Ирина Градова - Источник вечной жизни
– Кафе... – нерешительно протянула Анна, и Агния сделала вывод, что эти заведения вряд ли являются частью ее ежедневного моциона. Поэтому она тут же сочла нужным добавить:
– Да вы не волнуйтесь, все за мой счет, ведь это я вас пригласила!
Едва заметный вздох облегчения, вырвавшийся из груди Ани, показал, что предположение Агнии было правильным. Она выбрала недорогое заведение, в котором можно было поесть, не опасаясь за то, что не сможешь расплатиться, и с таким расчетом, чтобы в меню нашлось что-нибудь для ребенка. Девочка оказалась спокойной и хорошо воспитанной. Она не хныкала, не влезала в разговор взрослых и вообще вела себя в высшей степени замечательно. Получив порцию ванильного мороженого с сиропом, Нармин казалась полностью счастливой, ловко орудуя ложкой.
– Да, я действительно жила с Олей, – подтвердила Анна в ответ на уточняющий вопрос Агнии. – Жаль, что пришлось уйти. Вы знаете, как трудно найти работу в Питере, если у тебя нет прописки? Работала дворником, но в этой сфере сейчас все таджики оккупировали, и мне, мягко говоря, были не рады. Потом повезло – нашлось одно семейство, которое искало няню для ребенка, – девушка кивнула на поглощенную мороженым Нармин. – Платят немного, зато жилье предоставляют, да и работа несложная.
– А сколько вы у Жихаревой проработали?
– Года два с половиной, наверное.
– А почему ушли? Ведь, если я правильно понимаю, место вас устраивало?
Анна отвела глаза.
– Неужели Полина вам ничего не рассказала?
– Я разговаривала с Екатериной Анатольевной.
– А, с ней! – Лицо Ани заметно просветлело. – Она мне как раз и сообщила о смерти Оли. Я хотела на похороны пойти, но опасалась, что Полина скандал устроит, она ведь меня ненавидела! Так что пришла на сутки позже, когда уже никого не должна была встретить. На могиле, представляете, даже фотографии нет – еле нашла с помощью сторожа! А он мне сказал, что зря я боялась – Полинки-то на похоронах и не было.
– Как это? – изумилась Агния. – А кто же хоронил Ольгу?
– Сторож сказал, адвокат.
– Адвокат? Чей адвокат?
– Да Полинкин, чей же еще! Он вроде бы всем распоряжался, а когда парни, что могилу рыли, спросили, будут ли родственники памятник заказывать или как, он буркнул, что никаких распоряжений на этот счет ему не давали, да и ушел.
– Интересно!
– Выходит, Оля в одиночку в последний путь отправилась, – словно не слыша реплики Агнии, горестно продолжала Анна. Ее худенькие плечи и выпирающие из-под тонкой кофты ключицы вызывали жалость. – Если б знала, пришла бы на похороны – все ж таки компания какая-никакая...
– Давайте-ка вернемся к причине вашего ухода от Ольги, – предложила Агния, выждав, как ей показалось, достаточно времени, чтобы Анна успокоилась. – Екатерина Анатольевна намекнула, что у вас произошла какая-то некрасивая история, но подробностей она не знает.
– Это верно, – кивнула Анна, кутаясь в свою страшную кофту, хотя в кафе было тепло. – Разве о таком захочется рассказывать – позорище прямо, честное слово! Вот не думала не гадала, что меня когда-нибудь обвинят в чем-то подобном...
– Вас в чем-то обвинили?
– А как же – Полинка заявила, что я, видите ли, Олю граблю!
– Каким же это образом?
– Она сказала, что Оля не замечает, потому как добрая душа, приютила сироту казанскую, а я якобы деньги у нее из тумбочки вытаскиваю, одежду присваиваю и драгоценности умыкаю, представляете?!
– А вы, конечно же, ничего такого не делали?
– Разумеется, нет – меня не так воспитывали!
– А как Полина узнала о вашем существовании, сестры ведь, по словам соседки, мало общались?
– Да вовсе не общались – Оля терпеть ее не могла. Только Полинка баба ушлая, своего не упустит: она, видно, на наследство сестрино губу раскатала, особенно как узнала, что у той со здоровьем совсем стало худо. Все соседей расспрашивала, шпионила, справки наводила – что да как. А больше всего она, по-моему, боялась, что Оля возьмет да и отпишет мне хату свою – вот смеху-то было бы!
– А Жихарева, что, дала вам понять, что такой расклад возможен?
– Да не то чтобы... Кто я такая? Не родственница, даже не подруга, а так... Но жили мы душа в душу – до того, как Полинка вмешалась, это правда.
– Вы ведь не просто так проживали с Ольгой? Какую работу вам приходилось выполнять?
– Да что вы, разве ж это работа – одно удовольствие! Оля была совсем не требовательной. В магазин за продуктами сходить, в поликлинику, когда Оля совсем себя плохо чувствовала, в аптеку.
– Вы покупали ей лекарства по рецептам?
– Конечно, ведь врач ей регулярно выписывал. Правда, в последнее время Оля перестала меня просить рецепты отоваривать. Я как-то спросила, чего так, а она сказала, что все в порядке и у нее, дескать, сильных болей нету. А я потом в шкафчике нашла несколько упаковок обезболивающих – ума не приложу, как она их достала!
– А с врачом Ольги вы были знакомы?
– Да нет, мы не встречались. Я только знала, что он вроде бы нерусской какой-то национальности, но очень дельный доктор, хорошие советы всегда давал, только...
– Только что? – насторожилась Агния.
– Оля все сокрушалась, что, как ее врач ни старается, ничего не получается. Она смеялась, что он держит ее «за штаны» на этом свете – и уйти не дает спокойно, и вылечить не может!
– Она обвиняла его в том, что он недостаточно хорошо...
– Ой, да что вы! – оборвала ее Анна, всплеснув руками. – Ни в чем Оля доктора не обвиняла, наоборот, хвалила, говорила, что никто и никогда так о ней не заботился, не переживал. Вот, к примеру, предыдущий врач – тот вообще при ее появлении каждый раз спрашивал что-то типа: «А вы еще живы, что ли?» А потом вообще перекинул ее к другому. Лучше, правда, не становилось, но бывали довольно долгие периоды ремиссии, когда она чувствовала себя почти нормально. Этот врач, как казалось, был лично заинтересован в ее выздоровлении, и это Оле очень нравилось, хоть она и удивлялась – такое отношение в наше время редко встретишь.
– Да уж, это верно... Погодите, Аня, вы хотите сказать, что Ольга раньше наблюдалась у другого врача?
– Ну да, точно.
– А вы имени его, случайно, не знаете?
– Да нет, не помню... Знаю только, что тот, первый, русский был. Фамилия у него такая простая...
– Не Дмитриев, случайно? – рискнула Агния.
Анна задумчиво потеребила рукав кофты.
– Может, и Дмитриев... Какая-то простая русская фамилия.
– Значит, – после недолгой паузы, снова заговорила Агния, – вам пришлось уйти от Ольги, потому что ее сестра заливала ей уши клеветой?
– Да если б только это – я бы до сих пор жила с Олей. Ну, во всяком случае, до ее смерти точно бы жила.
– А что произошло?
– Оля в последнее время стала все деньги в драгоценности переводить.
– Зачем это?
– Вот и я все удивлялась: человек, извиняюсь, одной ногой в могиле, и вдруг внезапно воспылал страстью к золотым побрякушкам! Я сама по ломбардам ходила, скупала всякие там цепочки, колечки для нее – так, ничего особенного, но денег они стоили уйму! Однажды прихожу я домой, а Полинка у Оли дома – просто удивительно! И лицо у Оли такое, словно она ящерицу проглотила: говорит, что никогда не думала, что воровку пригрела. Я-то – ни в одном глазу, понимаете, бормочу, что, мол, случилось-то, а Полинка при мне мою прикроватную тумбочку открывает и вытаскивает оттуда сверток...
– А в свертке – ювелирные украшения?
– Откуда вы знаете?
– Так, догадалась... То есть Полина с Ольгой обвинили вас в том, что вы, пользуясь плохим самочувствием хозяйки, присвоили ее драгоценности?
– Ну да, – вздохнула Анна, еще больше сгорбившись и практически уткнувшись острым подбородком в край стола. – Объяснять что-либо, оправдываться, не имело смысла: Полинка так орала, словно это ее ограбили и прямо-таки убили! А я вот точно уверена – это она мне гадость эту подложила! Неужели я стала бы кусать руку, которая кормила меня, а? Да дура б я была!
– Действительно! Вот если бы, к примеру, обнаружилось завещание, в котором Ольга отписывала вам часть своей собственности...
– Да не было никакого завещания!
– Почему вы так уверены?
– Да потому, что мы с Олей говорили об этом. Она не хотела, чтобы после ее смерти все досталось сестрице и ее никчемным родичам, поэтому собиралась написать завещание. Но в то же время Оле казалось, что, как только документ будет составлен и подписан, у нее не останется причин продолжать жить – она относилась к этому, как к некому знамению, если хотите, подведению черты под всей жизнью.
– А умирать Ольга, я так понимаю, не собиралась, несмотря на серьезность своего диагноза?
– Вот именно! Теперь понимаете, как я удивилась, узнав, что она покончила с собой?!
– Понимаю. Но мы с вами ушли далеко от темы о драгоценностях, из-за которых вы, собственно, и пострадали.
– Я понятия не имею, зачем она вдруг начала их скупать, но точно уверена, что Оля намеревалась все свои деньги перевести в золото. Сначала я думала, что дело в этом несчастном кризисе, о котором все твердят: я тут по телику передачу видела, что золото вроде бы только дорожает в цене, когда все валюты падают.