Галина Романова - Окно в Париж для двоих
Девушка от разговоров уклонилась, столбом замерев посреди грязной комнаты. Ее мутило от всего: от грязи, от давно немытой гадкой женщины, от того, что Гарик Прокофьев вдруг начал копаться в груде вонючего тряпья. Ей хотелось быстрее на воздух. И подышать немного хотя бы даже сумрачной городской слякотью, это было все же лучше.
— Так что, Зина. — Гарик, разбросав телогрейки по комнате — их оказалось пять штук, — принялся методично ощупывать каблуком каждую. — Ведь если найду чего, труба дело, сама понимаешь.
— Сева Малой его увез, я честно говорю, — завыла Зинаида, хватаясь за бритую голову.
— Где его найти?
— А я почем знаю? Болтают, скрывается он. Вроде у малого того при себе большие бабки были. И пропали, болтают. И малый вроде тоже пропал. А бабки, слыхала, Хромого были. Вот Сева и смекнул, что его мотать начнут. Да так, что мало не покажется. Не менты, так парни Хромого. Он и того, смотался. — Зинаида уже вовсю хлюпала крупным носом, размазывая слезы по грязному лицу. — Только я не знаю, где он. Не знаю, поверь!
— Зинаида! Оп-па! Кажется, я что-то нащупал. — Его каблук и в самом деле напоролся на какой-то твердый шарик в одном из карманов. — Так что, я смотрю, что там, или…
— В деревне он! — взвизгнула снова Зинаида и тут же ходко поползла к тому месту, где каблуки Прокофьева портили теперь ее товар. — В деревне Ситяево. Там у него мать померла по весне. Дом остался. Туда он и подался.
— Откуда знаешь? — Гарик все еще топтался на кармане, хотя Зинаида всячески пыталась вытянуть телогрейку из-под него. — А вдруг ты врешь мне, Зинаида?
Она не врала. Он был когда-то профессионалом и знал, когда народ, подобный ей, врет. Зинаида говорила правду. Другой вопрос: кому еще она успела ее выболтать? Найдут ли они Севу Малого живым и невредимым в деревне Ситяево или его сонная артерия успела уже пострадать?..
— Не вру, мамой клянусь! — Зинаида неистово перекрестилась, путая последовательность, другой рукой она прятала за себя телогрейку, которую Прокофьев все же позволил ей забрать. — Там Сева, там! И никто больше об этом не знает. Никто! Спросишь почему? А я отвечу! Потому что про дом этот знаю только я. Он ко мне часто приходит, ну… Сам понимаешь…
Он понимал, как никто. Сева Малой и был наверняка тем самым курьером, который поставлял ей товар. Может, и выращивал травку в забытом богом месте, оставленном ему матерью в наследство. Их сейчас много развелось, земледельцев подобных. Пристрастились к сельскому хозяйству с некоторых пор, высевая запретное зелье среди глухой крапивы и лопухов.
— Так вот про этот дом только Сева да я знали. Жены у него нет. Братьев, сестер тоже. Делился только со мной, — стрекотала Зинаида, собирая расшвырянные по полу тряпки в одну кучу у стены, подальше от Гарика.
— А ты с кем еще поделилась сведениями насчет Севы Малого, а, Зинаида? Не было ходоков от Хромого?
— Тьфу тебя, тьфу, начальник! — Зинаида снова неправильно наложила на себя крестное знамение и тут же ухватилась за горло. — Не было еще никого! Да и не будет! На кой ему мои соседки?
— А кому же они на кой? Кому-то они были нужны, Зин. Кто-то порезал их. Кто? — Гарик высунулся из окна и пробормотал вполголоса: — Ну, погодка…
Сетка промозглости уступила место крупным хлопьям снега. Они тяжело шлепались на землю, стучали по оцинковке подоконника, брызжа на стекло стылой влагой. Машина, которую они оставили у подъезда, моментально затянулась тяжелым рыхлым чехлом.
Почистить бы, с раздражением подумал Гарик. Не почистить, врежет мороз, будет кататься как в саркофаге, дрянское дело.
— А я почем знаю кто? — озаботилась Зинаида, немного успокоившись, закурила, шумно затянулась с причмокиванием и тут же принялась рассуждать: — Посуди сам… Девку увозят. Это я про Лильку, а то Лили, Лили. Какая она, хрен, Лили?! Лилька она!.. Ее увозят на его тачке, так? Так! Он примчался с баблом, ее нет. Он вдогонку. Сева его где-то высадил. Где — не знаю, так что не смотри на меня так! Поедешь, сам спросишь! Сева, говорю, его где-то высадил, и малый пропал вместе с деньгами. А потом и девок по одной вырезали. Что это значит?
— Что? — Гарик устало потер веки.
То, что говорила Зинаида, новостью не было ни для него, ни для Даши. Это все они проговаривали раз по десять за день. И пытались, пытались, черт побери, как-то это все соединить. Нет, не получалось. Одни параллели, ни единого пересечения.
— А я думаю, что убили девок за то, что они видели того, кто укокошил этого малого с баблом. Они его знали, вот! Одна из них — Лилька то есть — знала точно. И могла Вальке проболтаться запросто. Вот их по очереди и того, угомонили. Что скажешь, начальник?
Может, так, а может, и как иначе. Выводы делать было рано. Поразило другое…
— Зин, а с чего ты взяла, что этого малого укокошили? Откуда такие выводы? — В сторону слабо охнувшей Даши Гарик сейчас старался не смотреть. — Вроде болтали, что он эти деньги прихватил, а девок как свидетельниц убрал собственноручно.
— Дурак, что ли! — воскликнула она вдруг, тут же перепугалась вольности такой, принялась извиняться и снова отсылать их к Севе Малому. — Он не тот человек, чтобы резать так вот… — Ее заскорузлая ладонь чесанула ребром по горлу. — Вальке-то располосовали, болтают, от уха до уха. Он не смог бы. Жидковат. Ну давай, давай, начальник, ступай уже. К Севке завтра обязательно съезди, он тебе скажет, где он его высадил, парня этого. Давай, давай, до свиданьица, тьфу-тьфу, прости господи…
Ситяево было не то чтобы очень далеко, всего-то километров тридцать пять — сорок, но беда была в том, что дорог туда не вело вообще никаких. Насколько знал Прокофьев, народ перебирался в Ситяево и в другой — чуть крупнее — населенный пункт паромом. Навигационный период по календарю закончился. Но мужики зачастую калымили до середины января, пробивая лед на течении баграми. Но это все были разговоры, а как было на самом деле, еще вопрос.
Гарик с Дашей вышли из загаженной квартиры на улицу и одновременно с шумом втянули в себя переполненный выхлопами воздух городской окраины. Не очень сладостно дышалось, но все же лучше, чем у Зинаиды.
— Что скажешь? — сумрачно поинтересовалась Даша. — Поедем или нет сегодня в Ситяево?
— И поздно вроде уже, да… — Он покосился в сторону занесенной мокрым снегом машины. — Да боюсь опоздать. Не приведи бог, опередят нас, и прибудем к остывающему телу Севы Малого, тогда кранты. Последней нити лишимся.
— Я бы так не сказала, Гарик. — Даша достала перчатки, натянула на моментально одеревеневшие от холода пальцы и тут же принялась счищать с ветрового стекла машины Прокофьева снег. — У нас есть одна очень существенная зацепка. Лешкина машина! Кто приехал на ней за Лили? Кто привез ее потом на ней же в наш деревенский дом? Кто потом поставил ее в гараж?! Муратов или кто-то еще?
— Муратов или кто-то нам неизвестный не мог обойтись без Варвары, так ведь? — Гарик помог Даше сесть в машину, ходко обежал ее, сел на свое место и повернул ключ в замке зажигания. — Вот ведь французы, а! Не захочешь, да согласишься, что всегда и во всем нужно искать женщину! С женщиной вроде как определились. Нужно теперь найти ее сообщника. Ну что? Едем в Ситяево?
— Едем, — без раздумий кивнула Даша. — Как бы далеко ни было это Ситяево, попасть нам туда необходимо именно сегодня.
Глава 17
Они простояли в машине на берегу часа полтора, пока искали паромщика. Поначалу никто не хотел этого делать, не прельстившись даже щедрыми чаевыми. И уехал-то он, и заболел, и хрен его знает, где может быть к этому часу. А час был уже поздний — почти половина одиннадцатого. Гарик просил, канючил, угрожал, совал двум мужикам — дежурным по паромной станции — в нос липовое удостоверение, потом деньги. Ничего не помогало.
— А че мне твои деньги? — все злился один из них, выйдя из теплого нутра дежурной каморки под стылый промозглый ветер. — Я смену отсижу да домой спать уйду. А начну по деревне бегать, ноги обивать, простуду, дайкось, схвачу. Кто мне тогда заплатит?..
Пришлось просить Даше. Она угрожать не стала, она заплакала. И в слезах ее не было ни грамма фальши. Безысходности и отчаяния через край, а притворства не было.
Мужики это прочувствовали сразу. Посовещались с полчаса, потом стянули все же с Гарика три сотни, и один из них ушел на поиски паромщика. Второй остался в дежурке, объяснив это просто — пост оставлять не имеет права. У Гарика была своя точка зрения на этот счет. Он-то считал, что вдвоем они куда быстрее разыскали бы нужного им человека. И охранять на берегу вроде было нечего. Все под замками и чехлами. Но спорить поостерегся. Влез в машину, включил на полную мощность печку и, покосившись на Дашу, которая усиленно делала вид, что дремлет, тоже прикрыл глаза.
Найдут или нет они Севу Малого? Если найдут живым, станет ли он с ними откровенничать так, как Зинаида? И будет ли уж так ценна его информация, вот в чем вопрос! Он ведь мог высадить Алексея Коновалова в любом месте, и тот мог еще сорок раз взять такси, прежде чем пропал в неизвестном направлении вместе с деньгами. Да, с Дашей сложно не согласиться: нужно как следует прижать супругу пропавшего без вести. Без ее молчаливого или подстрекательского участия дело не обошлось. И мотив у нее имелся более чем основательный — ревность!..
