Алина Кускова - Страсти по криминальному наследству
– А когда Матвей последний раз был у своей бывшей жены? – Руслан наконец-то проигнорировал россказни пожилой дамы.
– Да вчера, – пожала та плечами. – Я как раз огурцы сажала. Если с огурцами опоздать, ничего хорошего от них не жди. Пойдут одни пустоцвет и листва.
– Что вы говорите?! – опередила сыщика Василиса. Тот усмехнулся.
– Я точно говорю. – Вера Эдуардовна ухватила за руку Василису, выпустив на свободу сыщика. – Вчера и приходил, снова огородами. Мало того, ночевать у нее остался. Как уж они спали, вместе или порознь, точно сказать не могу. Стены у нас хорошие, крепкие, шумоизоляция надежная. Вот только точно говорю, дети выбежали к нему навстречу. Долго кричали, радовались: «Папка пришел! Папка пришел!» Сиротинушки.
– Отчего же сиротинушки при живом отце с матерью? – удивилась Василиса.
– Так посадят их теперь обоих, – пригвоздила дама своей интуицией. – Угробили они колдунью– то. Я же говорю: зло, оно всегда возвращается. Отчего угробили, сказать не могу. Или опомнился он, болезный, или вещичками колдуньи завладеть решили, квартиркой, к примеру. Но ведь и вы-то не зря пришли, значит, подозреваете их в сговоре. Неужели Матвей притворялся, когда колдунья его отваром опаивала? – Она покачала головой. – Такого не может быть. Вы пейте-то чаек, пейте. Он у меня ароматный, на свежих травках настоянный, кушайте печенье…
– Большое спасибо, Вера Эдуардовна, – закруглил разговор Руслан. – У вас действительно очень ароматный чай, лучше я нигде не пил.
Дама зарделась и жеманно повела плечом.
– Я старалась, – призналась она, – ради гостей. Только вы у Васиной ничего не пейте, так, на всякий случай. У нас в деревне одни дачники, хоть и городские все, но что ни баба, то ведьма. Впрочем, к ней можете не ходить. Нет ее сегодня, уехали они в столицу на пару с Матвеем. Рано утром собрались, вместе за ручку вышли и направились в сторону электрички. Заметьте, огородами. Я как раз капусту поливала. Если ее плохо полить, хорошего урожая не жди…
– Что вы говорите?! – воскликнула Василиса. Руслан схватил ее за руку и повел к выходу.
Василиса не стала сопротивляться. Она прикинула, много ли говорила. Так, всего пару предложений.
Мальчишки все еще бегали по дороге и гоняли мяч. Руслан подошел к ним и поинтересовался, дома ли их отец. Один из них, постарше и посмышленее, остановился, внимательно оглядел сыщика с головы до ног и ответил, что их папа уехал в командировку. Больше он ничего не сказал, поднял мяч и ушел с братом во двор дома.
– Детки у соседки, – протянула Василиса. – Интересно, а какая она, бывшая жена Матвея?
– Завтра увидишь, – пообещал Руслан. Он сходил за блокнотом, что-то написал на листке, оторвал его и подошел к раскрытому окну. Ловко лавируя между кустами жасмина, положил листок на подоконник, прижал его пустым стаканом, который оказался тут же, и вернулся к Василисе.
Она догадалась, что это было приглашение не на свидание. Или на свидание, но очень грустное.
Возвращались не так быстро, как ехали в деревню. Рядом с бескрайним полем Руслан остановил машину. Среди травы, готовящейся к первому покосу, дружными синевато-лиловыми островками росли колокольчики. Руслан подмигнул девушке и кинулся собирать для нее охапку полевых цветов.
– Не нужно! – закричала ему Василиса. – Они же красные!
– Ничего подобного, они васильковые! – заявил на бегу Руслан.
– Они занесены в Красную книгу! – поправила себя та.
Но он не послушался и вернулся к ней с цветами. Василиса поняла, что это был порыв, всплеск эмоций, гибель разума. Можно было, безусловно, догадаться подхватить ее на руки, закружиться с ней в танце любви и признаться в своих неземных к ней чувствах.
– Не сейчас, – прочитал ее мысли Руслан. – Я знаю, что при этом говорят и на что надеются, но сейчас я тебя только поцелую. Все остальное – завтра.
Это был самый лучший поцелуй в ее жизни.
Во дворе ее дома разгоряченные старушки-со– седки костерили супругов Кошкиных на чем свет стоит. К возвращению Василисы те успели перелопатить все обозримое пространство и принялись за детскую площадку. Перепаханный вдоль и поперек газон страдал молча, за него говорила старушка Петушкова:
– Мы поначалу думали, идет плановый ремонт отопления, замена труб и коммуникаций. Даже вынесли этому ироду лопату, когда его не выдержала и сломалась. Но когда появилась его жена, заподозрили неладное. Они набросились на георгины, как колорадские жуки на картошку! Что делается, люди?! Куда смотрят правоохранительные органы?! Сейчас я пойду и всех вызову!
– Можете начать с дурдома! – посоветовала старой женщине Матильда. – Могу вас уверить, они приезжают гораздо быстрее остальных.
– Попрошу без намеков! – заявил находящийся тут же Матвей. – Иначе я взорвусь. Все мы взорвемся. – Он хитро улыбнулся, ему на ум пришла внезапная мысль. – Тут, – он указал на последнюю клумбу с цветами, – заложена бомба!
– Ах! – Петушкова схватилась за сердце и села на лавочку.
– Нет, – отрицательно покачал головой торчавший в окне писатель Звягинцев, – не тут. Немного левее, потом правее и сразу прямо.
– Это он ее заложил, ирод?! – застонала Петушкова, с ненавистью глядя на фантаста.
– Не волнуйтесь, бабушка, – успокоила ее Василиса, – они шутят.
– От таких шуток люди помирают, – пожаловалась старая женщина.
– Ничего, – подбодрила Василиса, – вы сильная, и не такое выдерживали.
– Да, милая, в Отечественную войну, помнится мне…
– Бомба! – заорал Федор. – Люди, разбегайтесь! Бомба!
– Он ее таки нашел! – горестно возмутилась Петушкова.
– Дорогой, – к нему кинулась Матильда, – не трогай ее голыми руками! На ней могут остаться твои отпечатки пальцев.
– Ага, гы-гы, – гыкнул студент Кулемин, – а также следы ног, рук и обломки тазобедренной кости.
Кроме него, остальным было не до смеха. Федор действительно до чего-то докопался, и это чего-то торчало из-под земли тусклым, грязным металлическим верхом.
Пока все готовились к худшему, Федор с Матильдой разглядывали находку.
– Это старый глушитель, – шепнул жене Кошкин. – Но молчи. Кричи про бомбу.
– Граждане! – заявила та, семеня к подъезду. – Расходимся все! Расходимся по домам, сейчас рванет! Забирайте детей и коляски, уходите в свои квартиры. Я сейчас сама вызову бригаду по уничтожению бомб, которая все уничтожит. Граждане, чей это бесхозный ребенок?! Заберите его, пожалуйста. – Она показала на песочницу, в которой копался малыш.
– Я заберу ребенка, – пообещала Василиса, жалея, что с ними сейчас нет Руслана.
Он исчезал всегда так быстро, что она не успевала придумать причину, которая могла бы его задержать. Сейчас эта причина была, как говорится, налицо, но рядом с ней уже не было Руслана. Сославшись на дела, он снова уехал, оставив ее наедине с проблемами и озабоченными соседями.
– Уйди, малыш, – зыркнул на мальца Федор.
– Шам уди, – ответил малыш и огрел дядьку лопаткой.
– Она закопала клад в песочнице, – озарило того. – Все точно. Ночь, фонарь, аптека, тьфу, песочница. Может, после аптеки она выходит и закапывает…
– Не так красочно и достоверно, как у писателя, – вздохнула Василиса, беря за руку малыша, – но очень впечатляет. Алевтина Ивановна закопала в песочнице свои брильянты.
– А я откопал, – признался малыш, показывая вредному дядьке маленький кулачок.
– Что ты откопал?! Что ты откопал, маленький мерзавец?! – всполошился Федор, хватая руку ребенка. – Ну-ка, покажи дяде!
– Во! – с огромным удовольствием малыш показал ему дулю.
– Федор, – укорила его Василиса. – Вы перегрелись на солнце. Бойтесь теплового удара.
– Я боюсь другого. – Кошкин сел на куличик, основательно помяв детское творчество, и всхлипнул. – Боюсь, что никогда не найду сокровища и останусь прозябать всю свою дальнейшую жизнь… – Скупая мужская слеза медленно проползла по пыльному лицу.
– Не еви, – сказал малыш и раскрыл свою дулю. На его ладошке лежала золотая серьга. – Я откопал, бели, далю.
Федор вытер рукавом лицо и уставился на находку.
– Что там?! – поинтересовался Звягинцев. – Чистой воды и французской огранки?! Федор, не смей прятать сокровище, Господь велел, а ты обещал делиться. Василиса, не спускай с него глаз! – И встревоженная физиономия писателя скрылась в оконном проеме.
– Что нашли?! Что нашли-то? – не унималась пенсионерка Петушкова, стоя под козырьком подъезда.
– Вам же сказали, что бомбу огромной разрушительной силы, – ответил ей Звягинцев, пробегая мимо. – Скрывайтесь, бабуля, в свое убежище.
– То-то я гляжу, ты туда так и спешишь, – недоверчиво проворчала старушка.
– Где она?! Где? – трясущейся рукой Звягинцев выхватил у Федора сережку.
– Не, – почесал затылок Кулемин, – не чистой воды. Светка мне показывала, какие они должны быть. Эта не такая.
– Современная огранка, – подтвердил Матвей, разглядывая сережку издали. – Рубин времен перестройки. Даже не брильянт.
