последний альбом. На свадьбе я была, у племянницы…
– Тогда в другой раз. Заболтался я с вами. Побегу.
– Да куда ж бежать, на ночь глядя?
– Дела у меня.
Он поспешно выскочил в коридор. «Она, должно быть, готовилась. Алла Ивановна. Если и были фотографии, выкинула их, или спрятала в надежное место. С другой стороны… Ну и что, что у них с Павловым в юности был роман? Но в хранилище-то они вели себя как люди, которые видят друг друга впервые! Это что-нибудь, да значит! Первая любовь – не первая судимость. Чего ее скрывать? Значит, надо искать свидетелей. Которые видели их тогда и сейчас. Где-то же они это отметили! Возобновление знакомства! Надо это доказать, иначе в суде обвинение рассыплется. Доказательств и так маловато. А если честно, то их нет. Мало ли, почему люди, встретившись вновь через пятнадцать лет, делают вид, что они незнакомы! Главное: как они проделали фокус с банковской ячейкой? Пока не ясно…»
Он ехал в районную больницу, к Ирише.
Разумеется, посетителей уже не пускали. Игорь долго стучал в запертую дверь, потом все пытался втолковать санитарке:
– Я из милиции, понимаете?
– Да хоть бы и сам прокурор! Никого не впускаем! Врачи ушли, гардероб закрыт!
– Да я не к врачу. И не посетитель. Мне к Ирине Скворцовой, по делу.
– К Иришке? А зачем? По какому такому делу? – с любопытством спросила санитарка.
– Из милиции я. Она проходит по делу, как свидетель. Вот мое удостоверение. Мне надо задать ей пару вопросов.
– Ну, проходи, коли так. Тебе в хирургию надо.
– Я знаю.
– Третий этаж, направо.
– Да знаю я!
– Эй! Пальто-то сними! И халат накинь! И ноги вытирай! Ходят тут всякие, а ты полы за ними подтирай…
