СТЮАРТ МАКБРАЙД - Холодный гранит
— Разве это не?..
Но старик, не дав ей закончить, завопил:
— Мистер Маклауд! Гребаные полицейские ублюдки пришли вас навестить!
— Ну-ну, Даги, это неприлично, — сказал Логан и сделал шаг по направлению к старику. Овчарка мгновенно вскочила, оскалила зубы и зарычала так, что у Логана зашевелились волосы на затылке. Со стертых оскаленных зубов стекла струйка слюны. Собака была старой, но еще способной запугать насмерть.
Все замерли. Пес продолжал рычать, старик продолжал сердито смотреть на визитеров, а Логан продолжал надеяться, что ему не придется спасаться бегством. Наконец из соседней комнаты выглянул новый персонаж.
— Даги, что я тебе говорил насчет твоей долбаной собаки? — сказал он.
Старик улыбнулся, обнажив ряд коричнево-зеленых зубных протезов:
— Ты сам говорил, что, если эти свиньи сюда заявятся, ты не будешь против, если мой парень разорвет им глотки.
Человек нахмурился, затем широкая улыбка разделила его круглое лицо надвое.
— Да, ты прав, — кивнул он. — Я так говорил.
Он был лет на тридцать моложе Даги, но это не мешало старику называть его «мистер Маклауд».
Саймон Маклауд унаследовал грубые черты лица своего папаши. А сильно отличало его от родителя левое ухо, уменьшенное на треть в знак благодарности ротвейлером по кличке Убийца, чья голова украшала одну из стен задней комнаты.
— И чего вам, ублюдкам, здесь надо? — спросил Маклауд, упираясь крепкими руками в прилавок.
Логан достал цветную фотографию Джорди и показал ему:
— Узнаете этого человека?
— Да имел я тебя. — Он даже не взглянул на фотографию.
— Чудесное предложение, но я подожду до следующего раза. — Логан бросил фото на грязный прилавок. — Слушай сюда — ты его узнаешь?
— Никогда не встречал.
— Это был горластый мерзавец из Эдинбурга. Приехал сюда сделать кое-что для Молка-Ножа. Играл по крупному, но никогда не расплачивался.
Саймон Маклауд нахмурился:
— У нас не так чтобы много клиентов, которые не расплачиваются. Это противоречит правилам нашего заведения.
— Посмотрите еще раз, мистер Маклауд. Вы уверены, что не узнаете этого человека? Его нашли плавающим в гавани вниз лицом, без коленных чашечек.
— О, этот! — Саймон выпучил глаза и закрыл рот рукой. — Господи, как только вы это сказали, я сразу вспомнил об отрубленных коленных чашечках и о том, что его выбросили в гавань. Господи Иисусе, и чего это вы мне сразу не намекнули? Да, это я ему килт задрал, и я к тому же такой тупой, что не смог об этом умолчать, когда сраные полисмены заявились ко мне, чтобы задать свои тупые вопросы.
Логан прикусил язык и сосчитал до пяти. После чего спросил:
— Вы узнаете его?
— Проваливай отсюда и забирай с собой свою шлюху. А то ваша вонь беспокоит Винчестера. — Маклауд кивнул на рычащую овчарку. — Даже если я его узнал, я лучше говно буду жрать из задницы шлюхи, чем признаюсь тебе.
— Где ваш брат Колин?
— А это не твое поганое дело — вот где он. Ну что, ты сваливаешь отсюда или как?
Логану пришлось признать, что больше они здесь ничего сделать не могут. Он почти дошел до двери, когда его осенило. Он обернулся.
— Отрубленных… — сказал он, нахмурившись. — Откуда вы знаете, что колени были отрублены? Я ничего об этом не говорил. Я сказал, что их не было!
Маклауд расхохотался:
— Ага, здорово, просто отлично, мисс Марпл. Когда кто-нибудь кончает жизнь в гавани, да еще и без коленей, это вроде как послание. Это не самое приятное из посланий, особенно если его никто не получает персонально. Просто теперь каждый засранец в городе будет знать, что не надо делать того, что сделал этот парень. А теперь мотай отсюда…
Они стояли на верхней ступеньке лестницы, ведущей в «Терф'н Трэк», и смотрели, как по небу несутся облака. Тем временем два пластиковых пакета играли друг с другом в догонялки на бетонной площадке перед домом.
Констебль Ватсон оперлась на стальные перила, которые тянулись вдоль фасада здания.
— И что теперь? — спросила она.
Логан пожал плечами:
— Из Маклаудов мы никогда слова не вытянем. Конечно, можно дернуть пару их игроков, но вы можете представить, что Даги сломался и выворачивает свои кишки наизнанку?
— Могу, но только чьи-нибудь кишки, а не свои.
— Поэтому будем совать фото под нос другим хозяевам заведений. Никогда не знаешь, где кликнет. Если не будем упоминать Маклаудов, может быть, кто-нибудь что-то и скажет.
Хозяин китайской закусочной, уроженец Ливерпуля, Джорди не опознал, как и все его работники-абердинцы. Видеопрокат давным-давно закрылся, хотя его витрина все еще была заклеена афишами давно забытых блокбастеров и фильмов, «выпущенных только на видеокассетах». Последней в очереди было заведение, состоявшее из газетного киоска, лавки зеленщика и забегаловки, где торговали алкоголем на вынос. Хозяин взглянул на форму констебля Ватсон и внезапно закашлялся. Но все-таки продал Логану пакетик мятных леденцов.
Опять на улицу, небо затянули облака, дневной свет начал угасать, и первые крупные капли дождя упали на землю. Они с безжизненным глухим стуком падали на цемент, одна за другой, оставляя на нем расплывающиеся темно-серые круги; через некоторое время дождь усилился, а потом небеса решили разыграться не на шутку. Натянув пиджак на голову, Логан побежал к ржавому «воксолу». Ватсон опередила его и, сев в машину, сразу включила обогреватель. Вентиляторы гоняли теплый воздух и сушили стекла. Они сидели в машине, медленно обсыхали, сосали мятные леденцы и наблюдали, как размытые фигуры подбегали к дверям заведения, чтобы заскочить внутрь, спасаясь от дождя, и получить свою дневную порцию китайской лапши с курицей или последний выпуск ежемесячного журнала «Кожа и Цепи».
Саймон Маклауд явно замышлял что-то недоброе. Маклауды всегда замышляли что-нибудь нехорошее. Проблема была только в том, что это трудно было доказать. Они принадлежали к старой школе, в которой уроки заставляли учить с помощью молотка. Никто никогда ничего не видел. И никто никогда не доносил.
— И куда сейчас?
Логан пожал плечами:
— Наверное, к следующему букмекеру из нашего списка.
Констебль Ватсон включила заднюю передачу и выехала с парковки. Щелкнули и ярко вспыхнули передние фары, превращая железные прутья дождя в серебряные кинжалы. Они почти доехали до главной дороги, когда перед ними словно из ниоткуда появился ржаво-зеленый «универсал». Ватсон ударила по тормозам, выкрикнула:
— Твою мать! — И заглушила двигатель.
Пока «универсал» неуклюже парковался напротив «Терф'н Трэк», она опустила стекло и выплюнула в дождь кучу проклятий. Потом помянула задний проход нарушившего правила водителя и свой ботинок. На середине предложения она запнулась, взглянула на Логана и сказала:
— О господи! Простите, сэр!
Логан удивленно поднял бровь.
Ватсон покраснела:
— Я совсем забыла, что вы здесь. В смысле, он не посигналил, и вообще. Извините.
Логан глубоко вздохнул и подумал о том, что инспектор Инш говорил ему о преимуществах, которые дает звание. Не может он просто так сидеть и молчать. Она в форме и при исполнении, черт возьми! А если это попадет в газеты?
— Как вы полагаете, когда женщина-полицейский, в форме, высовывается из окна машины и ругается, как сапожник, не наносит ли ее поведение серьезный урон репутации полиции?
— Я не подумала, сэр.
— Джеки, когда вы делаете что-нибудь подобное, из-за вас мы все выглядим как банда тупых уродов. Вы оскорбляете не только тех, кто это увидел, но и многих других, кому об этом расскажут. Да еще и подвергаете риску свою карьеру.
Краска с ее щек распространилась по всему лицу.
— Я… простите. — Констебль Ватсон опустила глаза.
Он дал ей время помучиться в молчании, мысленно выругался и начал считать до десяти. Он так надеялся, что судьба даст ему шанс поразить ее остроумным замечанием или дедуктивной проницательностью. Чтобы она поняла, какой он отличный парень. Такой, с кем захочется переспать второй раз. А так вот просто вставить ей пистон — это не было частью его плана. Лучше вставлять как-нибудь по-другому…
Восемь. Девять. Десять.
— Поехали, — сказал он, пытаясь изобразить дружескую улыбку. — Если вы никому не скажете, то и я никому не скажу.
Не глядя на него, она пробормотала:
— Спасибо, сэр. — И завела машину.
18
Пока они передвигались от одной букмекерской конторы к другой, выбирая их из составленного Логаном списка, атмосфера в машине оставалась нейтрально любезной. Констебль Ватсон, обращаясь к нему, говорила «сэр» и отвечала на все его вопросы, кроме тех, которые не относились непосредственно к делу.
День был испорчен.
Они выходили из машины, шли в игральное заведение, спрашивали:
