Мэри Кей - Дом теней
Дэни взяла чашку с бледной желто-зеленоватой жидкостью, которая пахла сухими цветами, и продолжала слушать мелодичный голос Найджела, струившийся в бесконечном монологе. Как она выяснила, было очень легко слушать его и думать о чем-то своем.
И вдруг она отвлеклась от своих мыслей.
– А теперь скажите мне, – сказал Найджел, – кто вы на самом деле? Я никому не скажу. Конечно, кто-то может догадаться. Это меня так заинтриговало. Отдает мистикой!
Дэни посмотрела на него и поставила чашку.
– Ну – ну! – Пойнтинг вскочил, чтобы исправить недоразумение. Извините, я не прав. Но если честно, дорогая мисс Кто-бы-вы-ни-были, вы просто не можете быть Адой Китчелл – ни за что.
Дэни холодно поинтересовалась:
– Почему же?
– Ну, дорогая, – ваш голос! Абсолютно британский. Ни малейшего заокеанского акцента. И какая женщина станет носит очки, если они ей не нужны? А эти очки вас просто портят! И… не будем называть имена, но одна беленькая птичка мне чирикнула, будто бедная Ада в этот момент лежит в больнице Айлингтона со свинкой.
– Миссис Гордон! – непроизвольно воскликнула Дэни. – Нужно было думать!
– Да, если честно, дорогая, нужно было думать. Как бы там ни было, не беспокойтесь. Возможно, это неправда, а я никому ни слова. Только скажите мне. Я очень хочу знать. Почему? И конечно, кто?.. Хотя, безусловно, кто-нибудь мог догадаться, верно?
– Я не знаю. Мог?
– Ну, конечно! Наша милая Лоррейн не способна на хитрость. В доме было несколько фотографий её дорогой дочери. И кто-нибудь мог ими заинтересоваться. Конечно, их было немного. Нельзя сказать, что Лоррейн одержима чувством материнства. Но одна или две все же были. И где они сейчас? «Унесены ветром»? Но она забыла про иллюстрированный томик об исследованиях в центральной… Там есть фотографии её симпатичного первого мужа. Я туда украдкой заглянул. Знаете, вы очень похожи на отца. Сходство стало очень заметно, когда я вас увидел без этих очков и уродливой челки. Как-то ночью вы о них забыли.
Дэни встала и подошла к окну. Она стояла спиной к комнате, нервно дергая краешек занавески и невидяще глядя в сад. Первая паника прошла, и теперь она чувствовала, как напряжение спадает и растет уверенность. Быть мисс Китчелл оказалось очень тяжело, и так тянуло снова стать Дэни Эштон, перестать притворяться… И бояться. Но ей хотелось, чтобы здесь была Лоррейн. Или Тайсон, или Лэш. Кто-нибудь, чтобы ей посоветовать, что сказать.
Все видели её насквозь? Все догадались? Но не на паспортном контроле! Остальные не имели значение – кроме Ларри Доулинга, который догадаться не должен.
Она спросила:
– Миссис Гордон рассказала всем?
– Про Аду? Нет, не думаю. Она могла шепнуть что-то на ушко своему Эдуардо, но вряд ли ему было интересно; и я уверен, больше она никому не скажет. Не Гасси, по крайней мере. И конечно, не нашему любопытному мистеру Доулингу.
Дэни резко повернулась:
– Почему вы так говорите? Вы уверены?
– Что она не насплетничает Ларри? Но, моя дорогая, конечно нет! Человек, пишущий в газеты… Если он узнает, Тайсон и твоя дорогая мама очень разозлятся, а Амэлфи не хочет, чтобы её выставили за дверь. Вы здесь в полной безопасности, в полной. По крайней мере, на некоторое время. Я думаю, все это когда-нибудь выйдет наружу, но уже после того, как наш друг наберет достаточно материала, чтобы дискредитировать всех нас, и уедет.
Мысль о Ларри Доулинге, казалось, отвлекла внимание Найджела, поскольку он нахмурил брови и сказал:
– Я не могу понять, во что играет Тайсон. Почему он не даст этому молодому человеку интервью и не отошлет его отсюда? Зачем приглашать его в дом, чтобы он крутился под ногами? Отослать его – и точка. Нет, в самом деле, очень неприятно. Скажите, что он задумал? Вы должны это знать.
– Я ничего не знаю о мистере Доулинге, – поспешно ответила Дэни, уклоняясь от вопроса.
– А что вы знаете о мистере Холдене, интересно?
Найджел расхохотался. Дэни возмущенно спросила:
– Что вы имеете в виду?
Найджел смотрел на нее, наклонив голову, как большая осторожная птица – секретарь. Потом приложил палец к губам, быстро встал, осторожно и тихо подошел к двери, которая вела в холл, и распахнул её.
Весь этот маневр был полон тайны. Дэни без труда представила себе, как его скрюченная фигура наклоняется и прижимается ухом к замочной скважине. Но холл был пуст, и убедившись, что во дворе никого не было, Найджел вернулся на свой стул. Он выглядел вполне удовлетворенным.
– Простите за театральность, но я очень хочу, чтобы нас не застали вдвоем. Я думаю, вы многого не знаете о веселом мистере Холдене. Кроме обычных вещей – что он был по уши влюблен в очаровательную Амэлфи, но его сменил на посту Эдуардо (должен быть закон против этих итальяшек, верно?). И с ним вы угодили в беду?
Дэни неуверенно протянула:
– Не знаю, что вы имеете в виду.
– Не знаете? Вам никогда не бросалось в глаза, что в мистере Холдене есть нечто … странное?
– Нет. Почему «странное»?
– Ну, ладное. «Особенное», если так вам больше нравится. И не хватайте меня за горло, прошу вас! Как вы видите, я сама тактичность, но продолжаю недоумевать, почему вы замаскировались под его секретаршу. Вас никогда не интересовало, почему он всегда оказывался под рукой как раз в нужный момент? Как идеальный джентльмен. Или лучше сказать, как настоящий карточный шулер? Все выглядит так просто и обычно. Раз – и вот пиковый туз; но как он здесь оказался? Какое поразительное везение! Но так ли это?
Бледная Дэни вернулась к своему стулу, но не села. Она оперлась на спинку, глядя на Найджела:
– Что вы пытаетесь сказать?
– Ничего, дорогая! Я просто пытаюсь предупредить. Я всегда думал о безопасности. Видите ли, Лэшмер Холден старший – старый друг Тайсона. Можно сказать, настоящий друг. Он знает все о Тайсоне, о его доме, о его делах. Он тоже из тех честных ребят, чей девиз – «Не давай простаку ни единого шанса».
Увидев лицо Дэни, он спросил:
– Почему такое удивление? Что я такого сказал?
– Ничего, – пробормотала Дэни. – Только что… Что вы сказали про отца Лэша?
– Только то, что папочка Холден, как говорят, – жесткий тип. Ему на все плевать, и если он когда-нибудь окажется в затруднительном положении.
– Где?..
– В затруднительном положении, дорогая. Не стройте из себя дурочку. Я уверен, что его сейчас вынуждают предстать перед судом. Никогда ничего доказать не удавалось, понимаете, так что об этом нельзя даже заикаться. Но все знают, что уклониться от суда стоило ему не одну тысячу долларов. Когда все раскрутилось, он, кажется, пытался одолжить денег у Тайсона. Представляете? Вот почему мне интересно, отказался ли Тайсон дать ему денег. Может быть, потому младший и решил свести счеты. Сыновние чувства…
Дэни смущенно нахмурила брови.
– Я не очень понимаю, о чем вы говорите, Найджел, но думаю, вам лучше остановиться.
– Шантаж, дорогая, – продолжил Найджел, не обращая внимание на её слова. – Такая простая игра. Он втянул доченьку в неприятную историю и теперь просит отчима заплатить… или все станет известно представителям прессы. Тайсон действительно хорошо обеспечен и очень предан твоей очаровательной мамочке. Он будет платить и платить. Может так быть, интересно?
– Нет, не может! – зло фыркнула Дэни. – Никогда ещё не слышала таких глупостей. Здесь нет ни слова правды.
– Подождите, дорогая. Не волнуйтесь. Вы прямо как Эдуардо. Ну, ладно… Это просто гипотеза. Но ведь он мог бы так сделать? Его, конечно, можно простить. Семейное дело на краю гибели, состояния след простыл, а очаровательная девушка, которая, между нами говоря, клюет только на деньги, сбежала с титулованым итальянцем. Зачем он здесь? Чего ищет? Именно это мне и хотелось бы узнать. Можете называть меня любопытным, если хотите, – и будете правы!
– Вы прекрасно знаете, зачем он здесь, – процедила Дэни сквозь зубы.
– О, как вы не правы! Я не знаю. Может быть, он присоединился к джентльменам из ФБР? Или играет, простите мне этот каламбур, в разведку? Американцы сейчас очень заинтересованы в Ближнем Востоке. Они не думают ни о чем другом, кроме сфер влияния и ракетных баз. Или он разыгрывает свою личную партию?
Дэни яростно вцепилась в спинку стула.
– Вы прекрасно знаете, зачем он сюда приехал! Он приехал, чтобы обсудить вопросы издания бумаг Эмори Фроста … и … и провести на Занзибаре медовый месяц.
– Это он так говорит. Но вопрос о бумагах Фроста уже обсуждался с его отцом шесть месяцев назад в Штатах. Конечно, к окончательному решению ещё не пришли, да и сами бумаги лучше не публиковать. Но пара писем решила бы все проблемы. Его сюда не приглашали, он сам предложил приехать. Когда вы ещё слышали, чтобы медовый месяц совмещали с бизнесом? Даже обожающие доллары янки вели бы себя поскромнее. Они могут боготворить наличность (как и все!), но помешаны на таких вещах, как свадьбы. Вот видите, как интересно. Видите?
