Наталья Солнцева - Загадка последнего Сфинкса
Астра почему-то не обрадовалась, а пришла в тихое бешенство.
Пока Матвей вез пострадавшую от его неловкости даму в такси, взахлеб рассказывая ей о символах в живописи Кнопфа, о повальном увлечении богатой публики гипнозом в конце XIX века, и расписывал художественные достоинства «Спящей Медузы», одиноко сидящая за столиком Астра привлекла внимание Баркасова.
— Мы, кажется, товарищи по несчастью, — хрипло произнес он, направляясь к ней. — Вы позволите?
— Пожалуйста, — изображая равнодушную «роковую женщину», не разжимая губ, произнесла она.
— Ваш спутник увел мою собеседницу.
— Он испортил ей платье!
— Вы здесь первый раз? — слегка наклонил гривастую голову комик. — Давайте знакомиться.
— Я вас знаю, — царственно улыбнулась Астра. — Да и вы меня.
Артист прищурился, тщетно напрягая память.
— Ельцова, — представилась она. — Загородную вечеринку у… (она назвала фамилию известного московского предпринимателя) помните?
— Как же! — просиял Баркасов. — Вы дочь Юрия Тимофеевича? Простите, ради бога, не узнал.
— Только тсс-с-с… — приложила она палец к губам. — Я такие заведения посещаю инкогнито: не хочу таскать за собой охрану. Папе не нравится, что я провожу время в ночных клубах, он опасается за мою нравственность. Вы меня не видели! Обещаете?
Ее глаза смеялись, тогда как лицо сохраняло серьезное выражение. Баркасов растерялся.
— Да-да… разумеется, обещаю. Могила!
Они мило поболтали и обменялись телефонами.
— Вас проводить? — предложил артист. — Молодой человек, похоже, не вернется.
Ждать возвращения Матвея действительно не стоило.
— Вызовите мне такси, — попросила Астра.
Карелин явился домой на заре, когда она крепко уснула. Спросить его «Где ты был?» или «Чем вы занимались?» значило показать свой особый интерес к нему.
«Потом, — решила Астра. — Если он видел бабочку, сам скажет. Остальное меня не касается!»
И вот, оказывается, он провел время впустую. С другой стороны, он устоял перед чарами рыжеволосой вдовы — это радовало. Однако Астра, вопреки своим чувствам, выразила недовольство.
— Она завлекала тебя? Кокетничала? Надо было пользоваться моментом, а не ворон ловить.
— Я так не умею, — вспылил он. — Мы едва знакомы! Я пообещал купить ей новое платье, так что… мне еще представится возможность заглянуть в примерочную. Как бы невзначай! Надеюсь, бабочка будет видна. Какого она размера?
— Где-то с ладонь.
— Значит, я увижу. А при чем тут бабочка?
— Минутку…
Астра включила компьютер, открыла нужный файл и подозвала его.
— Это не простая бабочка! Бражник из отряда чешуекрылых…
Увеличенное насекомое на экране монитора выглядело зловеще: перепончатые крылья, заостренное мохнатое брюшко, отвратительный хоботок.
— Что это? — Матвей показал пальцем на тельце бабочки. — Похоже на человеческий череп.
— Эту бабочку называют «Мертвая Голова». Она летает в сумерках и порой издает звуки, будто стонет. Я сама не слышала, но тут написано. А знаешь, как еще ее называют? Сфинкс Мертвая Голова!
Воцарилось молчание. Первым его нарушил Карелин.
— На основании этой татуировки ты подозреваешь Александрину?
— Она неспроста выбрала рисунок бабочки-сфинкса. Это образ, с которым она себя отождествляет, поэтому так и подписывается. Я уверена, что Дина Никонова и администратор скрипача опознают ее.
— А если нет?
— Опознают! — твердо повторила Астра.
Ему было нечего возразить. Однажды увидев эту женщину, ее невозможно ни забыть, ни спутать с кем-то другим.
— Почему бы тебе не предупредить Домнина? — спросил Матвей.
— Бабочка была изображена на картине, я должна убедиться, что она существует и на теле Санди, а не является плодом творческого воображения.
— Он же сам тебе сказал, что это ее татуировка.
— Домнин мог солгать. Если татуировки не окажется, моя версия рухнет. Придется все начинать сначала. Понимаешь, сколько от тебя зависит? На карту поставлена жизнь человека, талантливого художника!
Матвей осознал меру своей ответственности.
— Сегодня же повезу даму в крутой бутик, — пообещал он. — Не пожалею денег ради такого случая. Если бабочка есть, я найду способ ее увидеть! Все-таки… может, сказать Домнину, чтобы не подпускал к себе мачеху?
— Как ты себе это представляешь? Чем я буду мотивировать свое заявление? Не забывай, я всего лишь позирую ему для портрета.
Глава 21
Дина Никонова похудела, осунулась, на ее миловидное лицо легла печать разочарования. Она все еще жила у Людмилы Романовны, со дня на день собиралась переехать к матери… и откладывала.
— Я на одну минуту, — сказала Астра. — Только покажу вам кое-что!
Свекровь накрыла стол к чаю и ушла к ребенку. Было слышно, как она напевает колыбельную.
— Мы не разговариваем, — призналась Дина. — Но я не могу уйти. Жалко ее!
— Вы поссорились?
— Она не в себе… Смерть Власа оказалась для нее ужасным ударом. Вчера сорвала со стены египетское панно и выбросила. Из-за Сфинкса.
Астра достала из сумочки фотографии Санди, сделанные в клубе.
— Взгляните на снимки. Вы когда-нибудь видели эту женщину?
Дина, волнуясь, долго рассматривала фото.
— Да… кажется, она была тогда… в коридоре… только в другом платье и с другой прической. Как вы ее нашли?
— Ясновидение, — улыбнулась Астра.
— Почему вы делаете это? Ну, ходите, тратите время, силы, чтобы найти убийцу Власа? Свекровь говорит, он опасался за свою жизнь и обращался к вам за помощью?
Астре было неловко обманывать, но она уже ступила на шаткую дорожку лжи и вынуждена была шагать по ней дальше.
— Теперь я считаю себя обязанной выполнить его волю, — мысленно извиняясь перед покойным, сказала она.
Людмила Романовна уложила мальчика и вернулась к столу. Астра показала ей снимки. Та отрицательно качнула головой.
— Нет, никогда не видела.
После Никоновых Астра поехала разыскивать администратора скрипача, но не застала. Он отправился в Санкт-Петербург улаживать какие-то дела.
Зато Вера Теплинская с готовностью согласилась встретиться. Едва бросив взгляд на фотографии, она уверенно заявила:
— Это и есть любовница Михаила — Санди. Я же вам говорила! Она ведет свободный образ жизни, шляется, кутит на деньги падких на ее прелести мужчин. Тьфу! Больно за Мишу.
Собственно, к Вере Леопольдовне можно было и не ехать.
От бывшей жены Теплинского Астра заглянула к Инге. Та после похорон жила затворницей: никого не принимала, никуда не выходила.
— Я уже знаю, что у Миши была любовница, следователь задавал мне вопросы о ней. Я все отрицала. Дескать, муж скрывал от меня связь с другой женщиной, естественно. Я действительно не знала, только догадывалась! — Она подняла глаза на Астру, как бы ища поддержки. — Вы меня понимаете?
Портрет, написанный Домниным, Инга завесила черным газом.
— Снять со стены нельзя, — объяснила она. — Мишин подарок. Но и видеть его жутко! Эта мертвая голова, как бы меня ни разубеждали, имеет сходство с мужем. Домнин — дьявол, он напророчил смерть…
Инга говорила много и бессвязно, плакала, опять говорила. Жаловалась на нападки со стороны Веры Леопольдовны.
— Теперь, когда Миши не стало, она меня со свету сживет. Вы ее видели? Сущая гиена! Слава богу, у нас отличный адвокат, один из лучших.
Она по привычке произнесла «у нас», как раньше говорила о себе и муже, и от этой оговорки еще сильнее расстроилась.
— Знаете, хорошо, что Миша мне изменял, иначе моя потеря была бы невыносимой. А так… я нахожу в себе силы жить.
Астра просто слушала — сейчас Инга нуждалась в душевном участии, в том, чтобы выговориться, излить свою боль.
В просторной гостиной стоял полумрак. У Инги болели глаза, и она плотно закрывала портьеры, включала мягкий свет. В этом приглушенном освещении большие концертные фотографии, запечатлевшие молодую балерину, словно оживали: кружилась девушка в коротком русском сарафане, застыла в изящной позе баядерка, летела в воздухе сильфида, поблескивая крошечными крылышками…
Астра подошла поближе, любуясь ее невесомым полетом.
— Не верится, что это я? — горько усмехнулась Инга. — Порой я сама сомневаюсь.
Сильфида раскинула руки, ее пышная юбка казалась легким облачком, прозрачные крылышки неслышно трепетали за ее спиной… Крылышки!
— Мне пора идти! — засобиралась Астра. — Нужно еще много успеть. Я, собственно, хотела показать вам одну фотографию.
Инга Теплинская не узнала Санди.
— Мы не знакомы. Кто это? — И, поскольку Астра молчала, догадалась сама: — Та женщина? Боже мой… она потрясающе хороша! Какие дивные волосы…
