Мария Ильина - Точка возврата
— Давай этих в подвал! Тот козел тоже здесь!
— С чего ты взял?!
— Не сквозь землю же провалился! Больше негде! Обойди пока дом, а мы с этими разберемся.
Валерий дернулся, напрягся. Струйка пота по спине, леденящий страх. Всего мгновенье. Ярость, как волна: «Шалишь! Не дамся даром!»
Лысый вынырнул из-за угла и тотчас получил по морде, зашатался. Наглый, идет, будто на прогулку. Врезал еще раз для верности. Бык тяжело рухнул на землю. Свирепая радость. Еще повоюем! Вооружиться. Кинулся к куче металлолома. Дернул на себя длинную ржавую железяку. Надо же, кочерга! Как на вернисаже. Додумать не успел. Лысый зашевелился, попробовал встать. Ударить еще раз рука не поднимается. Лежачего не бьют. Перехватил кочергу. Мужик, тяжело цепляясь за стену, поднялся на колени, фингал под глазом, осоловевший взгляд. Валерий попятился назад, голова отказывалась соображать. Секунды затягивались. «Загнал себя в западню и бабке с внуком не помог! Проиграл. Продул по всем направлениям!» Эмоции не просыпались, все без разницы, будто кончился бензин. Спиной уперся в забор, холод до костей. «Попробовать еще раз? Порыпаться. Перемахнуть — и туда? Рвануть к станции, позвать ментов. Нет, слишком много!» Поднял голову вверх, прикидывая, где лучше зацепиться. Радостный солнечный луч слепил до слез, мешал сосредоточиться. Две тени метнулись с боков… удар, вспышка и облегчение.
Глава 25
Удача Филина
Макс метался в кровати, как лихорадящий больной. Все чудилось, что упустил самое важное. Просыпался, явных огрехов не находил и снова проваливался в тревожную дрему. Вскочил с первыми серыми лучами рассвета, сел, нашаривая взглядом часы, будто опаздывал. Нет! Всего шесть утра. Времени уйма! Мысль о теплой постели пугала: только приляг — и все проспишь! Катерина нежно улыбалась во сне, лицо юное, милое, как в начале знакомства. Заботы и хлопоты еще спят, она свободна. Наклонился, чтобы поцеловать теплую, бархатистую щеку, вдохнул любимый запах, который почти забыл, и отстранился. «Еще разбужу, заругается!»
Быстро оделся, пошел на кухню. Тихонько открыл холодильник, задумавшись, чуть не уронил кастрюлю. «Что же сейчас не так? Данных много, но и противоречий до хрена!» Задумчиво принялся за плохо подогретый борщ, подспудно готовясь к трудному, долгому дню.
На работе еще никого, тихо и темно. Странное чувство, будто пришел сюда по ошибке. Макс включил комп, занялся материалами по Соколову. Непримечательный поселочек по Щелковскому шоссе, в семнадцати километрах от Москвы. Набрал адрес Лесиной бабушки, взглянул на карту. Рядом большой зеленый кусок: лес, речка. Благодать, дачное место! Вот и надо искать поблизости. Зимой почти никто не живет, и домов всего ничего. Чем не годится для логова? Отметил наиболее вероятные места, пробил по базам. В наиболее интересных случаях обзванивал хозяев, назвавшись работником местной электросети. Странновато, конечно, для коммунальщиков суетиться в такую рань. Но чего только в жизни не бывает… Дело вроде движется, а результат по нулям!
Откинулся на стуле, потянулся, закурил. Глянул на экран, будто со стороны. Вот тот крайний домик у леса, пробить — и все. Пить чай.
Так, так! Зарегистрировано на имя Грудкина И. И. 1934 года рождения, инвалида второй группы. «Небось, старичок — божий одуванчик и не ездит туда вовсе. Все равно позвонить, для очистки совести!»
Набрал номер. После двенадцатого гудка в трубке заскрипел старческий голос:
— Алле! Кто звонит? Громче говорите! Не слышу! Чего, чего? Какой Соколовский, не знаю такого!
Макс заорал в трубку что было сил. В дверях нарисовалась изумленная Васькина физиономия. Замахал на него руками, чтобы ради бога не мешал. От резких движений телефон грохнулся на пол, раздался противный хруст. У Филина сжалось сердце: «Вот сейчас пропадет связь, потом фиг дозвонишься!» В отчаянии гаркнул:
— Алло! Илья Иванович!
— Не надо орать! Теперь хорошо слышно. И говорите помедленнее, а то голова разболелась. Дача в Соколове? Так я там сто лет не был! Сдаем мы ее. Кому? А шут их знает! Дарья договаривалась, года три-четыре назад… Она уж покойница. Деньги по почте присылают исправно. А вы, простите, кто?
Макс вскочил в возбуждении, нечаянно наступил на валяющийся аппарат, ворчливый голос исчез. Послышался Васькин смешок:
— Хорош портить имущество! Макс беззлобно ругнулся.
— Я нашел его, нашел!
— Кого?
— Логово Шредера! Носом чую, там он, гад! Больше негде. Но проверить надо. Собирайся, будем объект смотреть!
— Что за спешка?! А начальству сказать? А ордер на обыск? Доказательства твои где?
— Поедем, будут! Васька передразнил:
— Будут! По самое не балуйся!
— А если там девка похищенная? Счет же на минуты идет, шевелиться надо!
— Вот ломанемся, как раз тогда ее и порешит, чтобы свидетелей не осталось!
В этом, конечно, была своя сермяга, но отступать сейчас?! Да ни за что!
Макс будто с цепи сорвался. К черту бумажную волокиту! Где-то внутри зрели сила и правота. Не трусить хотя бы раз, поработать на совесть! Не выйдет — уйду! Не судьба, значит!
Развернулся.
— Поехали! — было в голосе что-то.
Товарищ замолчал, подчинился.
Василий вел машину издевательски медленно, будто оставлял возможность одуматься и развернуться. Макс внутренне рвался вперед, словно опаздывал.
Он сам не мог объяснить, откуда взялось это чувство. Едут всего проверить догадку, не больше. И все-таки, все-таки… Цеплялся взглядом за проезжающие авто, будто искал подсказку. Свернули на Соколово, стало тихо, словно уменьшили звук. Выпендрежистые коттеджи торчали среди пыльных, ветхих хибар. Станция. «Бабки торгуют всякой фигней. Неужто кто-то берет банки с сомнительными овощами или квашеную капусту? Кому это сейчас нужно? Так и мерзнут без толку весь день!» Филин раздражался все сильнее, когда цепануло что-то, сразу не понял, что именно.
— Ну-ка, притормози! Осмотреться бы.
Васька нехотя включил поворотник, сбавил скорость.
— Глянь-ка! Черная «тойота». «Королла». И номер луговский. 744! Как первые цифры Катькиного мобильного. Точно помню. Здесь он! Здесь! Машинку у станции бросил, чтобы внимания не привлекать. А сам знаешь, куда почапал? Туда же, куда и мы. Зря ты кривился. Поехали! — Филин был радостно возбужден, Василий нехотя соглашался.
— Вот здесь, на обочине, притормози. Ничего себе пенсионерская дачка! Крепость! Только бойниц не хватает. Хорошо, «нива» у нас неприметная, как у местных грибников.
— Сказанул! Какие грибы в апреле?
— Тем не менее пойдем проверим. Вдруг с осени завалялись, — Макс улыбнулся своей шутке. — Не ломиться же сразу в эту малину! Осмотреться надо, что к чему.
Бодро распахнул дверцу, летние ботинки заскользили по мокрой земле, он замахал руками, пачкая куртку о бока машины. Василий подавил смешок:
— Корзинку для грибов брать?
Макс ругнулся беззлобно и, осторожно ступая, направился в лес. Банки, бутылки, обертки, пакеты, окурки. Обычный мусор. И откуда его столько берется!
Бревно, впитавшийся запах пива, ошметки, огрызки. На небольшом расстоянии — болоньевая сумка в синий цветочек. Видно, стелили, чтобы не запачкаться, а потом ветер унес. Василий взял в руки, повертел:
— Старухи любят такие, чтобы как в молодости.
— И никогда не бросают. Смотри! Шляпка, черная, фетровая, с пластмассовыми бусинками. Как у бабки Смирновой.
— Мы еще прозвали ее «Шапокляк», всюду вечно нос совала. Влезла-таки вперед нас, добилась своего!
— Где-то поблизости должна быть. Вещи явно недавно лежат. Глянь, калитка! Тропинка к речке ведет, — Макс оживился, указывая носком башмака на истоптанную прошлогоднюю траву. — Здесь ходили совсем недавно.
— И не просто гуляли, драка была! И тащили что-то тяжелое по грязи прямо к дому. И следов сколько в разные стороны разбегается…
Прошли по дорожке к берегу.
— Здесь кто-то долго топтался. Сумка спортивная, бинокль, барахло… Что там в камышах валяется?
Макс ринулся, не жалея ботинок.
— Камера, — просмотрел последние снимки и передал Васе. — Теперь можно вызывать группу!
Крепость пала на удивление быстро, как бумажный гигант. Никакое не логово, так, времянка, перевалочный пункт, не более. Заставленный машинами дворик, кучка хлама в углу, бревенчатый одноэтажный домик, гнилой и ветхий. Макс попробовал прикинуть, сколько ему лет. Почерневшие бревна, никаких красивостей и удобств, тридцатые годы. Дачка под стать инвалиду-хозяину. «Ха-ха! Сколько у Шредера таких точек?»
Вывели троих парней в наручниках. Накачанные, высокие, морды тупые, как на подбор. Деревянные солдаты из сказки. Неотличимые друг от друга бойцы. «Кто же из них за главного? Спрошу этого, с фингалом под глазом, злость из него так и прет. Наверняка проболтается. Допросить, пока не очухались». Макс уже сделал шаг вперед, но на крылечке вырос Васька:
