Марина Серова - Сердце красавицы склонно к измене
— Ты придурок, — ласково сказала я, — получишь ты свое дерьмо в целости и сохранности. Наркотой я при любом раскладе не занимаюсь. До скорого!
Исчезла я так же эффектно, как и появилась. Шаг за штору, потом на балконное ограждение, быстрый подъем на крышу — и в подъезд. Тычков оставался на месте и не пробовал предпринять никаких враждебных действий. Приятно иметь дело с понятливыми людьми — не надо ломать руки и простреливать ноги. Не терплю лишней крови.
— Куда изволите дальше? — хмуро поинтересовался водитель Портняжного, когда я забралась на пассажирское сиденье рядом с ним.
— На вокзал, — ответила я невозмутимо.
На вокзале я сунула сумку с вещами Тычкова в камеру хранения. Потом вернулась домой к клиенту и отдалась в руки доблестной милиции, оккупировавшей квартиру Конюкова. Меня даже хотели арестовать, но спас подъехавший Земляной. Он был очень недоволен, что история продолжается.
— Вячеслав Юрьевич, я не виновата, они первые начали, — сказала я следователю, кротко опустив глаза.
— Как всегда, — процедил он, оттаскивая меня в сторону от оперативников, — отвечайте: вы мужика с крыши сбросили? Мы на его труп недавно выезжали. Свидетели видели женщину.
— Она что, на меня была похожа? — с притворным ужасом спросила я.
— Нет, не похожа, — Земляной даже заскрипел зубами от бессилия, — да ладно, плевать на женщину — намекните, кто он, и я отстану.
Я выдала ему все, что знала о Затейнике, однако следователь не возрадовался. Перед ним замаячила перспектива поднятия кучи старых дел о заказных убийствах.
— У этого гада даже отпечатков пальцев нет. Папиллярные линии на подушечках пальцев сведены кислотой, замучишься идентифицировать, — пожаловался мне следователь, надеясь на сочувствие, — на лице следы пластических операций.
— Что ж, не хотела бы я оказаться на вашем месте, — сказала я, закуривая сигарету. Немедленно ко мне подлетела Анжела и ледяным тоном сообщила:
— У нас в квартире не курят.
Я молча затушила сигарету. Затем плюхнулась на диван ждать конца этой катавасии. Через полчаса в квартире наступило затишье. Служители защиты правопорядка убрались восвояси. Анжела подметала и подтирала за ними пол, а Конюков присел рядом и поинтересовался, чего я добилась.
— Для заказчика готова ловушка, — призналась я, — стоит заказчику позвонить посреднику, как капкан захлопнется, и я буду рядом. Ждать осталось недолго. Узнав о провале этой банды отморозков, заказчик позвонит тот же час. Может, завтра или послезавтра.
— Надеюсь, что вы правы, — покачал головой Конюков.
— Андрей Кондратьевич, мне у вас ночевать или встречать утром и провожать на работу? — поинтересовалась я.
Анжела, стоявшая рядом, красноречиво посмотрела на мужа, и он, перехватив ее взгляд, быстро ответил:
— Нет, ночевать здесь вам необязательно. Заезжайте утром, а я буду выполнять все ваши рекомендации, запру дверь, окна уже занавешены. В дом никого не пущу.
— И не забудьте включить сигнализацию, — напомнила я на прощанье.
11
Утром следующего дня я сидела в приемной банка «Волжский» в мягком кожаном кресле под гигантской пальмой с дырявыми пятнистыми листьями и теребила свою электронную записную книжку в надежде среди разрозненных пометок обнаружить ответ на главный вопрос — кто заказчик. Справа от меня на длинном диване в ряд сидели посетители, ожидающие приема, все сплошь важные и солидные господа в элегантных костюмах с кожаными портфелями, папками и крутыми борсетками от «Гуччи». Трое господ сидели в креслах по другую сторону, а те, кому не хватило места, ожидали приема стоя, сильно нервничая при этом.
Конюков, закрывшийся в своем новом кабинете управляющего банком, отчего-то не спешил начинать прием. Утром я со всеми предосторожностями доставила его до банка. Теперь сидела и ждала старую секретаршу, которая, по полученной от клиента информации, должна появиться на работе. Закончив лечение, она, несмотря на полученную инвалидность, собиралась вернуться в банк. Портняжный настойчиво посоветовал Конюкову принять ее в качестве личного помощника. Новая секретарша, белокурая, миниатюрная девчонка лет восемнадцати, была родственницей Генриха Августовича и по своей молодости и неопытности едва управлялась с мини-АТС и факсом. О делопроизводстве вообще речи не шло. Конюков, прибыв в офис, первым делом проверил входящую корреспонденцию и очень расстроился, обнаружив там абсолютную неразбериху.
Несколько важных писем нашлись отдельно, подсунутыми под ксерокс. За это секретарша получила мягкое внушение, со скидкой на родственные связи. Уже в кабинете Конюков шепнул мне, что Портняжный специально подсунул ее, чтобы отслеживать все его действия. По моему мнению, данное предположение было не лишено смысла.
Тем временем в приемной назревал скандал. Мужчина с внушительным бриллиантовым перстнем на пальце возопил, что не намерен ждать тут какого-то управляющего, когда он удосужится его принять.
— Я нужен банку, а не вы мне, — громогласно объявил он и ушел, ворча: — Августович говорил подъехать с утра, проблемы порешать, вот и порешали. Лучше некуда.
Остальные тоже начали роптать. У секретарши на коммутаторе высветился звонок по внутренней линии. Она сняла трубку и, обращаясь ко мне, бросила:
— Елена Максимовна, зайдите к Андрею Кондратьевичу.
— Евгения Максимовна, — поправила я ее терпеливо и поднялась с кресла. На лице секретарши моментом проскользнуло легкое недоумение:
— Ой, извините!
Я вошла в громадный кабинет с наглухо зашторенными окнами и вопросительно посмотрела на клиента. Тот сидел за столом в кресле с высокой спинкой над ворохом бумаг. При моем появлении он вздрогнул, оторвался от документов и как-то застенчиво спросил:
— Много там, в приемной, народа?
— Порядочно, — ответила я, не понимая, к чему он клонит.
— И откуда набежали только, — вздохнул Конюков тяжело, — первый день на работе. Дарье сказал, что меня ни для кого нет, и полюбуйтесь. — Он сделал паузу, а потом осторожно продолжил: — Евгения Максимовна, а как думаете, кто-то из них не может меня того — достать пистолет и пристрелить? Вдруг среди них убийца?
— На маньяка никто из них не похож, а профессионалы так не действуют, — ответила я, — хотите, я их буду обыскивать при входе, или пригласим парня из службы безопасности здания с металлодетектором.
— Нет, вы что? — отмахнулся клиент от моего предложения как от ереси. — Ладно, идите.
Я вышла, а он начал прием. Опасений, что ему грозит беда, у меня не было, поскольку в здании имелась достаточно мощная охрана и камеры при входе. Какому киллеру нужны такие сложности, если есть сотня более простых способов избавиться от человека, не подставляя себя. Минут через двадцать появилась Анастасия Сливянская — бывшая секретарша Портняжного, я ее ждала. Высокая, фигуристая, она напоминала тех женщин из русских селений, которые способны на скаку остановить коня и в горящую избу войти — только бы не стирать да не заниматься готовкой.
Одета Сливянская была в оливкового цвета юбку и белую блузку, поверх которой накинут жакет в тон юбке. На ногах — лодочки на высоком каблуке серебристо-оливкового цвета. Русые волосы до плеч завиты в маленькие колечки. Симпатичное простое лицо, с которого насмешливо смотрели большие голубые глаза. Мое внимание приковала грудь девушки размером даже поболе, чем силиконовые прелести жены Конюкова. Не из-за этих ли достоинств Портняжный так трепетно заботился о судьбе своей бывшей секретарши?! Другой на его месте мигом бы вычеркнул из списков инвалида. Войдя, она, щурясь, посмотрела на новую секретаршу и весело воскликнула:
— Что, заняла мое место, сестричка?! Надолго ли?
Родственница Портняжного покраснела, не зная, что сказать. Сливянская сжалилась над ней и произнесла с грустной улыбкой:
— Да не тушуйся, сейчас выпью стакан воды и посмотрю, что ты тут натворила в мое отсутствие. На вид ты сообразительная, освоишься. А на нет и суда нет.
Уверенным шагом она направилась в комнату напротив кабинета Конюкова, где в помещении, смежном с конференц-залом, находился кафетерий. Я пошла за ней. В дверях представилась Сливянской как консультант по безопасности и проскользнула следом.
— А что вы от меня-то хотите? — с недоумением спросила она, бросая сумку на уютный плюшевый диванчик. — Генрих Августович мне велел пообщаться с вами, но какой в этом толк — десять раз все сказано-пересказано и милиции, и нашей безопасности.
— Я работаю неофициально. Подчиняюсь лишь новому председателю правления, — пояснила я. — Все, что вы мне расскажете, обещаю, останется между нами. Моя задача лишь в том, чтобы найти отравителя. Вы сами разве этого не хотите?
Сливянская самым внимательным образом изучала графин с водой и бокал. Услышав мои слова, она с гримасой ненависти на лице переспросила:
