Антон Леонтьев - Трудно быть солнцем
Затем настало время написания докторской диссертации. Николай Леонидович загорелся идеей стать доктором наук. В этом ему и помогла жена, умница, тихоня и вечная отличница. Именно она написала большую часть монографии, которую Николай Леонидович опубликовал под своим именем. При этом Николай Леонидович беззастенчиво крал идеи и целые куски текста из работ немецких авторов, благо что их мало кто знал в России и можно было с легкостью выдать их за собственные новации.
Он стал доктором наук, однако не получил заветное звание профессора. Доктор наук – и доцент! Это же курам на смех! Поэтому он велел именовать себя профессором, хотя не имел на это права, все документы подписывал именно так – доктор филологических наук, профессор Н. Л. Машнэ.
Едва ему было присвоено звание доктора наук, его самолюбие, и так немаленькое, раздулось до невероятных размеров. Он не переставал напоминать, что он единственный в Староникольске доктор наук, защитившийся по германистике. Это было правдой. Теперь-то он смог отомстить врагам, которых Николай Леонидович заводил играючи. Он был чрезвычайно злопамятным человеком, не прощал ни единой обиды – реальной или им же самим выдуманной. Студент, который не нравился ему, отчислялся с факультета под благовидным предлогом. Зато и друзей он выбирал старательно. Николай Леонидович искал пути к князю Святогорскому, бывал на вечерах у жены мэра и начальника милиции, тыкал главному режиссеру единственного в Староникольске Нового экспериментального театра.
И другие также старались сдружиться с деканом. Николай Леонидович установил контакты с Кельнским университетом. Немцы, плененные внешним обаянием Машнэ, с радостью приняли предложение о студенческом обмене. Два раза в год – весной и осенью – города обменивались студентами, которые по паре месяцев за счет принимающей стороны проходили практику за рубежом. Подобная программа оказалась настоящим золотым дном. Николай Леонидович безраздельно царил на факультете, подавляя любое неповиновение, он же прибрал к рукам и распределение заграничных стажировок. В Кельн направлялись дети высокопоставленных чиновников городской администрации, родственники работников университета или личных друзей самого Машнэ. Для отвода глаз, чтобы успокоить немецкую сторону, Николай Леонидович организовал конкурс, победителями которого и, соответственно, кандидатами в стипендиаты оказывались именно те, кого выбирал он сам.
Вообще-то Николай Леонидович, немец по этническому происхождению, мог бы уехать в Германию на ПМЖ. Его отец, сестра и братья давно жили в небольшом городке на юге Германии, а Николай Леонидович все не решался. Он понимал – в Германии не будет такой свободы и такой работы, там он станет одним из миллионов эмигрантов, которым предлагаются бросовые места. Да и возраст у него был невыгодный, подваливал пятый десяток, кому нужен такой работник? Лучше быть деканом в России, чем безработным немцем. Он с лихвой компенсировал свою жизнь при помощи невинных шалостей с финансовой отчетностью факультета. Никто не обращал внимания на то, что из кассы регулярно исчезало две-три тысячи долларов. Николай Леонидович действовал осторожно, не зарывался и всегда помнил о судьбе тестя-бухгалтера, который по-прежнему пребывал в местах заключения.
Студенты, зная нрав грозного декана, преподносили ему небольшие, но такие приятные презенты – микроволновую печь, чайный сервиз, запчасти для автомобиля. Николай Леонидович никогда никого не заставлял, но и не отказывался от подарков.
Родители нерадивых студентов лично навещали декана и после недолгого разговора покидали его кабинет, успокоенные. От них требовались услуги, например, устроить тещу в лучшую городскую клинику, организовать Машнэ и его семье бесплатную поездку на закрытую турбазу нефтезавода, обеспечить декана на зиму продуктами. Николай Леонидович знал, что в Москве ставки куда выше, но он довольствовался тем, что имел в провинциальном Староникольске.
Все шло хорошо до злополучного июля, когда Николай Леонидович в очередной раз решил отправиться с семьей на отдых. Он, привыкнув не тратить деньги, а отдыхать за счет других, как всегда получил двухнедельный тур на прекрасную турбазу нефтезавода от отца одного из двоечников, которому Николай Леонидович поставил тройку. На турбазе ему нравилось классное обслуживание, кирпичные домики с кожаной мебелью и кондиционерами, закрытый пляж с белым песочком. Марина так удивительно загорала, их Николаша резвился в лягушатнике, а сам Николай Леонидович катался на катамаране и наслаждался шашлыками.
Перед тем как уехать на отдых со всей семьей, в том числе и с тещей, Машнэ предстояло решить две проблемы. Первая – держать под неусыпным контролем процедуру приемных экзаменов. Иностранный язык был обязательным предметом для поступления на любой факультет, поэтому просители со всего университета стекались к Николаю Леонидовичу. Его супруга, Марина Васильевна, приватизировала русский язык и, соответственно, сочинения. Они были, пожалуй, одним из самых могущественных тандемов в университете, уступая пальму первенства только ректору и его жене.
С этой проблемой Николай Леонидович разобрался быстро. Оставив на хозяйстве свою заместительницу, Тамару Николаевну Астраханову, заведующую кафедрой английского языка, он мог отбыть на турбазу. Тамара Николаевна, женщина экспансивная, с волосами, похожими на ветви плакучей ивы, была подобием Николая Леонидовича в юбке – такая же хитрая, злопамятная и жадная до денег. Она одновременно занимала должность заведующей кафедры, заместителя декана и была к тому же директором одной из частных гимназий. Дав Астрахановой четкие наставления и потребовав от нее пропустить всех, кого надо, а долю Николая Леонидовича, как всегда, положить в сейф в его кабинете, он задумался над решением второй проблемы.
Это была не проблема, а проблемка. Кто, если он поедет на турбазу со всем семейством, останется дома, будет кормить кошку его тещи и поливать тещины же помидоры, выращиваемые в палисаднике за окном? Николай Леонидович никак не мог выбить у ректора новую квартиру в шикарной высотке в самом центре Староникольска. Декану, как назло, приходилось ютиться в старой трехкомнатной квартире жены в бандитском поселке. Никто из криминальных личностей не решился бы тронуть его квартиру, все знали, что брат его жены «шестерит» у Миши Архангела, однако имелись безголовые подростки и наркоманы, ради дозы готовые продать родную бабушку.
Николай Леонидович, не привыкший к долгим раздумьям, решил эту проблему за счет других. Студенты, а на что они? У него был верный аспирант, Владик Вевеютин, толстопузый крепыш, который ремонтировал Николаю Леонидовичу автомобиль, причем делал все бесплатно и в удобное для декана время. Но у Владика была больная мать! Хотя Николай Леонидович и говорил, что до защиты диссертации никаких свадеб и болезней, все силы науке.
– Я в твои годы сидел ночи напролет! – заявлял он, сверкая глазами, Владику.
Николай Леонидович не обманывал, в бытность свою аспирантом он действительно сидел всю ночь напролет – но не над учебниками или рукописью диссертации, а в ресторанах и кафешках. Диссертацию он вымучил, на защите он выглядел смешно и жалко, не сумев толком ответить ни на один вопрос, и председатель совета, закрыв на это глаза, призвала коллег проголосовать «за».
– Вевеютин отпадает, а жаль, – сказала Марина Васильевна. – Но знаешь, Владик предложил мне хорошую замену. Пусть поживет у нас две недельки его подружка, Олеся, кажется, она у тебя, Коля, пишет курсовую.
– Отличная идея, – одобрил Николай Леонидович. – Конечно, именно Олеся. Как ее фамилия, Гриценко-Проценко?
Вызвав к себе Олесю, Николай Леонидович сообщил ей, что ей предстоит пройти испытание, которое доверяется только избранным.
– Какие у тебя планы на июль? – спросил он у Олеси, и когда девушка ответила, что собирается отдыхать и приходить в себя после тяжелой сессии, декан, пронзив ее взором, произнес: – Ты будешь жить у меня на квартире, заодно работать над дипломом. У меня много материала из немецких библиотек.
– Но, Николай Леонидович, – попыталась возразить девушка. – Я не могу…
– Ты обязана, ты ведь ездила в Кельн на два месяца, а кто тебе поездку организовал? Правильно, дорогуша, именно я! Без меня ты там никому со своим позорным немецким не нужна. За Кельн надо платить!
Он поднял вверх костлявый палец и взглянул на Олесю поверх очков. Девушка тяжело вздохнула. Ничего не поделаешь. Идти против декана она не сможет, ей надо еще год отучиться, а потом свобода… Хотя если она намеревается идти в аспирантуру к Машнэ, то это означает еще три года каторги. Поэтому, не смея возражать Николаю Леонидовичу, Олеся была вынуждена согласиться.
Она прибыла утром в день отъезда в квартиру Николая Леонидовича, куда добиралась на перекладных два с половиной часа. Декан заявил, что она должна быть у него ровно в восемь, так как он с семьей намеревается уехать с утра, когда солнце еще не так палит.
