Фридрих Незнанский - Царица доказательств
«Вот черт!»
Не выключая воду, Алла завернулась в полотенце, шлепая мокрыми ногами, прошла в комнату и сняла трубку.
— Слушаю, — резко сказала она и тут же пожалела о собственной интонации.
Звонил профессор МГУ Сергей Александрович Корякин, отец Димы Корякина и в прошлом ее собственный преподаватель.
— Да, Сергей Александрович, здравствуйте. Это Алла. Георгия сейчас нет, он вышел в магазин. Что-нибудь случилось?
Услышанное заставило ее побледнеть и опуститься на диван.
— Как же так?.. Они же вчера с Георгием разговаривали по телефону… Когда?.. Мне очень жаль, Сергей Александрович. Георгий сразу же перезвонит вам, как только придет… До свидания… Держитесь.
Войдя в квартиру, Георгий не сразу понял, что происходит. В открытой ванной в полную силу шумел душ, а из комнаты доносился плач Аллы. После телефонного разговора силы ее оставили, и она так и не смогла подняться, для того чтобы выключить воду. Повесив трубку, закрыла лицо ладонями и разрыдалась. В таком виде и застал ее еще ничего не знающий Георгий. Побросав на пол покупки, он кинулся к Алле и присел перед ней на колени:
— Что случилось?
Алла убрала от лица ладони и подняла на Георгия покрасневшие, опухшие глаза.
— Диму Корякина убили, — с трудом произнесла она. — Это только что сообщил его папа. Перезвони ему, пожалуйста.
Спустя полтора часа Георгий Виноградов встретился с Сергеем Александровичем на Гоголевском бульваре. Тот уже ждал его, сидя на лавочке. Увидев, поднялся, чтобы поздороваться.
— Спасибо, Георгий, что согласились встретиться.
— Ну что вы, Сергей Александрович. То, что произошло, это ужасно. Примите мои искренние соболезнования.
— Да, это ужасно, — профессор попытался закурить сигарету, и Виноградов заметил, что его пальцы подрагивают. — Я ездил в морг на опознание. — Он посмотрел куда-то мимо Виноградова. — Вы даже не представляете, что они с ним сделали. Мне сказали, что его забили насмерть бейсбольной битой.
— Они? — переспросил Виноградов. — Значит, убийц было несколько? Они пойманы?
Сергей Александрович засмеялся, и от этого смеха Виноградову сделалось настолько жутко, что он даже немного отодвинулся.
— Ты знаешь, Георгий, — профессор вдруг схватил Виноградова за плечо и посмотрел ему прямо в глаза, — они все врут. Я просто чувствую, как они мне врут про Диму. Ты его не видел.
Взгляд профессора был настолько пронизывающим, что Георгий всерьез испугался за его душевное состояние. Подобные потрясения нередко лишают разума даже самых психически устойчивых людей.
— Что вы имеете в виду, Сергей Александрович? — осторожно спросил Георгий. — Кто вам врет? Убийц поймали?
Профессор Корякин отпустил плечо Георгия и несколько минут молча курил. Георгий не нарушал повисшую в воздухе паузу, ожидая, пока Сергей Александрович заговорит сам. Наконец профессор успокоился и продолжал уже спокойным голосом:
— После морга я сразу поехал в Гагаринское УВД, мне сказали, что именно они задержали убийцу моего сына. Меня сразу провели к следователю. Я ему говорю, что хочу знать, кто убил моего сына. А эта мордатая сволочь советует мне не беспокоиться, говорит, что убийца уже задержан и во всем признался. Показывает мне какие-то грязные, мятые бумажки. Я читал их три часа. Прочитал все от начала и до конца. Ты знаешь, Георгий, я не юрист, я историк, но все-таки в документах я кое-что смыслю. Из этого так называемого дела выходит, что Диму убил какой-то наркоман. В целях ограбления. Представляешь, для того чтобы ограбить, он избил его до смерти бейсбольной битой! Но меня насторожило не только это. Понимаешь, Диму нашли недалеко от платформы Матвеевское, на каком-то заброшенном пустыре. Так вот ты скажи мне, пожалуйста, что он там делал?
— Я не знаю, Сергей Александрович. — Виноградов потер лоб. — Вы знаете, вчера днем я звонил ему по телефону, но мы не смогли поговорить, потому что он куда-то срочно убегал, на какую-то встречу. Мы договорились, что он вечером перезвонит или мы даже встретимся, но он так и не объявился. Я так понял, что он собирается встретиться с кем-то по поводу журналистского расследования, которое он проводил в последнее время.
— Ну уж наверняка он встречался не с этим наркоманом и не на этом чертовом пустыре! — вскричал Сергей Александрович.
— Пожалуй что вы правы, — задумался Виноградов. — Вы сказали об этом следователю?
Профессор закурил новую сигарету.
— Разумеется, я сказал об этом следователю! А он мне показал бумажку с признанием, подписанным этим, как его, Смолиным. А плюс к этому еще и протокол о личном досмотре. При задержании у этого Смолина были обнаружены Димины вещи. Но только ты пойми, Георгий, что туфта это все! Полнейшая туфта!!! Белыми нитками шито. И никто эти нитки даже скрыть не пытается. Когда я прочитал липовые документы, я говорю следователю, покажите мне убийцу, хочу ему в глаза посмотреть. А он мне отвечает, что это никак не возможно. Тогда я спрашиваю, сколько ему хотя бы дадут за то, что он у меня сына отнял? А эта скотина, даже глазом не моргнув, отвечает, что, дескать, ему уже нисколько не дадут, его бог наказал. Ты понимаешь, что это значит? Я вначале тоже не понял. Выясняется, что этот Смолин в тюрьме умер. Якобы от передозировки наркотиками. Так что дело прекращено ввиду смерти обвиняемого.
— Подождите, — недоуменно покачал головой Виноградов. — Вы хотите сказать, что убийца Димы умер?
— Это не я хочу сказать. Это мне следователь сказал. И продемонстрировал официальное заключение о смерти. Ты знаешь, Георгий, я не знаю, как это называется на юридическом языке, но по-русски это означает «концы в воду».
Георгий промолчал. Сложившаяся ситуация была ему не по душе, но что сейчас сказать отцу Дмитрия, он не знал. Впрочем, говорить не было нужды, Сергей Александрович заговорил сам:
— Мы с Димой редко виделись в последнее время. Он постоянно был занят, у меня дела. К тому же он жил отдельно, знаешь. Но я все-таки старался быть в курсе его дел, хотя бы в целом. Вот ты сам упомянул о журналистском расследовании, Дима тоже мне говорил об этом. Он, естественно, не рассказывал мне, в чем суть, но был очень возбужден. Ну ты понимаешь, наконец-то доверили серьезное дело, хорошая возможность по-настоящему себя проявить. Я его тогда, конечно, поздравил, но… ей-богу, не по душе мне это было. Уж слишком часто в последнее время эти расследования заканчиваются… — на глазах профессора блеснули слезы, но он быстро смахнул их рукавом и продолжил: — В общем, Георгий, я считаю, что смерть Димы была связана именно с этим проклятым расследованием. Но я не знаю, что нужно делать в таких случаях. Поэтому я и решил с тобой встретиться. Ты все-таки гораздо ближе к этому, чем я. К тому же ты сам знал Диму. Может быть, ты сможешь что-нибудь узнать. Я не смогу спать, пока настоящие убийцы моего сына гуляют на свободе. А я убежден, что они остаются безнаказанными.
— Хорошо, Сергей Александрович. Я обязательно выясню все, что сумею, — пообещал Виноградов. — И буду держать вас в курсе дела. В данном случае надо обращаться в более высокие инстанции. Я займусь этим прямо сейчас.
— Спасибо, Георгий, — профессор поднялся со скамейки, Виноградов встал следом за ним, — я знал, что на тебя можно положиться.
— Не стоит, Сергей Александрович, — Виноградов пожал протянутую руку профессора, — это и меня касается. Я обязательно сообщу вам, как только что-нибудь узнаю.
…В редакции журнала «Пламя» Георгий встретился с главным редактором Федором Никитичем Полосовым. Тот еще ничего не знал о случившемся.
— Какая ужасная трагедия, — сокрушенно качал головой Полосов. — И ведь совсем еще молодой парень. Сколько ему было?
— Двадцать шесть лет, — сухо ответил Георгий.
Почему-то главный редактор сразу произвел на
него отрицательное впечатление. Уж слишком он суетился. Или известие о Диминой смерти настолько выбило Георгия из колеи, что он сейчас всех и каждого готов подозревать в чем угодно.
— В ужасном мире мы живем, — продолжал сокрушаться редактор. — Надеюсь, убийцу поймали?
— Поймали, но я подозреваю, что поймали не того.
— А что он сам говорит?
— Он уже ничего не говорит. Он скоропостижно скончался в тюрьме от передозировки.
— Эти наркоманы, — опять покачал головой редактор. — Они ведь и мать родную не пожалеют.
— Вы не могли бы мне поподробней рассказать, в чем заключалась суть Диминого расследования, — попросил Виноградов. — Кое-что он мне говорил, но только в самых общих чертах. Я думаю, что его убили именно из-за этого.
— Боюсь, что ничем не могу вам помочь, — развел руками Полосов. — Это конфиденциальная информация, и я боюсь, что люди, заказавшие это расследование, не обрадуются привлечению посторонних лиц. К тому же вы сами сказали, что дело прекращено.
