Екатерина Савина - Иллюзия любви
– Как?
– Господи, да я же говорил тебе! – воскликнул Васик. – Войди в транс и... Ах, да... Ты же ничего не помнишь! Не помнишь даже того, что ты – экстрасенс.
Васик даже завыл от отчаянья и энергично взмахнул рукой, на пути которой оказалась та самая стена, куда Васик незадолго до этого проваливался. Из-за стены снова долетел женский визг – теперь уже под аккомпанемент густого мужского баса, гулко раскатившегося по всему дому:
– Мама-а-а!!!
Да, моих соседей вид Васиковой конечности неожиданно возникшей из голой стены, по всей видимости, не обрадовал.
– Хорошо, – извлекая из стены свою руку, продолжал Васик. Судя по всему, он немного успокоился. – Давай поступим так... Я буду говорить тебе, как входить в транс, а ты будешь делать. Я ведь сто раз видел, как ты входила в транс. Просил тебя научить меня делать так же, ты учила, только ничего из этого не получалось... потому что у меня природного дарования нет.
– Говори, – обреченно вздохнула я.
– Перво-наперво, закрой глаза, – скомандовал призрачный Васик, и я повиновалась. – Представь, что ты – это не ты, а... шарик воздуха в безвоздушном пространстве.
Сначала мне показалось – представить то, что сказал мне Васик – очень трудно, но, вдруг образ шарика в безвоздушном пространстве сам собой появился у меня в сознании – мне не пришлось даже прилагать никаких усилий. А затем голос Васика потух... окружающий меня мир померк и превратился в ничто. Я провалилась в черное небытие и вдруг оказалась в странной черной комнате, без окон, дверей и стен – у какого-то зеркала.
Присмотревшись, я поняла, что никакого зеркала нет. Что я стою напротив... себя самой.
И тогда – словно с моего сознания разом сорвали тщательно плетущуюся многие дни мутную и липкую паутину.
* * *Совсем стемнело, когда Нина снова начала ощущать себя составляющей частью окружающего мира. Она огляделась вокруг и определила, что сидит на скамейке в спускающемся к набережной парке.
Как она здесь оказалась? Где была долгие часы, после того, как покинула квартиру дяди Мони... Все, словно в тумане... Нину мучительно поморщилась, восстанавливая в памяти недавние события. Когда картина произошедшего во всем объеме встала перед ней, Нина поднялась с лавки.
Теперь она точно знала, что ей делать дальше. Она прошла к ближайшему телефону-автомату, отыскала в сумочке пластиковую карточку и – меньше, чем через минуту набирала номер. Длинный гудок, затем почти тотчас – сигнал соединения.
В тот же самый миг зазвонил мобильный телефон у человека, который задумчиво курил в черной машине, припаркованной у высотного дома на другом конце города.
– Алло, – проговорил человек, включив телефон.
Нина молчала, собираясь с духом.
– Алло! – громче повторил человек, – кто там? Говори быстрее, минуты капают...
– Это я, – сказала Нина.
– Нинка? – удивился ее собеседник. – Ни хрена себе – объявилась! Ты где была? Все твои клиенты волнуются. Я к тебе заезжал, заезжал, сигналил, сигналил, а тебя нет... Что – наследство получила? Бабки не нужны больше? И вообще, так не делают, подруга... Короче, большой долг за тобой...
– Я поняла, поняла, – заторопилась Нина, – долг есть долг. Только у меня к тебе одна просьба.
– Чего?! – изумился человек на другом конце провода. – Ты что, подруга, совсем оборзела? Не чуешь берегов ни хрена! На тебе же и так висит немерено бабок. А ты еще – просьбочку... Какая у тебя просьба?
– Мне нужен ствол, – коротко сказала Даша.
– Как? – не понял ее собеседник.
– Ствол, – повторила Даша. – Пистолет. Любой. Какой хочешь конфигурации и системы – Макарова, Наган, Лепажа... Все равно. Только, чтобы он стрелял.
– Ни хрена себе, – после довольно длительной паузы протянул человек в черной машине, – вот это просьба у тебя. А зачем тебе ствол-то? Если у тебя проблемы – только скажи. Я подъеду с братками и разберемся. Какой базар... Самой зачем на рожон лезть. Твое-то дело какое – ноги пошире раздвигать...
Нина поморщилась.
«Нет, – подумала она, – наводить бандитов на логово дяди Мони – значит, посылать ему в паутину очередную порцию жертв. Те, кто к нему придут... конечно, не убьют никакого дяди Мони, потому что в ту же минуту забудут не только то, зачем приходили, но и свое имя-отчество... Нет. Лучше самой. Тем более, что это мое личное дело. И мне нужно покончить с этим делом раз и навсегда. И там уже – будь что будет»...
– Чего молчишь? – окликнули ее. – Говори, с кем побазарить нужно и все дела. А сама – на работу живо. Клиенты ждут.
– Нет, – твердо сказала Нина, – никаких братков. Мне нужен ствол. Деньги я потом отработаю, обещаю.
Собеседник Нины на минуту задумался. Видно, мысль о том, что Нинин долг – и так не особенно малый – теперь увеличится до баснословных размеров – показалась ему довольно соблазнительной.
– Ладно, – сказал он наконец, – дам тебе ствол. Только ты бы подумала, подруга... Это сколько же тебе бесплатно на меня пахать надо, чтобы расплатиться за все?
– Сколько надо, столько и буду, – проговорила Нина, – так дашь ствол или нет.
– Говори, где находишься, – сказал человек и выбросил окурок из окна своей черной машины, – сейчас подъеду. Будет тебе ствол...
* * *Несмотря на то, что Даша выплакалась, легче ей от этого не стало. Напротив – голову ее заволокло туманом, сознание то и дело уплывало от нее и часто, поднимая голову, Даша не понимала, где находиться. Только через некоторое время она сообразила, что все еще стоит возле подъезда, где находится квартира Марианны Генриховны.
Как только ее губы беззвучно прошептали это имя, на глаза Даши снова навернулись слезы. Сейчас ей не хотелось ничего, кроме того, чтобы снова оказаться в уютной кухоньке за чашкой ароматного чая в окружении неясных, но притягательных образов из интереснейших рассказов Марианны Генриховны.
Даша не знала, который сейчас час. Она вообще не имела никакого представления о времени. Только видела, что сумерки сгустились вокруг нее, но с точностью не могла бы сказать – ночь сейчас – или день и у нее просто темнеет в глазах от невыносимой муки.
Она совершенно не отдавала себе отчет в своих действиях. Ей просто было очень плохо. До того плохо, что она не могла должным образом проанализировать сложившуюся ситуацию. Она знала – сейчас ей нужно только одно...
«Все, – решила Даша, – больше не могу. Сейчас пойду – поднимусь и в последний раз постучу в дверь квартиры. Если мне опять никто не откроет, лягу на коврик у двери буду лежать до возвращения Марианны Генриховны»...
Она двинулась в подъезд и, прежде чем она перешагнула порог, новая мысль пришла ей в голову:
«Теперь я понимаю, – думала она, – каково это – умирать в пустыне без капли воды».
С большим трудом Даша преодолела несколько этажей – ноги пару раз вообще отказывались подчиняться измученному телу и Даше приходилось надолго останавливаться и отдыхать – и достигла наконец вожделенной двери.
Ни о чем не думая, только моля всех известных ей богов об избавлении от ужасных мук, не дающих ей покоя, Даша постучала.
– Кто там? – спросил ее незнакомый старческий голос.
– Даша, – только и смогла вымолвить Даша.
– Какая такая Даша... – прошамкали за дверью, – шляются тут всякие, мать вашу так...
Даша обессиленно молчала. Дверь, тем не менее, открылась и в темноте прихожей мелькнуло иссушенная старушечья тушка. Даша шагнула в темноту.
Дверь захлопнулась за ней, и Даша оказалась в кромешном мраке, наполненном только отвратительно копошащейся пустотой. Непонятная старушка исчезла. Даша, вытянув вперед руки, как делают слепые, когда остаются без своего поводыря, пошла вперед.
– Марианне Генриховна, – всхлипывая, проговорила она, потому что никаких других слов уже не помнила.
Идти ей пришлось совсем недолго. Уже через несколько шагов ее руки наткнулись на преграду – кажется, это была дверь. Даша толкнула ее, и она подалась.
Даша переступила порог.
Глава 12
И оказалась в странной комнате, заваленной всевозможным мусором так, что свободным оставалось только пространство у входной двери и в середине комнаты. Голая электрическая лампочка покачивалась под самым потолком и от этого причудливые тени метались по стенам, словно призрачные крылатые чудовища.
Даша огляделась вокруг. Ее не ничего не удивляло и не пугало ничего. Ей хотелось только одного – чтобы все было, как раньше, чтобы – уютная кухня... ароматный чай... и бесконечные рассказы, которые ей так нравилось слушать.
Она не понимала, почему это желание стало для нее всеобъемлющим и единственно важным для жизни. Сила этого желания заслонила собой все. И ничего в этой жизни не оставалось более или менее значимого, кроме как – снова вернуться назад.
