Евгения Горская - Под защитой высших сил
– Когда он уехал?
– Днем еще. Когда… девочка была здесь.
Иван выскочил во двор, быстро обошел участок. Женщины за ним едва поспевали.
Участок был ухоженный. Грядки аккуратно вскопаны на зиму, кусты смородины и крыжовника ровно подрезаны. Цветов не было. Лариса представила себе маленькую девочку на голой ноябрьской земле, перепуганную, без игрушек, и впервые за все это время почувствовала страх за чужого ребенка.
– Телефон участкового есть? – Ивану было противно смотреть на Клавдию, и он не смотрел.
– Есть.
– Звоните. Надо обойти поселок, – объяснил он Ларисе, когда Клавдия скрылась в доме. – Нас к себе никто не пустит без участкового.
Находиться в этом дворе было тошно, и они вышли на улицу. Когда ехали сюда, Лариса не разглядела, что улица прекрасно освещена невысокими желтыми фонарями.
– Она не могла далеко уйти, – сказала Лариса, поглядев в обе стороны дороги. – Если только…
– Да, – зло согласился Иван. – Если только.
Много всяких «если» может встретиться пятилетнему ребенку. Например, машина с пьяным водителем.
Тихо скрипнув калиткой, рядом с ними появился мальчишка из соседнего особняка, который недавно наблюдал за ними с крыльца. Он вышел степенно, как взрослый, и вблизи казался очень серьезным в очках и удивительно похожим на Знайку из детской книжки. Следом так же степенно вышла огромная черная собака. Она лениво огляделась и остановилась чуть позади мальчишки. Лариса в породах собак не разбиралась, но почему-то сразу уверилась, что пес очень дорогой. Он впечатлял. Пес был чуть пониже мальчишки, а из-за его ленивых движений Лариса почти замерла от ужаса.
– Привет, – не обращая на собаку никакого внимания, повернулся к мальчишке Иван. – Ты видел здесь девочку? У твоих соседей?
Мальчишка набычился, закусил губу, и стало ясно, что девочку он видел.
– Лен, – открыв дверь в ванную, Игорь вымученно улыбнулся лежавшей в пене жене. – Я отъеду ненадолго. Мне сейчас мужик один позвонил, лекарство для матери достал, я его заберу и ей отвезу.
– Какое лекарство?
– Австрийское. – Игорь достал из кармана бумажку и прочитал название. – Никак запомнить не могу.
– Так, может… – Лена резко села и с надеждой посмотрела на мужа.
– Не может, – отрезал он. – Ей ничто не поможет, и она это знает. А лекарства все… так, для собственного успокоения. Ну ладно, Лен, поехал я.
Он наклонился и ласково погладил ее мокрые волосы.
Одеваясь в прихожей, он неожиданно подумал, в каких разных условиях живут они с Настей. Вся ее квартирка целиком поместилась бы в его гостиной, которой они с Леной почти не пользовались. Только гостей принимали, а гости к ним приходили редко, разве что родственники по большим праздникам. Со всеми остальными они, как это теперь принято, встречались в ресторанах.
Впрочем, сейчас ему не до Насти. Он понимал, что чуда не произойдет, никакие пилюли мать не спасут, и гнал от себя все надежды, но все-таки в глубине души надеялся и злился на себя за это.
К дому, где он жил с тех пор, как мать разъехалась с отчимом, Игорь подъехал, когда совсем стемнело, и снова почему-то вспомнил о Насте, о том, что из всех его родственников у нее, пожалуй, самая плохонькая квартирка.
Поднимаясь на третий этаж пешком, как делал это всегда, когда еще жил с матерью, он думал не о ней, а о Льве. Когда-то, впервые войдя в эту квартиру, Игорь был поражен, никак не ожидал, что она окажется ничуть не хуже той, в которой они жили втроем с отчимом. Пожалуй, даже лучше. По расположению – почти самый центр, толстые стены и высокие потолки. А самое главное – здесь сохранился дух старой Москвы, дореволюционной. С чаепитиями, чтением стихов и фортепьянными вечерами. Этого никак не могло быть, поскольку дом был построен перед самой войной, когда о старой Москве запретили не только говорить, но и думать, и все-таки что-то в этом доме если не примирило его с разводом матери, то, во всяком случае, сгладило неприятную перемену жизни.
Звонить в дверь пришлось дважды. У него тревожно сжалось сердце, когда мать не сразу открыла, он разозлился на нее за свой страх и облегченно выдохнул, когда она наконец отперла дверь. Она выглядела как обычно, не знай он страшного диагноза, ничего даже не заподозрил бы.
– Вот, привез, – протянув ей небольшой пакет с лекарствами, он чмокнул ее в щеку, а потом, чего за ним никогда не водилось, уткнулся лбом в красиво уложенные волосы.
– Спасибо, Игорек, – Лилия Викторовна ободряюще улыбнулась, и он вдруг испугался, что заплачет. – Ужинать? Чай?
– Чай, – решил он, раздеваясь.
– Как дела?
– Нормально. Да, мам, – вспомнил он. – Ты Насте сказала, да? Ты же не хотела никому говорить.
– Сказала, – отозвалась Лилия Викторовна, хлопоча около плиты. – Я подарила ей бабушкиного слоника.
– Ты что, спятила? – искренне удивился Игорь. – Какое она имеет отношение к нашим родственникам? При чем тут она? Это наша семейная реликвия.
– Какая реликвия, Игорь? – опешила Лилия Викторовна. – Этому слонику по вашим с Ленкой доходам цена полкопейки. Было б у меня что-то действительно ценное, я никому бы не подарила. И знаешь почему? Потому что предвидела такую реакцию.
– Да при чем тут реакция? Это вещь моей прабабки. Понимаешь, моей! При чем тут Настя?
– Ну, положим, и ты особого отношения к Левиной фирме не имеешь, но он же оставляет тебе ее, а она дороже старого слоника.
– Половину фирмы.
– Пусть половину. Но оставляет же.
– Мам, прекрати, – разозлился Игорь. – Ты сама всегда утверждала, что я ему как сын. А Настасья тебе кто?
– Племянница. Любимая.
– Нет, это сумасшедший дом. – Игорь уселся за стол и, усмехнувшись, потряс головой. – Единственное, что осталось от моих предков, ты отдаешь чужому человеку.
– Мне она не чужой человек. И тебе тоже.
– Ладно, – он махнул рукой. – Подарила и подарила. Черт знает что!
А ведь Лена обязательно вспомнит про слоника, когда обнаружит его пропажу. Слоник жене нравился, она всегда теребила его, приходя к свекрови. И то, что его мать отдала слоника Насте, ей не понравится. Мать права, по их доходам это не ценность, но Лена любила все свои вещи. Как и он сам.
Он не ожидал, что пропажа грошового слоника всерьез его разозлит.
– Знаешь, Игорь, – мама налила чаю, оглядев накрытый наспех стол, и села напротив, – я всегда боялась, что ты станешь похожим на своего отца.
– Ну и как? Похож?
– Внешне – да. Всегда был похож. Но душа у тебя все-таки другая.
– Какая? – Его злил этот разговор. Еще больше, чем пропажа слоника.
– Не уверена, что стоит это тебе говорить… – мать помешала чай, попробовала и поморщилась – горячо. – Сергей был плохим человеком. Жадным, хитрым. Сначала-то он мне не нравился. Не то чтобы я к нему какую-то неприязнь испытывала, я тогда вообще на него внимания не обращала. Он очень нравился одной моей подружке из группы, ты ее не знаешь, она как уехала из Москвы после института, так никогда больше и не объявлялась. Мне, во всяком случае, никогда не звонила. Подружка была иногородняя, жила в общежитии, как и он. В общем, с нее Сережа перекинулся на меня. Мне сначала это очень не нравилось. А потом… С ней, с подружкой этой, он был грубым, анекдоты дурацкие рассказывал. В кино смеялся, когда плакать надо было… Со мной он стал другим – нежным, заботливым. Ты что не пьешь?
– Пью, – Игорь отпил крепкого, как он любил, чаю, взял конфету, повертел и положил назад в вазочку.
– Он женился на мне, потому что я обеспечила ему прописку в Москве, а твой дедушка – карьеру. Я это поняла довольно быстро. Вся его заботливость исчезла, как только он начал работать в райкоме комсомола. Мы с тобой ему были не нужны, и он никогда этого не скрывал. И тогда я поняла одну очень важную вещь, Игорь: непорядочный человек всегда и со всеми будет непорядочным. Это как умный и дурак. Умный – он всегда умный, а непорядочный – всегда непорядочный. Всегда и со всеми. Он может это успешно скрывать, но верить ему нельзя.
– Ну и к чему ты мне это говоришь?
– Я за тебя боюсь. – Мать медленно обвела пальцем край чашки. – Тебе не на кого положиться, кроме Насти.
– Мама! Прекрати!
– Да, Игорь. На Лену полагаться нельзя.
– Перестань, – устало попросил он. – Ты прекрасно знаешь, что несешь чушь. Если меня кто и любит, то это Ленка.
Его измотал этот разговор, захотелось поскорее домой, в тишину и уют собственной квартиры. Игорь засобирался, догадываясь, что очень скоро, когда матери не станет, он пожалеет, что мало с ней общался.
Телефонный звонок застал Лену в ванной.
– Да, пап, – запыхавшись, едва успев накинуть халат, Лена подбежала к аппарату и с удивлением увидела на определителе номер рабочего телефона отца.
– Привет. Ты как, говорить можешь, или на мобильный перезвонить?
– Могу. Игорь к матери уехал.
– Жалко Лилию Викторовну, – вздохнул отец. – Хорошая женщина. Жалко.
