Энн Грэнджер - Неугомонное зло
Дверь кафе открылась, и вошли еще две посетительницы. Маркби вгляделся и узнал Мюриэль Скотт и Рут Астон. Стоя на пороге, женщины не замечали ни его, ни Дафну Гастингс.
Мюриэль и Рут посовещались, и Мюриэль направилась к стойке. Рут огляделась в поисках свободного столика и увидела их. Она покраснела, замялась, но все же подошла к ним.
Виновато покосившись на Маркби, она обратилась к его собеседнице:
— Миссис Гастингс? Вы меня не знаете. Меня зовут Рут Астон; до замужества моя фамилия была Паттинсон. Мы учились вместе с вашим сыном. Примите мои соболезнования!
— Вы знали Саймона? — Лицо миссис Гастингс просветлело. — Пожалуйста, присядьте!
— Я здесь с приятельницей… — Рут жестом показала в сторону Мюриэль Скотт. — Хотела лишь выразить соболезнования.
— Спасибо, дорогая. — Миссис Гастингс положила руку на плечо Рут.
Маркби заметил, что Рут дернулась. От него не укрылось, что выглядит Рут ужасно: бледная, под глазами темные круги. Судя по всему, ночью она плохо спала.
— Саймон учился блестяще! — говорила миссис Гастингс. Она повернулась к Маркби: — И пользовался большой популярностью. Все его любили. Потом он занялся бизнесом, и там у него дела пошли замечательно. Его ждало золотое будущее! — Она резко осеклась.
Рут промямлила:
— Да, он был блестящим студентом… Вижу, приятельница уже несет нам кофе. Извините меня, пожалуйста! — И она отошла от них.
— Мне пора, — сказала Дафна Гастингс, и Маркби заметил, как она устала. — Я должна сходить в похоронное бюро… говорите, к Дженкинсу?
— Я отвезу вас, — предложил Маркби.
Миссис Гастингс покачала головой:
— Вы и так уделили мне много своего драгоценного времени. Не сомневаюсь, я найду его без труда. Маркет-сквер далеко отсюда?
— Нет, в нескольких кварталах. Как вы вернетесь в Годалминг?
— Я приехала поездом, — ответила миссис Гастингс. — Как только я улажу все дела с похоронным бюро, поеду на вокзал. Насколько мне известно, вечером отсюда идет много поездов в Лондон. — Она начала натягивать свои черные замшевые перчатки, разглаживая каждый палец в отдельности.
— Какая вы храбрая! — неожиданно для самого себя воскликнул Маркби.
Миссис Гастингс ненадолго прекратила разглаживать перчатки и, печально улыбнувшись, подняла на него глаза:
— Что вы, суперинтендент! Вовсе нет. Вы были правы: сегодняшний день стал для меня тяжким испытанием. Когда тот молодой врач рассказывал, как нашел кости, я поняла, что не могу даже смотреть на него. И не потому, что он так подробно все описывал — за это я ему, напротив, очень благодарна, — а потому, что ему сейчас примерно столько же лет, сколько было Саймону, когда он исчез. И рост, и фигура у него приблизительно как у Саймона, и он любит пешие походы, как Саймон. В общем, во всех отношениях такой же молодой человек, каким был мой сын… Мне показалось, что я увидела его призрак!
Маркби распахнул перед ней дверь и смотрел ей вслед. Миссис Гастингс уверенно зашагала по тротуару в сторону Маркет-сквер. Он вспомнил свои мысли о разбитом сердце, которые пришли ему в голову во время разговора с Урсулой Греттон. Миссис Гастингс больше двадцати лет старается держаться, но ее спокойствие напускное. Ее сердце уже ничто не исцелит.
Он собрался выйти, но его окликнули, и он обернулся. Рут встала из-за столика, где сидела с Мюриэль Скотт, и почти подбежала к нему.
— Мистер Маркби! — тихо заговорила она. — Я должна поговорить с вами, но не при Мюриэль. Идти в полицейский участок я не хочу. Вы не могли бы зайти ко мне домой и, если можно, привезти с собой Мередит?
— Да, конечно, — сказал Маркби. — Если вы не против, мы заглянем к вам сегодня вечером.
— Спасибо! — Рут едва заметно вздрогнула. — Видите ли, — призналась она, — возможно, я совершила уголовное преступление.
Глава 11
— Интересно, что она имела в виду? — задумчиво спрашивала Мередит по пути в Нижний Стоуви. — Она хотя бы намекнула?
Вечером на этом участке дороги было мало машин. Должно быть, они удачно попали в промежуток между тем временем, когда люди возвращаются домой с работы, а потом снова торопятся куда-то по своим вечерним делам. Мередит решила, что Алан устал; во всяком случае, он показался ей мрачноватым. Чуткая к переменам его настроения, она поняла, что внутренне он очень напряжен, хотя и пытается это скрыть.
Он позвонил ей на мобильный, когда она возвращалась поездом из Лондона. Предложил подъехать за ней на машине и, если она не против, вместе съездить к Рут по ее просьбе. Алан сказал, что все объяснит при встрече. Мередит просто ответила:
— Конечно, я поеду с тобой.
Времени ей хватило только на то, чтобы быстро переодеться да провести щеткой по густым волосам; она лишний раз порадовалась своей удобной стрижке «боб», которую совсем не нужно было укладывать. Она налила себе растворимого кофе и, торопясь, обожгла язык. Тут за ней приехал Алан. В машине он вкратце рассказал ей о том, как прошло дознание, о знакомстве с Дафной Гастингс и о странной просьбе Рут Астон. На вопрос Мередит он ответил так:
— Прямо она ни о чем не говорила. Но, судя по тому, что ей срочно понадобилось в чем-то признаться сразу после вердикта коронера, думаю, дело имеет отношение к Саймону Гастингсу. И особенно она попросила о том, чтобы ты тоже приехала.
У поворота на Нижний Стоуви Маркби притормозил. На указателе было написано: «Сквозного проезда нет».
— Прежде чем мы к ней приедем, я, пожалуй, расскажу тебе кое-что. Можно не сознаваться, что ты в курсе, если сама Рут не заведет об этом речь, но мне почему-то кажется, что она именно об этом захочет нам сказать, и потому подготовлю тебя заранее.
Когда он свернул на проселочную дорогу и машина, подпрыгивая на ухабах между высокими живыми изгородями, покатила к Нижнему Стоуви, Алан рассказал ей о ребенке Рут.
— Я не говорил о нем раньше, потому что… тайна следствия, сама понимаешь, — добавил он, как бы извиняясь.
— Конечно, понимаю! — возмутилась Мередит. — Но почему Рут вдруг понадобилось сознаваться именно сейчас?
— Потому что придется сказать ей, что мы нашли доктора Фичетта; жестоко и неразумно заставлять ее мучиться в неведении, проболтался старик или нет. Кроме того, у меня сильное подозрение, что отцом ее ребенка был Саймон Гастингс. Если так оно и есть, придется подробно расспросить ее, где она была и что делала в тот день, когда он исчез.
— Дело было больше двадцати лет назад! С какой стати она должна помнить тот день? — пылко возразила Мередит. — Алан, ради всего святого, не переусердствуй! Бедняжка и так боится, что ты подозреваешь ее в убийстве Эстер. Новые расспросы могут навести ее на мысль, будто ты подозреваешь ее в причастности к еще одной смерти.
— Я ее не подозреваю. Говорю же, пока я еще не пришел ни к каким выводам. Начать с того, что мы не знаем, от чего умер Саймон Гастингс. Просто мои наблюдения наводят на определенные мысли. Например, я отметил про себя, что в окрестностях Нижнего Стоуви скончались два человека, и оба как-то связаны с Рут Астон. Но, кроме данного факта, у меня пока ничего нет. Напоминаю, сама Рут сказала, что она, возможно, совершила преступление.
Мередит не удалось ничего ответить, потому что в этот миг из-за поворота им навстречу выехал трактор. В том месте дорога была узкая и места для маневра не оставалось; Алан вынужден был дать задний ход и пятиться до более широкого участка. Трактор с обляпанными грязью колесами с ревом проехал мимо. Его вел мужчина с обветренным лицом, в свитере и старой кепке; проезжая, он поднял руку в знак благодарности.
— Кевин Джонс, — объяснил Маркби. — Двадцать два года назад, когда мы искали Картошечника, я приезжал к нему на ферму. Никаких особенных причин не было, его допросили, как и остальных местных жителей. Мы заезжали на все фермы и спрашивали, не видел ли кто в своих владениях посторонних людей. Тогда фермой управлял Мартин Джонс, отец Кевина. Кевин был у отца в подручных; он все ждал, когда же отец уйдет на покой и передаст ему дела. Должно быть, сейчас так и произошло. Сейчас Мартину… — Маркби сдвинул брови, подсчитывая, — не меньше семидесяти. Кевину — лет сорок или около того. Двадцать два года назад он был совсем молодым человеком; мне еще показалось, он злится, что отец не дает ему вести дела по своему усмотрению. С тех пор мы с ним случайно встречались пару раз. У меня сложилось впечатление, что сейчас он управляет фермой.
— Значит, сейчас ему лет сорок? — спросила Мередит. — Мне показалось, он выглядит значительно старше… Правда, я не присматривалась.
— Крестьянский труд и в наши дни — дело нелегкое. У фермеров много забот. Вряд ли Кевин сейчас так же горит желанием заниматься всеми делами на ферме, как и в двадцать лет… — сухо заметил Алан. — В молодости и я тоже относился к своим обязанностям куда с большим пылом, чем сейчас.
