Дарья Калинина - Почему мужчины врут
– Ну, хорошо, пусть на шесть! И что дальше?
– А шесть лет в таком вопросе могут значить очень много, – продолжал бубнить Артем. – Ты должна хорошо о себе заботиться. И сделать все необходимые анализы. В твоем возрасте велик риск родить дауненка или другого уродца.
Мариша чуть не прибила Артема. От расправы последнего спасло лишь то, что они общались по телефону, и Мариша не могла даже выразить, какого она мнения о своем приятеле. Не говоря уж о физической расправе.
– Сам ты даун! – наконец выдавила она из себя. – Тебя твоя мама во сколько лет родила? Помнится, ты говорил, что ей уже хорошо перевалило за сорок? Сорок два ей было, а? Или уже все сорок три?
– Сорок два года и три месяца.
– Ну вот! А мне еще и сорока нету! И медицина с тех пор, как на свет появился ты, далеко шагнула вперед. Сейчас женщины и в сорок пять рожают без проблем. Я сама видела записи в журнале для приема беременных с датами рождения. Тех, кому за сорок, там больше половины!
– Хорошо, хорошо, не кипятись ты так. Тебе в твоем положении вредно нервничать.
– Ну, и не зли меня!
– А что же ты хотела?
Вспомнил наконец!
– Мне нужно, чтобы ты для меня посмотрел информацию об одной вещи, – угрюмо произнесла Мариша.
– Что за вещь?
– Антикварный серебряный петушок. Детская погремушка. Но не просто погремушка, а вещь коллекционная. По некоторым сведениям принадлежавшая дому Романовых.
– Ого! – отреагировал Артем. – А не высоко ли ты замахнулась? Все-таки ты не из королевского рода. Да и стоить такая игрушка должна целое состояние. Ты уверена, что она тебе или твоему ребенку так уж нужна? Лучше потратить деньги на что-то более практичное.
– Ты думаешь, я хочу приобрести ее для своего младенца? Нет. Ты ошибаешься.
– А зачем тогда ты хочешь про нее узнать?
Мариша хотела сказать, что это надо для ее расследования, но вовремя осеклась. Артем так близко к сердцу принял ее беременность! Честно сказать, он гораздо больше взволнован, чем родной отец. Тот умотал за три моря и горя себе не знает! А вот Артем весь трепыхается, словно это ему рожать.
И как знать, возможно, Артем тоже запретит Марише вести расследование. Решит, что беременным это вредно или что-то еще в этом же духе.
И поэтому она сказала:
– Просто мне надо, и все! Считай это моим маленьким капризом. Ведь могут же быть у беременных свои капризы?
Судя по всему, Артем в этом вопросе был с ней полностью солидарен. Его Надя во время беременности и не такого от мужа требовала. Поэтому он беспрекословно и без лишних просьб со своей стороны пообещал сделать все, что в его силах. И в кратчайшие сроки предоставить на интересующего Маришу серебряного петушка самое полное досье, какое только сможет разыскать на сайтах Сети.
Очень довольная, что хотя бы этот вопрос можно считать решенным, Мариша отправилась дальше. Ей не терпелось выяснить, что же записала видеокамера в ее отсутствие? Сейчас был день, и Мариша очень надеялась, что обе камеры запишут все, что происходит в ее квартире.
Так как первую камеру в магазине отказались обменять или принять обратно, то Мариша принесла ее назад, и Гаврош установил ее возле входной двери.
– Таким образом, под охватом будет не только кухня, но и прихожая, и часть холла.
Мариша была очень довольна. И мысленно уже потирала руки, ожидая увидеть на пленке мерзавца, шастающего у нее дома, питающегося ее едой и оставляющего за собой странные картинки и выстиранные носки.
Но этому благому намерению не суждено было исполниться. Стоило Марише направить свой «фордик» в сторону дома, как ей кто-то позвонил на трубку. Номер был незнакомый, но все же он высветился, и поэтому Мариша взяла трубку.
Мало ли кому она может понадобиться? Возможно, например, что муж все же решил о ней вспомнить. Но это оказался не Смайл. Звонила какая-то женщина.
– Верните мне моего сына! – прорыдала она в трубку. – Он этого не делал!
– О чем вы говорите? – удивилась Мариша.
– Не о чем! О ком! Я говорю о Ване!
– Клавдия?! Это вы? Простите, я вас не узнала.
– Верните мне сына! – прокричала мать Вани Воронцова.
На этот раз от ее невозмутимости не осталось и следа.
– Верните мне наследника! – продолжала кричать женщина. – Я не для этого все эти годы жила во лжи и терпела высокомерие этих Воронцовых, чтобы теперь остаться с носом.
Последняя фраза насторожила Маришу до такой степени, что она даже передумала ехать домой. А Клавдия продолжала надрываться:
– Верните Ваню! Я знаю, что он у вас! Верните!
– Но…
– Он наследник всего имущества старика! – орала Клавдия. – Верните сына! Хочу встретить старость в довольствии!
Мариша попыталась открыть рот, но не тут-то было. Клавдия вопила не останавливаясь. Язык у нее заплетался. И наконец Маришу осенило. Да баба просто пьяна! Этим, как говорится, надо было воспользоваться. И Мариша окончательно передумала ехать к себе домой. Вместо этого она развернула машину и крикнула в трубку:
– Я уже еду!
– С Ваней?
– Ваню привезут попозже.
– Ну, смотри, – пригрозила ей Клавдия, – худо тебе будет, коли соврешь.
Но, не смотря на угрозу, прозвучавшую в голосе женщины, Мариша была уверена, что поступает правильно. Ничего эта Клавдия ей не сделает. А поговорить с ней нужно. Как известно, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Выпив, люди зачастую говорят такие вещи, которые постеснялись бы сказать в трезвом состоянии.
И не надо никого осуждать за такую пьяную откровенность. Послушав пьяницу, нужно задуматься и сделать для себя выводы. Возможно, что вам с этим человеком просто не по пути. И для обоих будет лучше расстаться. А возможно, ситуация требует лишь небольшой поправки, и все в семье снова будут счастливы. И даже в пьяном состоянии ссор не будет, а лишь одни поцелуи и счастливые сопли.
Но Мариша надеялась, что Клавдия не станет ей объясняться в любви. Она и не стала. Лишь мотнула головой в знак приветствия и тяжело протопала обратно в кухню. Именно тут, как без труда понял Мариша, Клавдия и квасила в полном одиночестве. На столе стояла немудрящая закуска – банка с солеными грибами, которые Клавдия даже поленилась выложить в салатник, не говоря уж о том, чтобы полить растительным маслом или посыпать сверху рубленым репчатым лучком.
Клавдия поедала моховики и козлята прямо так, запуская вилку в банку и выуживая оттуда очередной грибочек.
– Выпьешь со мной? – спросила она у Мариши.
– Разве что совсем чуть-чуть, – вздохнула Мариша.
Клавдия кинула на нее тяжелый проницательный взгляд и спросила:
– С икрой ты, что ли?
– Что?
– Беременная, говорю?
– Да. Беременная.
– Ну, ребенку пятьдесят граммов не повредят, – заверила ее Клавдия. – Я и сама, когда мальца своего носила, никогда себя в спиртном не ограничивала.
Оно и видно! Вот и вырос наркоман и воришка! Но Мариша не стала этого говорить вслух. К чему? Пенять другому человеку на его прошлые ошибки, которые к тому же уже невозможно исправить, не только глупо, но и жестоко. А сердить Клавдию никак не входило в задачи Мариши.
– Налейте мне тоже, – попросила она, выставляя на стол принесенную с собой бутылку водки.
Клавдия кивнула и разлила по рюмкам, пролив немного водки на клеенчатую скатерть. Но судя по тому, что ее это ничуть не взволновало, Клавдия уже изрядно набралась до прихода Мариши. Да оно и понятно, усидеть в одиночку целую бутылку водки, да еще закусывая ее одними лишь грибами, было даже для такой крупной женщины нелегким испытанием.
Опрокинув в себя новую порцию водки, Клавдия горестно произнесла:
– Вот, поверишь ли, сижу тут, пью, как за покойника!
Мариша даже закашлялась.
– Что?
– Говорю, такое у меня чувство, словно Ванька мой уже покойник!
– Ну что вы! Он жив!
– Знаю, что жив, – вздохнула Клавдия. – Ты пока сюда ехала, я уж и передумала. Может, оно и лучше, что он в камере. Как говорится, целее будет.
– Вы так думаете?
– Мальчишка на наркоту подсел, – равнодушно произнесла Клавдия. – Думаешь, я слепая? Ничего не вижу? Все вижу, все понимаю, только поделать ничего не могу. Ванькин отец такой же шалопай был. Ванька весь в него пошел!
– Ваш муж употреблял наркотики? – удивилась Мариша. – Вы об это не упоминали.
– Да кто про Сашку-то говорит? – усмехнулась Клавдия. – О другом человеке речь веду.
Мариша оторопело моргала, Клавдия навалилась грудью на стол и внятно произнесла:
– Я тебе сейчас такое расскажу, не поверишь. Только чур тебе одной! Не для протокола, не для судьи. Вот сейчас тебе скажу, а больше никому! И второй раз не повторю, даже не проси!
– Вы это о чем?
– Не от мужа я Ваньку-то своего родила! Другой у меня хахаль был!
– Как? Кто другой?
– Мишей его звали, – мечтательно произнесла Клавдия. – Уж такой шалопут был! Тебе и не рассказать! А вот поди же ты, любила я его очень! Так любила, что даже ребенка от него решилась зачать, хоть и не в браке мы были.
