Евгений Сухов - Бандитская губерния
— Но мне за них придется отчитываться, — заметил не очень довольный такой перспективой титулярный советник.
— Не беспокойтесь, отчитаетесь, — заверил его Иван Федорович. — Как добудете деньги, приезжайте к Феодоре Силантьевне. Я вас буду с нетерпением ожидать…
Деньги Виталию Викторовичу дали не сразу и с большой неохотой. В России много проще заплатить деньги за что-либо неправедное, нежели получить их даже и по закону. Замучив титулярного советника вопросами «зачем», «какие предполагаются траты и на что» и «почему вам нужна именно такая сумма», ему все-таки, с разрешения окружного прокурора, выдали под расписку требуемую сумму в размере двухсот пятидесяти рублей. Измученный хождениями по разным кабинетам — а чиновничья бюрократия изматывает человека до полного бессилия, — судебный следователь Песков заявился в дом к Феодоре Силантьевне лишь в два часа пополудни. Он попросил чаю, расположился на самом мягком стуле, который имелся у тетушки Воловцова, и вытянул ноги. А когда чай принесли, приступил к его кушанью. Делал он это медленно, черпая чай из чашки крохотной ложечкой и отправляя ее в рот…
— Я вижу, денежку вы достали, — удовлетворенно произнес Иван Федорович.
— Да, — торжествуя, ответил Песков, отправив очередную ложечку чая в рот. — А теперь рассказывайте, что у вас там за план, — добавил он, приняв шутливое обращение на «вы».
— Мы возьмем его «на пушку», — заявил Воловцов.
— Кого его? Ефимку?
— Да, его, — кивнул Иван Федорович.
— Каким же образом? — заинтересованно спросил Виталий Викторович, отставив чашечку с чаем в сторону.
— А таким…
Воловцов подошел к Пескову и стал быстро что-то говорить. Феодора Силантьевна, копавшаяся на кухне, пыталась прислушаться к словам племянника, да куда там: только и слышно, что одно бу-бу-бу да бу-бу-бу… Хитрый он, Ванька-то Воловцов. Хитрый и умный… Весь в отца!
На предложение Ивана Федоровича Воловцова совершить променаж по модным дамским магазинам города Апполинария Карловна ответила полным согласием, явно смутившись.
— Я уж и не помню, когда последний раз ходила по модным магазинам, — сказала она, с благодарностью посмотрев на Воловцова и вполне благосклонно — на Пескова.
— Вот и славно. Вспомните, значит, — улыбнулся Иван Федорович. — Кстати, какие самые модные магазины в городе на сегодняшний день?
— «Магазин модного дамского платья» Степана Рудакова на Соборной улице и магазин «Французские моды» Хаима Губермана на улице Астраханской, — не задумываясь, ответила Апполинария Карловна. — Да, есть еще магазин «Модные дамские шляпки» Антона Чикина, тоже на Астраханской улице, и лавка «Дамская галантерея» Генриха Гогенштольца на Николо-Дворянской улице…
— Благодарю вас. — Воловцов был сама галантность. — Посещение всех этих магазинов — наша наипервейшая цель.
— А что именно вас интересует? — с любопытством посмотрела на него мадам Перелескова. — С чего это вдруг в вас проснулся такой интерес к дамским нарядам?
— Вам, я думаю, сказать можно, — ответил Воловцов и посмотрел на Пескова: — Верно ведь, Виталий Викторович?
Песков согласно и даже охотно кивнул, чем еще более расположил к себе Апполинарию Карловну.
— Вы ведь хорошо помните, во что была одета та настоящая девица, что приходила к Ефимке просить денег? — поинтересовался Иван Федорович.
— Да, я хорошо помню, что на ней было платье малинового цвета с корсетом. Еще — не длинная, до икр, черная шелковая тальма с розовым подкладом и кружавчиками вот здесь и здесь. — Апполинария Карловна указала на воротник и подол. — Потом, лаковые черные ботинки с черными же шнурками, шелковые коричневые перчатки и коричневая шелковая шляпка с мантоньерками…
— Так вот, то, во что она была одета, нам надлежит сегодня купить, — произнес Иван Федорович, глядя на Апполинарию Карловну. — Того же цвета, фасона и размера. То есть один в один…
— У нее еще был ридикюль, — неожиданно произнесла мадам Перелескова. — На шелковом шнуре…
— Про него вы тогда ничего не говорили… — покачал головой Иван Федорович.
— Ну, вы спрашивали только, во что она была одета, а ридикюль к предметам одежды не относится…
— Это верно, да. Это мое упущение, прошу прощения, — извинился Воловцов. — А какого материала и цвета был ридикюль?
— Из коричневого бархата, — ответила Перелескова. — Без вышивки и прочих деталей, просто благородный коричневый бархат.
— Я вас понял, — прикинул что-то в уме Иван Федорович. — А больше ничего не хотите добавить? Зонтик там, какие-нибудь украшения…
— Нет, больше ничего, — сказала Апполинария Карловна. — Только ридикюль. Он висел у нее на руке…
— Ну, тогда поехали?
Ах, милостивые государи. Вы сами знаете, что это значит — ходить с женщиной по магазинам и лавкам: мука несусветная. Нужно иметь большое терпение, чтобы, плетясь в хвосте дамы, следовать за ней по разным отделам магазина и смотреть то, что смотрит она. Даже если вы пошли в магазин за какой-то определенной вещью, кроме нее будет высмотрено все, что имеется в продаже, нужно это вашей женщине или не нужно. И далее вы будете нести за ней все эти коробки, коробочки и свертки, имея одну-единственную мысль в голове: скорее бы закончился этот променаж, дабы вернуться домой, улечься на свой любимый диван, вытянуть ноги и уставиться в потолок, наслаждаясь тишиной и спокойствием…
Воловцов и Песков впали в тоску уже после посещения «Магазина модного дамского платья» Степана Рудакова, что был расположен на Соборной улице. Полтора часа! Полтора часа провели они в нем вместе с Апполинарией Карловной, которая, не уведи ее Иван Федорович из магазина почти силком, так бы и оставалась в нем до самого закрытия. Правда, платье малинового цвета с корсетом они все же приобрели, но ведь сделать это можно было всего-то за десять минут, ну, пусть за четверть часа, а не потратить на это целых полтора часа.
Такая же история повторилась и в магазине «Французские моды» Хаима Губермана. Здесь они с ходу приобрели лаковые черные ботинки на черной шнуровке, которые, по словам Апполинарии Карловны, были «точь-в-точь как те…». Но потом дело застопорилось. Она столь долго выбирала тальму, зачем-то затребовав для осмотра мантильи и манто, что Воловцов и Песков были вынуждены выйти на улицу подышать.
— Вот ведь, а? — беспомощно произнес Иван Федорович, уныло глянув на Виталия Викторовича. На что тот безрадостно протянул:
— Да-а-а…
В конце концов нужная тальма была куплена. Песков, как и в предыдущие разы, попросил у приказчика товарный чек, что нужно было ему для отчета. Оставалось прикупить лишь шляпку, перчатки и ридикюль. А на улице уже начинало темнеть…
В магазине «Модные дамские шляпки» Антона Чикина они пробыли относительно недолго: всего-то минут сорок — сорок пять. Апполинария Карловна быстро нашла нужную шляпку, а потом стала примерять на себя все остальные, которые имелись в продаже. Приказчик даже вспотел, исполняя приказания Перелесковой подать «вон ту шляпку, не, вон ту, а лучше вот эту…». Наконец, насмотревшись на себя в зеркало в самых разных шляпках, Апполинария Карловна осталась в шляпке, похожей на турецкий тюрбан, украшенной тремя высокими перьями какой-то экзотической птицы, цветами и бантами из шелка. На боку сверкала стразами серебряная пряжка…
— Как вам? — повернулась она к Воловцову, демонстрируя, скорее, не шляпку, а себя в ней. — Правда, замечательно?
— Прелестно, — ответил Иван Федорович хрипловато-тусклым голосом, глядя на женщину полузакрытыми от усталости глазами. — Просто чудо какое-то…
— Правда? — благодарно посмотрела на него Апполинария Карловна.
— Сущая правда, — голосом засыпающего портового грузчика, весь день разгружающего тяжеленные мешки и баулы, проговорил Воловцов.
— А может, мне лучше пойдет вон та шляпка? — указала Перелескова пальчиком на шляпку с круто загнутым в одном месте полем. — Или вон та, похожая на мексиканское сомбреро?
— Нет, эта! — уже в отчаянии бросил Иван Федорович и посмотрел на Пескова: — Позвольте, в знак благодарности за помощь, мы вам ее купим?
— О, господа, мне кажется, это уже лишнее… — не очень уверенно произнесла Апполинария Карловна.
— Не лишнее, не лишнее, — заверил Воловцов и быстро позвал приказчика, веля ему упаковать модифицированный турецкий тюрбан в шляпную коробку и перевязать ее подарочными лентами…
Последнее из нужного — перчатки и ридикюль — они купили в лавке «Дамская галантерея» Генриха Гогенштольца на Николо-Дворянской улице. И когда Воловцов с Песковым, вздохнув и повеселев, что дело, наконец, окончено и можно расходиться по домам, ринулись было к выходу из лавки, Ивана Федоровича остановил голос Перелесковой:
