Рейчел Эббот - Только невинные
Кейт улыбнулась, и он заметил торжествующий огонек в ее глазах. Но пока еще Том не мог найти в себе храбрость, чтобы сказать ей правду.
– Я знала, мы что-нибудь придумаем. Я позвоню тебе завтра, когда найду подходящий вариант.
Кейт нежно поцеловала его в небритую щеку и вышла – почти танцующей походкой.
Теперь Тому нужно было думать о двух вещах сразу: о деле и об экс-супруге. И почему-то ему казалось, что сегодня ночью ему не удастся хорошенько выспаться, как он планировал.
Глава 18
За ужином все были несколько подавлены и погружены в свои собственные мысли. Стелла попробовала слегка разрядить обстановку, но ее попытки завязать общий разговор на нейтральную тему успеха не имели. В конце концов, после торопливой беседы с Лорой, пока Стелла варила на кухне кофе, Имоджен удалось сбежать в свою комнату.
– Лора, послушай. Если ты не хочешь, чтобы я читала дальше, я не буду. Да, я настаивала на этом, но просто ты сказала, что я ничего не понимаю, и я разозлилась.
Если тебе слишком тяжело, я это прекращу.
Лора грустно улыбнулась:
– С самого начала я делала это через силу. Но сейчас мне кажется, что это мне действительно нужно. Мне необходимо, чтобы хоть кто-нибудь меня понимал, и ты – самый подходящий человек. В каком-то смысле для меня это будет огромное облегчение. Я ведь писала эти письма, потому что хотела с тобой поделиться, но так и не смогла. Один раз я почти решилась тебе все рассказать, помнишь? Но момент был потерян. Когда я писала, всегда представляла себе тебя, как будто ты сидела рядом со мной, в комнате, и я могла во всем тебе признаться. Но в реальности мне было слишком стыдно за свою глупость и слабость. У меня только одна просьба – избавься от писем сразу же, как только прочитаешь. Я больше не хочу их видеть и не хочу о них вспоминать.
– Ну, если ты уверена… Тогда я не буду пить кофе, а лучше пойду к себе. Скажи мне в любое время, если захочешь все остановить.
И вот она сидела в своей комнате вместе с все более уменьшающейся пачкой писем и машинкой для уничтожения бумаг из кабинета Хьюго.
Имоджен глотнула виски – это показалось ей более подходящим напитком на ночь, чем кофе, и пододвинула к себе очередное письмо.
Сентябрь 1998 года
Моя дорогая Имоджен,
сегодня я приняла решение: никогда не покажу тебе эти письма. Так зачем же ты их пишешь? – могла бы спросить меня ты. Но видишь ли, Имо, это меня утешает… Какое смешное слово? Мне кажется, что я разговариваю с тобой и даже вполне представляю себе, что бы ты мне ответила. Но зато я не сгораю со стыда, рассказывая тебе об этом. Есть в этом смысл, как по-твоему? А мне действительно невыносимо стыдно. Странно, что именно я чувствую себя униженной. Интересно, кстати, почему люди часто ощущают стыд и унижение вместо своих близких? Но ладно, что-то я разболталась.
Я в Сорренто. Сейчас сижу и смотрю на Неаполитанский залив, и он прекрасен. Я мечтала любоваться этим видом много лет. Но никогда не думала, что в такой чудесной обстановке буду чувствовать себя так, как чувствую теперь. Никакие виды не могут уменьшить боль.
Хьюго рядом нет. Он остался в отеле, чтобы сделать кое-какие телефонные звонки. Мне было просто необходимо побыть одной и подумать. Я хотела арендовать машину, но он настоял на том, чтобы я взяла шофера. Эта идея мне совсем не понравилась, потому что я прекрасно умею водить и сама, но когда машина начала петлять по узким и крутым горным дорогам, где с одной стороны скала, а с другой – пропасть, а из-за поворота на бешеной скорости то и дело вылетали итальянские водители, я поняла, что Хьюго был прав.
У меня такое ощущение, что он прав всегда.
Проблема в том, что я как-то растерялась. Не знаю, может быть, все это просто смешно. Я сотни раз прокручивала эту ситуацию в голове. Может быть, мои романтические мечты не имели никакого отношения к реальности? В общем, случилось вот что. Мне бы очень хотелось узнать, что ты обо всем этом думаешь, но вряд ли я когда-нибудь спрошу.
На следующий день после свадьбы мы улетели в свадебное путешествие. Несмотря на то что я твердо решила постараться увидеть все с точки зрения Хьюго, все равно чувствовала такую особенную тупую боль внутри – со мной так всегда бывает, когда я пытаюсь делать вид, что счастлива. Мне кажется, я сумела скрыть свои чувства; я знала, что, если скажу хоть что-нибудь, это обязательно закончится ссорой, а ссориться мне совсем не хотелось. Понимаешь, я все еще думаю, что смогу все уладить.
Мне стало немного лучше, когда мы приехали в аэропорт. За нами прибыла машина с шофером, которая отвезла нас в Хитроу, – и я все еще не знала, куда мы едем! Хьюго помог мне собрать чемоданы для отпуска, и, судя по тем нарядам, что он отобрал, мы должны были отправиться в какое-то место потеплее, чем Англия, к тому же довольно гламурное. И я не разочаровалась.
В аэропорту мы быстро прошли в зал вылета для пассажиров первого класса. Хьюго наклонился ко мне и прошептал мне в ухо всего одно слово: «Венеция». Вот это действительно был уже мой Хьюго. Он улыбнулся и нежно поцеловал меня в щеку. Не знаю, что овладело им накануне, но теперь он снова был мужчиной моей мечты, и он знал, что Венеция – мое самое любимое место на земле! Я была там всего один раз – как ни странно, не в отпуске, а на конференции, помнишь, но все же нашла время и покататься на вапоретто[3] по Гранд-каналу, и выпить коктейль «Беллини» в «Гарри-баре». Кстати сказать, бар меня разочаровал. И я всегда хотела вернуться в этот город снова, лучше всего – с любимым человеком, и проехаться вместе с ним на гондоле. Да-да, это банально и пошло, я знаю, но так романтично. И Хьюго решил отвезти меня именно туда!
И это была не единственная приятная неожиданность. Когда я спросила, где мы будем жить, он дал идеальный ответ:
– В «Чиприани», где же еще? – В его глазах искрился смех. – Не самый мой любимый отель, но я подумал, что ты оценишь.
Я была невероятно взволнована. Конечно же я просто напридумывала себе ужасов, а на самом деле все обязательно будет хорошо.
– Сколько мы там пробудем?
– Всего пять дней. – Хьюго улыбнулся. – А потом мы летим в Неаполь, а оттуда отправимся в Позитано – еще на пять дней.
Я не могла поверить своим ушам. Амальфийское побережье! Он подумал абсолютно обо всем!
Поскольку мы летели первым классом, стюардесса очень мило мне улыбалась, а как только мы взошли на борт, немедленно принесла бокал ледяного шампанского. Знаешь, я могла бы привыкнуть к такой жизни! Хотя, разумеется, в жизни есть гораздо более важные и приятные вещи, чем преимущества, которые может дать богатство.
Мне казалось, что все складывается идеально. Когда мы зарегистрировались в отеле, администратор спросил Хьюго, не хочет ли он зарезервировать столик в ресторане, и я снова услышала ответ, на который надеялась:
– Спасибо, но мы лучше поужинаем у себя в номере.
Возможно, мне нужно будет проконсультироваться с шефповаром насчет меню. И я был бы вам очень благодарен, если бы вы сразу же прислали в номер бутылку шампанского «Кристалл».
Номер, однако, меня слегка разочаровал – оказалось, что там две спальни, и Хьюго явно предполагал, что я буду спать в одной, а он – в другой. Вместе с тем я ведь уже решила, что скандалами делу не поможешь и работать над этой проблемой нужно медленно и осторожно. То, что кажется странным мне, вовсе не странно для Хьюго.
– Дорогая, почему бы тебе не принять ванну и не одеться для обеда? – сказал он.
Я обвила его руками и тихо шепнула на ухо:
– Одеться, любимый? Ты уверен, что хочешь именно этого?
Хьюго нежно отвел от себя мои руки и улыбнулся. У него такая чудесная улыбка – в глазах как будто пляшут огоньки.
– Вполне уверен. Я бы предпочел, чтобы в этой восхитительной обстановке ты сидела напротив меня в одном из своих красивых платьев, а не неглиже. Прошу тебя, доставь мне это удовольствие.
Что ж, в принципе, я не возражала и поэтому решила подготовиться, как следует. Я набрала себе ванну с пышной пеной и с наслаждением в нее погрузилась. Я с нетерпением предвкушала этот вечер – и конечно же ночь.
Я надела шелковое платье голубовато-зеленого оттенка. Оно прекрасно подчеркивало мои рыжие волосы, а я знала, как они нравятся Хьюго. Спереди платье выглядело довольно скромно, но вырез на спине почти достигал талии, так что вся спина была открыта. И оно прекрасно на мне сидело – не слишком облегало, но и не висело. Это был один из самых любимых нарядов Хьюго.
Ужин был великолепен. За лососем, маринованным в имбире, последовали нежнейшие баклажановые ньокки в соусе из пекорино, а потом – телячье филе под соусом «антибуаз», которое просто таяло во рту. Я никогда в жизни не ела ничего вкуснее! После этого я даже подумать не могла о десерте, не то что съесть хоть кусочек… но Хьюго поднес мне ко рту ложку с пряным грушевым сорбетом, и я почувствовала, что попала прямо в рай! Я сидела напротив своего элегантного, утонченного мужчины и не могла на него налюбоваться. Он был так хорош собой и так чудесно одет, одновременно шикарно и небрежно, – классические черные брюки и карамельного оттенка льняной пиджак. Верхняя пуговица на его белоснежной рубашке была расстегнута, и я заметила несколько темных волосков, выглядывавших из выреза. Мне нестерпимо хотелось протянуть руку и расстегнуть еще пару пуговиц и поцеловать его в эту ямочку у шеи. Да, я ничего не скрываю. Так оно и было.
