Геннадий Ангелов - Месть. Без алиби
— Можно, я не возражаю, только желательно, чтобы меньше людей слышали и видели ваш разговор. Ты понимаешь, о чём я?
— Понимаю…
Протасов потёр рукой щетину на лице и задумался. Гордеев увидел, что друг стал мрачнее тучи, спросил:
— С тобой всё в порядке?
— В порядке, сейчас вспомнил Светлану, ребят…
— Он ответит за всё, обещаю тебе Игорь, что показания ты у него взять не сможешь.
— Они мне не нужны, у нас достаточно доказательств.
В кабинет постучали и дверь открылась.
— Можно?
В дверях появилась довольная физиономия Коновалова.
— Наши «орлы» готовы, ждём вас.
— Через минуту выдвигаемся. Что говорит наружное наблюдение за домом Северина?
— Всё спокойно, киллер по нашим данным находится в квартире.
— Иди, мы сейчас выйдем.
Подполковник ещё раз проверил оружие.
— Ты в «бронике»?
Протасов постучал по груди и поднял большой палец вверх.
— Тогда с Богом!
Гордеев трижды перекрестился и направился на выход. Протасов последовал за ним.
В городе стояла тишина, едва нарушаемая криками пьяных посетителей кафе и баров. Две армейские машины битком набитые солдатами, следовали по улице Ленина, в направление дома Северина. Замыкала колонну машина с милицией. Сирену и мигалку, водитель по приказу Гордеева не включал. Редкие пешеходы провожали взглядами полными уважения машины с солдатами.
— Вот видишь, есть у нас ещё армия, не всё значит пропили, — учил выпивший дядя Коля, своего внука.
Парень стоял с открытым ртом, внимательно наблюдая за колонной машин.
— Вырастешь, тоже пойдёшь служить.
— Я хочу космонавтом быть и полететь в космос как Юрий Гагарин.
У мальчишки от радости заблестели глаза. Дядя Коля, от слов внука, чуть протрезвел и присел на корточки.
— Откуда знаешь про Гагарина?
— В книжке читал, и на уроках рассказывали.
— Похвально, — дядя Коля погладил внука и обнял.
— Весь в отца… Колонна машин остановилась за квартал от дома Северина, и молодой лейтенант отдавал распоряжения солдатам. Они выпрыгивали на землю и поправляли обмундирование.
— Так сержант, окружить вон тот дом, желательно без шума.
Он показал в направлении пятиэтажки.
— Гражданских не пускать, смотри мне, головой отвечаешь за безопасность граждан. Всех посторонних оттеснить метров за сто от дома. Понял?
— Так точно, товарищ лейтенант.
Сержант побежал отдавать приказ солдатам. Лейтенант вспомнил о том, что не показал фото преступника и ещё раз крикнул сержанта.
— Вот фото преступника.
Сержант внимательно посмотрел на портрет Северина.
— Крутой мужик, видно сразу.
— Так, крутой, не крутой, не наша забота. На этом субчике, полно убийств, и предупреди личный состав, что живым он нам не нужен. Пусть солдаты ещё раз посмотрят фото. Выполняй.
Солдаты начали окружать дом, оттесняя гражданских лиц, как можно дальше. Затрещала рация у лейтенанта.
— У нас всё готово. Периметр полностью перекрыт.
Лейтенант побежал к Гордееву и доложил обстановку.
— Вперёд ребятки, — отдал приказ подполковник, и в ту же минуту группа захвата проникла в тёмный подъезд.
Глава 47
Настойчивый звонок заставил Северина вздрогнуть, Людмилы не было дома. Он с трудом поднялся с дивана, и подошёл к двери.
— Кто там? — спросил он вполголоса.
— Вам телеграмма, срочная, откройте.
Женский приятный голос сразу насторожил киллера.
— Жена ушла и закрыла меня одного в квартире. Ключи с собой забрала. Так, что вы оставьте телеграмму под дверью.
Он прислушался и посмотрел в глазок. В коридоре стоял полумрак, и никого не было видно. Интуиция подсказывала, что-то тут не так, и крадучись как кошка, он направился в зал. Аккуратно отодвигая шторы, выглянул в окно, но не заметил на улице ничего подозрительного. Звонить перестали и Северин начал успокаиваться.
«Фу, ты пронесло, — подумал он. — Значит это точно приходили с почты».
И тут снова начали звонить и барабанить громко в дверь.
— Откройте, это милиция.
Северин, быстро натянул брюки и достал автомат «АКСУ», с коротким стволом, который прятал в шкафу.
— Что ж повоюем ребятки.
Он злорадно усмехнулся и вставил рожок с патронами.
— Живым я вам не сдамся, — крикнул он.
— Хотите войти, милости прошу.
Он дал короткую очередь в сторону двери. Пули застревали в стене, и сыпалась штукатурка. И тут весь дом стали сотрясать удары кувалды. Это спецназ начал ломать железную дверь.
— Бух, бух, — тяжёлая кувалда не оставляла не малейшего шанса металлической двери, которая начала постепенно шататься.
Северин метался по квартире, судорожно перебирая в голове способы прорваться.
«На балкон, оттуда на крышу», — решил он и увидел за окном двух бойцов, которые спускались к нему по верёвкам с крыши.
— Ах вы суки, — грязно выругался киллер, и дал очередь.
Послышался звон разбиваемого стекла и посуды. Один из бойцов так и остался болтаться на верёвке, второй открыл ответный огонь. Киллер упал и прижался к полу. Сверху на него сыпалась посуда, куски дерева, камни. Он с трудом прокашлялся и выплюнул со рта песок, потом на животе полез к балкону. В дверь перестали стучать, и это было хорошим знаком.
«Значит, не смогли сорвать дверь с петель — это хорошо», — думал он.
Спецназовец у балкона замешкался, и этим воспользовался киллер. Он резко вскочил на стол, и огненный шквал пуль убийцы изрешетил солдата. Тот в частых конвульсиях повис безжизненно на верёвке.
Северин прикладом автомата начал бить по оконной раме, чтобы выбраться наружу. Тем временем удары кувалдой в дверь продолжились. Они становились сильнее, и Северин, бросив окно, спрятался за каменной перегородкой. Поменяв магазин в «АКСУ», он дал длинную очередь в сторону двери. Спецназовец, который бил кувалдой, спрятался от пуль, прижимаясь к боковой стене. Им осталось совсем не много, и дверь вывалится наружу.
Образовалась не большая щель между дверью и стеной. Протасов стоял сбоку, и не целясь, нажимал на курок.
— Давай ребятки поднажмём, — крикнул Гордеев и взялся руками за стальной трос.
Трое здоровых мужчин напряглись, и дверь, с грохотом упала на пол. Этим временным замешательством воспользовался Северин. Автоматная очередь скосила молодого лейтенанта Серёгина, который по неопытности не успел залечь. Тот вскрикнул и покатился по ступенькам вниз.
— Помоги лейтенанту, — закричал Гордеев одному из бойцов спецназа.
— Огонь, огонь, — крикнул он, и четыре ствола в унисон начали стрелять.
Протасов лежал на бетонном полу, подняв пистолет, целясь в сторону квартиры. Оттуда стрелять перестали, и воцарилась тишина.
— Убили, ранили? — спросил шёпотом Коновалов у Протасова.
— А это мы сейчас и проверим, — он перезарядил пистолет и взял за рукоять кувалду.
— Ложись, граната, — крикнул он, напрягая все силы, бросил в квартиру кувалду.
И в эту секунду прижавшись всем телом к стене, начал стрелять. Северин увидел, как что-то грохнулось возле его ног, машинально отскочил. Протасов падая на пол, перекатился в сторону и разрядил обойму в киллера. Тот отпрянул к стене, скрутившись от боли, завыл как раненый зверь.
— Попал — таки, — прошипел он, ухватившись за уцелевшую оконную раму, начал лезть на подоконник.
Протасов поднялся, зарядил пистолет, и, не мешкая направился к киллеру, который уцепившись за раму, болтался между небом и землёй.
— Пощади, — умолял он Протасова, цепляясь за последнюю надежду.
— Вытащи меня, я всё расскажу, — просил Северин майора.
Автомат выпал из его рук, и полетел вниз, глухо ударившись об асфальт.
— Я требую, чтобы меня судили, ты не имеешь права стрелять.
— А ты имел право убивать мою жену, Светлану? А ребят, с которыми дружил не один год? Суд, скорее всего, признает тебя психически невменяемым и назначит лечение в больнице. Только такие как ты, не должны жить и топтать ногами землю. У тебя нет алиби, и приговор лично я тебе давно вынес. «Собаке — собачья смерть!».
Он поднял ствол и направил в лицо убийце.
— Чтобы ты знал мразь — это тебе за Светлану!
Потом он два раза выстрелил в лицо Северину.
Толпа зевак, наблюдавшая в стороне за происходящим, издала вопль ужаса, когда увидела, как из окна взмахнув руками, падает человек. Майор услышал, как упал преступник, выглянул в окно и увидел на асфальте распластанное тело Северина в луже крови.
Глава 48
— Мост был взорван по приказу Большакова. Это он нанял человека, который и заложил взрывчатку.
Евгений Иванович стоял в кабине Белого, с чёрной папкой в руках.
— Да ты, присаживайся, в ногах правды нет.
