Людмила Бояджиева - Золотая рыбка
Глен сделала решительную ставку — подготовила звездное шоу, за которое предполагала сорвать высшую телевизионную награду. Никто не сомневался, что победа уже в её руках. Глен принимала поздравления и строила планы на расширение своих полномочий на телестудии. Ее обошла перед самым финишем смазливая, наглая дурочка, вся сила которой состояла в том, от чего Глен отказалась уже давно: она ложилась в постель с каждым, кто имел хоть какое-то влияние в шоу-бизнесе, и разыгрывала из себя совершенно гадкую девочку.
Глен тяжело напилась в одиночестве впервые за все это время, а потом улетела в Мексику, чтобы стать супругой крупного магната.
Аболь Пьедомо был настоящим боссом — гангстером, мафиози, миллионером. Все это звучало очень забавно, когда он раздевался в спальне. Глен, сохранившая умение изображать сладострастную негу в лирических сценах, внутренне надрывалась от хохота, наблюдая, как всемогущий Педомо превращался из коренастого крепыша в обрюзгшего пузана с крашеными усами и густой смоляной шерстью, покрывавшей коротконогое тело.
Да, он любил вино, женщин, власть. Но отвечала ему взаимностью только одна возлюбленная — власть. От вина мучила язва, а с женщинами он вряд ли когда-либо мог справляться без проблем. Тем более в шестьдесят пять.
Когда Аболь скончался в собственном самолете от инсульта, Глен возблагодарила провидение. Накануне муж составил завещание, в соответствии с которым его последней, самой любимой жене принадлежала большая часть его состояния. О размере унаследованных капиталов знало все окружение Глен. Она провела в Мексике целый год, выбирая достойного партнера из числа бывших соратников Аболя, совершила турне по Европе в сопровождении компаньона Пьедомо с целью ознакомления с подвластной ей деловой империей.
Чем больше узнавала сообразительная дама о происхождении своих капиталов, тем меньше у неё оставалось желания продолжить дело мужа. Ей тайно угрожали и открыто давали понять, в какие игры предстоит ввязаться, войдя в долю с партнерами Аболя.
Передав дело в руки доверенного лица, Глен вернулась в Штаты. Сорок три — не конец света, тем более, если ты можешь себе позволить сделать крупную ставку. Глен купила канал на частной телестудии в Аризоне, предполагая превратить его в манеж для демонстрации молодых талантов. Обзаведясь хорошей командой, она занялась «раскруткой» новых поп-звезд.
Собственное изображение на экране не порадовало ведущую. Увы, за пробежавшие годы она постарела. Но пара месяцев, затраченные на реконструкцию лица и тела, принесли блистательные результаты, — теперь Глен могла дать три очка вперед самой Шер или неувядающей Голди Хоун. Мисс ле Бланк приобрела дом в окрестностях Пасадены и виллу на побережье у Сан-Диего, купила маленький вертолет и завела постоянного бойфренда.
Арон Джефри не был ни рок-звездой, ни мафиози. Но его лицо знали все американцы. Он вел еженедельную ночную передачу, в которой вытаскивал на «ринг» в качестве собеседников самых знаменитых в данных момент людей, будь то разносчик молока, обнаруживший насильника в доме одинокой женщины, или задиристый политикан.
Они составили прекрасную пару. Изящную, мелкокостную блондинку с узким тонким лицом и безупречным вкусом называли самой стильной женщиной телеэкрана. Плотный седовласый джентльмен с пышными усами и насмешливым прищуром темных глаз имел репутацию ироничного напористого умницы с хваткой бультерьера и нюхом игуаны.
Прохладным мартовским вечером они собрались на изысканную вечеринку в Лас-Вегасе. В семимиллионном особняке Кетти Симс собирался весь голливудский бомонд по случаю премьеры её нового фильма, совпавшей с тридцатилетним юбилеем. Глен, одетая в серебристое вечернее платье с узкими рукавами и смелым, чуть ли не до пупа декольте выбирала меха перед зеркалом гардеробной. На лице появившегося в дверях Арона вместо восторга застыло кислое выражение. На нем был стального цвета смокинг и великолепная белая рубашка с бабочкой. В руке пенился стакан с шипучей таблеткой.
— Тебе не нравится палантин из голубой норки? — удивилась Глен, кутающая плечи в меха.
— Ах, дорогая, поезжай без меня. Третий день нелады с желудком. Я даже позеленел. Все начнут говорить, что у Джефри разлилась желчь после того, как он подавился сенатором Болдуином. Я же умышленно не довел дело до нокаута, оставив за этим парнем последнее слово. «Поражение» Джефри воздастся сторицей. Болдуин не забудет моего самопожертвования… О, Боже, впечатление такое, что у меня в желудке идет арабо-израильская резня.
— Чрезвычайно кстати! Я как раз хотела познакомить тебя с одной красоткой. Она трижды кончала жизнь самоубийством из-за любви.
— Шизофреничка.
— Нисколько. Умна и предприимчива, владеет студией грамзаписи в Нью-Мехико. Прекрасная собеседница. Проштудировала всю мировую философию. Изъясняется исключительно афоризмами. Могли бы подготовить нескучную передачу о смысле жизни и самоубийстве, как методе самоутверждения.
— Может, в другой раз?
Глен взяла Арона за руки:
— Давай решим так: ты не сядешь за руль, вертолет поведет Мартинос. А если будет хуже — вернемся домой… Прелестный вечер, тебе надо отвлечься. Нельзя зацикливаться на животных ощущениях, я имею в виду ощущения в области живота… Так мне все же ограничиться норкой?
— Ограничься. Классика — твой стиль. Тем более, что ты не украсила себя ни одним камушком.
— Совершенно голая. — Глен протянула ладони. — И волосы зализаны в «ракушку». Кажется, парикмахер перестарался. Он уверен, что высокий стиль непременно предполагает добровольное уродство.
— Тебе далеко до идеала твоего визажиста, — сдался Арон. Он умел противостоять любому, кроме Глен.
Когда вертолет поднялся в вечернее небо, Глен попросила сидевшего за рулем мексиканца:
— У нас полно времени. Сделай круг над горами. Такая красота! Ты не прочь, Арон?
— Отнюдь, — коротко отреагировал он, жалея о том, что согласился на поездку. В животе бурчало и переливалось, словно в перегоночном аппарате. А раскачивание в воздухе…
— Милый, взгляни туда! — Вцепившись в плечо Арона, Глен развернула его к окну. — Ты видишь красное на скале? Это человек!
— Мало ли идиотов с переизбытком свободного времени и здоровья ищут приключения на жопу…
— Где твоя камера? — Глен вытащила из футляра видеокамеру, котору Арон всегда имел при себе на случай любопытного сюжета. — Боже, взгляни! Я сделала увеличение. Он не лезет, он попал в беду! Посмотри-ка на это лицо!
Арон нехотя навел объектив на висящий красный предмет.
— Готов поспорить, у парня полные штаны, удовлетворенно постановил он и скомандовал летчику, — снижайся, мы должны подобрать приятеля.
Вертолет начал делать заходы над скалой, Арон выбросил в люк лестницу.
— Не могу приблизиться, шеф. Винт почти у стены.
— Тогда раскачай её хорошенько, он перепрыгнет! — сообразила Глен. Наушники явно мешали её прическе. Вытащив шпильки, она тряхнула головой, распуская рыжеватые волосы. Было ясно, что на вечеринку сегодня попасть все равно не удастся.
— Не увлекайся, детка. Лучше вызовем службу спасения, они собаку съели в подобных делах. Мы можем наломать дров. — Засомневался Арон.
— Глупости. Ты снимешь отличный репортаж, а потом сделаешь бедолагу героем захватывающего сюжета. Давай, раскачивай лестницу посильнее! Я держу тебя.
Чуть не вывалившись из люка и с трудом подавляя отрыжку, Арон удачно поддернул трап и парню удалось вцепиться в него. Державшее его крепление полетело вниз.
— Кажется, мы подоспели вовремя. Но что он ждет, черт побери! Почему не поднимается? Здесь не воздушные эквилибристы, — занервничал Арон, которому совсем не нравилось смотреть в открытый люк. Тошнота подкатывала к самому горлу.
— Придется затаскивать лестницу, — решила Глен. — Он, возможно, в шоке или ранен.
Общими усилиями им удалось втащить тело в салон. Парень вцепился зубами в перекладину мертвой хваткой, стиснувшие канат руки не хотели разжиматься.
— Он замерз… — Глен налила в пластиковый стакан виски и осторожно извлекла из окровавленных губ спасенного деревяшку. — Послушай, друг, сделай пару глотков и соберись с силами. Ты спасен.
— Тебе здорово подфартило, парень, — с кислой гримасой сообщил Арон, не любивший чужого везения.
… Вертолет вернулся на виллу в Пасадене. Пострадавшего внесли в дом и положили на кровать в гостевой спальне.
— Уфф! Делать захватывающие сюжеты становится все труднее. — Арон покосился на испорченный смокинг. — Этот герой весь в крови. Я вызову врачей. Только вначале засниму сюжет. Постой-ка рядом… — Он взялся за камеру.
— Погоди… — Глен склонилась над больным. — Обойдемся без врачей. Не надо портить столь романтическую историю. Мне почему-то кажется, что наш бульдог абсолютно здоров. — Сэр, эй, дружище… Тебе не кажется, Арон, что это лицо мы где-то видели?
