Иван Любенко - Босиком по 90-м
– А вы жестокий. Давайте лучше выпьем.
Мы вновь влили в себя по сто грамм и закусили.
– Жестокий, говорите? – менеджер по продажам поднял на меня осоловевший взгляд. – А с чего это мне добрым быть? Вот вы клянёте СССР, а я при той власти жил неплохо. И дача, и машина – пусть «Москвич», но всё же, – и в упомянутые вами загранпоездки ездил, не говоря уже, про Сочи и Крым. Я, если хотите знать, уже в Москву собирался переводиться по линии ВЦСПС. А тут ГКЧП, Горбачёв, Ельцин на броневике…. Да что я вам говорю? Вы сами всё прекрасно помните. – Он опять вытянул из пачки сигарету и, кивая в сторону компании за соседним столиком, прошептал: – Вон, смотрите, бригада обедает.
– В смысле? – не понял я.
– Бандитская бригада. Закончили обход торгашей на рынке и зашли перекусить. Они сюда каждый день наведываются, крышуют. Берут пельмени, водку и не платят.
– «Они никогда не платят», – сострил я.
– Что?
– Как в рекламе «Сникерса» про слонов в магазине, помните?
– А! Вы это вы точно подметили. Но вот что я хочу сказать: если у вас есть документы, подтверждающие долг Верёвкина, вы можете рискнуть и обратиться прямо к ним, к бандитам. Могу организовать встречу. Пообещаете им процентов двадцать-тридцать. Я понимаю, конечно, что это риск, но иначе, вы вряд ли что-нибудь получите. Так ни с чем и уедете в свой Горбачёвск.
– Куда?
– Горбачёвск звучит лучше, чем Красноленинск. Советую переименовать. Вы же Горбачёва любите.
– Так и сделаю, когда стану мэром.
– Не забудьте.
– Что ж, спасибо. Думаю, мне пора.
– А на посошок?
– Ладно, – согласился я и принёс ещё водки.
Наша беседа с Ерёминым перешла в новую стадию. Кстати, собеседником он оказался интересным. В тот день я вернулся в номер уже под вечер. Среди ночи несколько раз звонил телефон, и ласковый женский голос настойчиво предлагал воспользоваться услугами жриц любви. Пришлось выдернуть шнур из розетки. Но и потом меня одолевала жажда и кошмары: снилась пьяная физиономия менеджера по продажам. Он грозил мне пальцем, витийствовал и требовал водки.
Глава 23
Ревенант
«Почему-то во всех провинциальных городах одинаково плохое местное телевидение. То диктор слегка картавит, как в Томске, то «гэкает», как в Красноленинске. И бегущая строка с текстом занимает восьмую часть экрана», – размышлял я, включив телевизор.
Новый день уже пришёл, и я опять «лечился» кубиком «Maggi». Вообще-то существует огромное количество разнообразных способов борьбы с похмельем, и они хорошо известны, но для меня идеально подходит куриный бульон и часовой моцион на свежем воздухе. Только после этого я могу выпить чашку кофе, выкурить сигарету и вновь вернуться в прежнее работоспособное состояние.
Архитектура города переносила меня на столетие назад, в мир благонравных горожан, смиренных мещан и странствующих богомольцев. Городовые, фиакры, дамы в шляпках с эгретками…. Ох, давно это было!..
В небольшом кафе мне подали великолепный кофе по-турецки. Я сидел у окна, курил и наслаждался красотой, раскинувшейся перед моим взором широкой реки.
Книжный магазин располагался неподалёку. Я быстро нашёл то, что могло заинтересовать интеллигентную даму сорока лет: роман Гарольда Робинсона «Когда ушла любовь». Несколько лет назад я читал эту книгу в подлиннике, и она мне понравилась.
До лавки букиниста я добрался минут за двадцать. Книги занимали всё пространство. Они лежали стопками, стояли в два ряда на прогнувшихся от тяжести полках и, кажется, точно брошенные питомцы, мечтали вновь обрести хозяина и попасть в чей-нибудь дом. Пахло книжной плесенью и пылью. На стуле, спиной ко мне, сидел седой старик в чёрном пиджаке и листал альбом с дореволюционными фотографиями.
– Уезжайте, и как можно скорее. В противном случае, это будет моя последняя помощь, – тихо вымолвил он.
Сзади кто-то кашлянул, я обернулся.
– А вот и первый покупатель! – произнёс высокий сухопарый пожилой мужчина в серых брюках и светлой рубашке.
Я вновь повернулся назад, но на стуле уже никого не было. Альбом с большой бронзовой розой на обложке лежал тут же.
– Прости-те, – слегка заикаясь, выговорил я. – А куда делся этот мужчина, который только что со мной разговаривал? Здесь есть другой выход?
– Какой мужчина?
– Он сидел на стуле и смотрел альбом с фотографиями, когда я вошёл.
– Очевидно, вам показалось. Кроме меня, здесь никого нет. Да и альбом пуст. В нём нет фотографий.
Я не мог в это поверить, взял тяжёлый фолиант и пролистал. Там, действительно, не нашлось ни одной фотографической карточки.
– Что вас интересует: детективы, приключения, эротика?
– Я хотел бы кое-что сдать, – промолвил я.
– Позвольте взглянуть…А! Знаю-знаю, неплохой роман. Книга совсем новая.
– Я только что её купил в «Читальном Доме».
– Так зачем же сдаёте?
– Видите ли, не так давно я видел, как из вашего магазина выходила симпатичная дама лет сорока. Я хотел с ней познакомиться, но она очень торопилась, села в автобус и я её потерял. Знаю только, что её зовут Татьяна Львовна, и она частенько к вам захаживает. Этот роман для неё. Не могли бы вы позвонить ей и сказать, что у вас появилась интересная новинка?
– Зачем же такие сложности? Я могу дам вам её номер телефона, и вы сами подарите ей одно из лучших произведений известного американского автора.
– Спасибо! Откровенно говоря, я на это и не рассчитывал.
– Танечка одинока. А вы вполне порядочный молодой человек. Так почему бы вам не подружиться? Чем чёрт не шутит, может, и семья новая появится… Кстати, мне недавно принесли интереснейшую книжицу 1906 года издания – «Томские трущобы», автор Валентин Курицын. Отдам недорого. Всего за двадцать пять тысяч. Возьмёте? А я вам взамен Танечкин телефончик организую. Договорились?
– Ну, хорошо, – я вынул бумажник и отсчитал купюры.
– Вот и ладненько, – расцвёл в улыбке букинист, достал авторучку с изгрызенным колпачком и написал на обрывке газеты номер. – Вот, пожалуйста. Желаю здравствовать!
– А книгу?
– Ой, простите, совсем запамятовал! Держите. Состояние отличное. Автор печатался под псевдонимом Некрестовский, служил в управлении Томской железной дороги простым конторщиком. Вероятно, и с Чеховым встречался, когда Антон Павлович, следуя на Сахалин, останавливался в Томске.
– Благодарю вас.
– Не за что.
Выйдя из лавки, я не мог отделаться от странного ощущения, что рядом со мной находится ещё кто-то. И этот невидимый смотрел на меня с укоризной. Я чувствовал на себе его осуждающий взгляд и вновь стал обдумывать, слова незнакомца, которого я и видел, и слышал, но который внезапно исчез: «Уехать прямо сейчас? Глупость. И что я скажу Алику? Испугался? Встретил привидение? Представляю его реакцию…. Нет уж! Раз добрался до этого чёртова Томска, надо доводить дело до конца».
В ближайшем киоске я купил жетон для телефона-автомата, набрал номер и позвонил. Мне ответил приятный женский голос. И уже через полчаса, вооружившись букетом цветов, тортом и шампанским, я поднимался на третий этаж хрущёвской пятиэтажки в другой части города.
Дверь открыла высокая и стройная женщина в воздушном, слегка просвечивающемся платье. Правильные черты лица и короткая причёска придавали её внешности лёгкий шарм. Она выглядела гораздо моложе своих лет. Моё сердце учащённо забилось, и я вошёл.
Глава 24
На волосок от смерти
Ерёмин оказался прав по поводу сексуальной неуёмности сорокалетних женщин. Татьяна или Танечка, как я её теперь называл, призналась, что уже почти полгода у неё никого не было. И теперь создавалось впечатление, что она не только хочет испить всю чашу интимных удовольствий, но и запастись впрок теми ощущениями, которых она была так долго лишена. Во время коротких перерывов мы шли на кухню, и Таня угощала меня бутербродами с крабовым мясом. Крабы и апельсиновый сок были единственными продуктами в её холодильнике. Вообще, быт и жизнь одиноких бездетных женщин сильно отличается от привычного для меня семейного уклада с присущим ему шумом и иногда беспорядком. А тут всё лежит на своём месте, и – мыслимо ли? – на листьях фикуса нет пыли! Но вещи: статуэтки, посуда и даже картины на стенах – будто заснули. От них не исходит ни радость, ни грусть. Они точно ждут своего пробуждения. Но придёт ли оно? И если придёт, то надолго ли?
Татьяна сообщила много интересного про Верёвкина. Всё оказалось намного сложнее, чем даже мне рассказывал Ерёмин. Сразу после проблемного рейса в Шарджу директор «Томск-Тура» решил с нами рассчитаться. Живых денег у него не было, но имелись векселя Министерства путей сообщения, которые гасились так называемыми железнодорожными тарифами, то есть правом перевозки грузов на определенную сумму по железной дороге. Чтобы превратить их в деньги, он обратился к первому заместителю городской администрации, чья фирма занималась подобными операциями. У него был самый маленький дисконт, да и провернуть всю операцию он обещал очень быстро. В договоре было указано, что часть платежа эта организация-агент должна была перевести на наш счёт, в Красноленинск.
