Микки Спиллейн - Я умру завтра
Он молчал несколько секунд, обводя взглядом помещение. Успокоившись, он сказал:
- Провалиться тебе, Фаллон! Вечно ты нарываешься на жуликов. Это просто мелкое мошенничество.
- Так что за разборки?
Смирившись, он устало повел плечами:
- Две компании из Невады и одна из Аризоны сцепились с профсоюзами. Они начали терять продукцию еще до стадии отливок в слитки. Так что на рынке в Нью-Йорке ничего и не появилось.
- Насколько тебе известно.
- Не лови меня на слове, Фаллон.
Улыбнувшись, я промолчал, ожидая продолжения.
- Мы получили указание, - вновь заговорил Ал Гроссино, - присмотреться к ним, но пока ничего так и не засекли. Эти компании пойдут на что угодно, лишь бы платить поменьше налогов.
- Дерьмо собачье!
- Не идиотничай! Ты что, не знаешь, как федералы контролируют каждый грамм шахтного золота в этой стране?
- Сам не идиотничай! Неужели ты не знаешь, как разнятся цены официальные и черного рынка? - осадил я его.
- О'кей. То есть биржевые дельцы...
- Да оставь ты их в покое. Давай называть вещи своими именами. Кто в этом деле самые крупные шишки? Кто построил Лас-Вегас? Кто контролирует доставку наркотиков? Кто...
- Гангстеры не занимаются золотом, Фаллон, - фыркнул он. - Они слишком умны, чтобы возиться с валютой.
- Почему же в таком случае они занимаются подделкой денег? - с гнусной ухмылкой подначил я его.
Отшвырнув салфетку, он влил в себя остатки холодного чая.
- Выкладывай, что тебе надо, и катись отсюда!
- Выясни, в каких объемах компании оценивают свои потери? - сказал я.
- Зачем?
- Ты разве забыл, что я репортер?
- Трудно представить тебя в этом качестве.
- Всему свой срок. Ал. Кстати, кто такой Старик?
- Не притворяйся кретином, Фаллон. Ты служил в армии. Ты был копом. Любого, у кого есть право командовать, называют "стариком". - Он нахлобучил шляпу и кинул на стол свою долю платы, оставив меня в одиночестве.
* * *
Увидев у дверей окружной прокуратуры копа, я показал ему свою репортерскую карточку, и, пока он нес какую-то чушь, я заметил Люкаса из "Ньюс". Тогда я зачитал копу несколько абзацев из Конституции США и направился прямиком к Чарли Уоттсу, который собирался допрашивать рыдающую Марлен Питере. Чарли был в компании двух детективов и помощника окружного прокурора. Пухлую маленькую уличную бабочку, которая должна была стать женой Визгуна Вильямса, так часто таскали сюда, что все их штучки она знала наизусть и тотчас же пустила в ход самое безотказное оружие - потоки слез. Блюстители ее гражданских прав были потрясены таким беззаконием. Люкас был готов броситься на защиту бабочки, а я подумал, кто же выписал ордер на арест, да и есть он вообще у них?
Но так или иначе я, оказавшись на допросе, испытал облегчение, а мой бывший шеф сказал:
- Я так и знал, что увижу тебя. Рано или поздно.
- А если точнее?
- Рано. Конечно, ты знаешь эту леди?
- Конечно.
- В ее профессиональном качестве?
- Пока еще я ей не платил, Чарли.
Сотруднику окружной прокуратуры было чуть больше двадцати, и он сделал ошибку, открыв рот:
- Что вы тут вообще делаете, черт возьми?
- Собираюсь выкинуть тебя пинком под зад, малыш. Чисто в физическом смысле слова. И тут все стены будут вымазаны твоими соплями и кровью, если ты сам не уберешься. И прихвати с собой своих приятелей.
Чарли Уоттс расплылся в откровенной ухмылке, предвкушая дальнейшее развитие событий. Но я был прав - ордера на арест у них не имелось. Даже намека не было. Все беспрекословно поднялись, глядя на побагровевшего сотрудника прокуратуры. А Люкас, догадываясь, что будет дальше, возмущенно убрал свои записи. Подождав, пока за ними закрылась дверь, я кинул шляпу на стол и спросил:
- Как дела, Марлен?
Она больше не рыдала. Глаза у нее были сухими и испуганными. Но - не из-за копов. Кончиком языка она облизала губы, и я видел, как у нее дрожат руки.
- Пожалуйста, Фаллон...
- Ты боишься меня?
- Нет.
- Ты любила Визгуна?
- Немного. Он был единственным парнем, который хотел на мне жениться.
- Ты знаешь, почему его убили?
- Да.
У меня забегали мурашки по спине.
- Почему же?
- Он мне толком ничего не рассказал. Просто он что-то знал, вот и все. Он говорил, что-то может доказать и мы получим тогда хороший кусок и уедем отсюда к чертовой матери. У него была какая-то кассета с записью или что-то вроде этого.
- Да?
Она испуганно дернулась, вытаращив глаза, которые стали большими, как плошки.
- Но у меня ничего нету! Как раз перед тем, как пойти повидаться с судьей, который посадил его, он кому-то послал кассету и велел мне побыстрее убираться... и вот он мертв...
- Так почему ты не унесла ноги?
- Ты что, смеешься? - Она закрыла лицо руками, и на этот раз слезы у нее были самыми настоящими. - Почему, по-твоему, так пусто на улице? Да они поджидают меня, вот почему. Дерьмо! Меня тоже пришьют. Прикончат, как Визгуна, и я даже не знаю из-за чего.
- Пока тебя еще не прикончили, Марлен.
- Выгляни в окно. По обеим сторонам улицы стоит по машине. Нет, ты никого не заметишь. Они сидят внутри и ждут подходящего времени, а когда никого из вас не останется рядом, я превращусь в дохлую шлюху, которая попробовала обмануть своего сутенера, за что ей и перерезали горло.
- Значит, я остаюсь, - отвел я ее руки, которыми она закрывала лицо. Визгун вообще что-нибудь рассказывал? Ну давай же, вспомни!
Марлен замотала головой и отпрянула:
- Оставь меня в покое!
- Это не ответ на мой вопрос.
- Какая разница?
- Нет смысла умирать впустую, не так ли?
Тон моего голоса пронял ее, и она повернулась:
- С копами я вообще не разговариваю.
- Я бывший преступник, - напомнил я ей. - Старый сокамерник Визгуна. Ты забыла?
- Он хотел жениться на мне. В самом деле хотел.
- Знаю.
- И я этого хотела. Он ничего из себя не представлял, но никто другой не предлагал мне руку и сердце.
- Кто-нибудь да предложит. Так что он тебе рассказывал?
- Толком ничего. Только говорил, что выяснил имя той крысы и на этот раз затравит ее. - Она испуганно взмахнула руками, и глаза ее снова увлажнились. - Как мне отсюда выбраться?
- Я тебя выведу.
Мы вышли на лестничную площадку и спустились по ступенькам в подвальное помещение, откуда, минуя груды мусорных ящиков и старых детских колясок, выбрались на задний двор, погруженный в ночную темноту. Постояв там и прислушавшись, мы снова двинулись в путь и добрались до шаткой изгороди, которая отделяла ее дом от соседнего. Нам приходилось подныривать под развешанное на просушку белье и не раз споткнуться о раздавленные картонные коробки, которые вывалились из переполненных мусорных контейнеров.
Но они давно поджидали нас, успев привыкнуть к темноте, так что, когда сдавленно кашлянул выстрел, я увидел лишь вспышку и почувствовал колыхание воздуха от миновавшей меня пули. Отшвырнув девушку в сторону, я выхватил из-за пояса револьвер. Снова по глазам резанула вспышка, потом еще одна, но на этот раз я уже видел перед собой длинное дуло кольта. Ночь раскололась грохотом выстрела, на который эхом ответил чей-то клокочущий хрип, после чего я услышал слева от себя чей-то плач и звук убегающих шагов перед собой.
- Марлен?.. - позвал я.
Ответом мне были тихие всхлипывания.
- Он хотел жениться на мне. Ты же это знаешь, правда?
Чиркнув спичкой, я увидел перед собой мутные безжизненные глаза.
- Знаю, детка, - сказал я.
Со стуком стали распахиваться оконные рамы. Где-то завизжала женщина. Выругался какой-то тип, а другой идиот стал бестолково шарить лучом фонарика в ночи, не соображая, куда его направить. Двинувшись в сторону изгороди, я наткнулся на тело и зажег еще одну спичку.
Может, меня снова ждут спазмы в желудке и зябкая дрожь между лопатками? Через час Чарли Уоттс поднимет по тревоге все полицейские посты, бросив их в погоню за мной, а спустя два часа все газеты вытащат на первые полосы ту давнюю историю, украсив ее моим поясным портретом, - и не будет мне места для спасения на земле...
Однако в первый раз за долгое время я чувствовал себя легко и свободно.
Мне даже захотелось увидеться с Черилл.
Фаллон, ты сущий подонок, подумал я. Ведь тебе нравится убивать...
А кто-то другой в этот миг тоже мечтает... убить меня, потому что у них - труп, и они понимают, что бывший зек будет мстить за своего сокамерника. И кто бы он ни был, Старику не будет покоя, ибо этот убийца знает о золоте, и нужен только подходящий момент, чтобы отправить его на европейские рынки.
Мамаша Кристи была одной из тех старых нью-йоркских профессионалок, которая умела ничего не видеть, ничего не слышать, ничего не помнить. Она содержала дешевую гостиницу рядом с доками, где разгружались суда пароходной линии "Кюнард-лайн". Увидев меня, она лишь ткнула большим пальцем в нужную сторону.
- Твоя девка во втором номере, Фаллон.
