Анна Данилова - Смерть отключает телефон
– Но меня никто не принуждал! Я любил тебя, я хотел, чтобы ты поправилась! Я, как мог, помогал тебе. И не надо ни о чем жалеть!
– Я тебе верю, Сережа. Но теперь все это останется в прошлом. И я – уже не та Дина, какой была прежде. Возможно, это несправедливо, но моя жизненная планка требований повысилась. Я встретила человека, перевернувшего всю мою жизнь, и выхожу за него замуж. Я приехала сюда, домой, чтобы увидеться с тобой, кое-что объяснить, забрать некоторые документы, продать квартиру… словом, уладить все дела. И я снова вернусь в Германию.
– Вероятно, ваш избранник – очень богатый человек? – спросила Ирина.
– Небедный, – кивнула головой Дина. – Но и я теперь тоже небедная. У меня есть собственный дом с садом в Баден-Вюртенберге и небольшой магазин женского белья на первом этаже.
– Что, серьезно?! – Взгляд Ирины изменился, и теперь она рассматривала Дину, эту «воскресшую из мертвых», вечно больную особу, оценивающим взглядом. Она уже мысленно представила себе и этот домик в Баден-Вюртенберге, с цветами на подоконниках, и даже витрину магазина женского белья, с девушками-манекенами, одетыми в кружевные лифчики и панталоны… Что ж, выглядело все это довольно привлекательно и попахивало спокойной, сытой и размеренной жизнью.
Ирине очень хотелось спросить, откуда у нее взялось столько денег, но она так и не нашла в себе сил это сделать. Сергей тоже промолчал, хотя все понимали, что его этот вопрос интересует ничуть не меньше. А может, это ее новый жених расщедрился и подарил ей и дом, и магазин? А перед этим вылечил ее? И где же она с ним познакомилась? На свадьбе, в Чардыме? Неужели она подцепила этого немецкого миллионера на берегу реки, где он скромненько ловил рыбу? Словно ему больше и поудить-то негде было…
– Ладно, Сережа. Мне пора. Я и так сделала ошибку, потревожив тебя поздно ночью. Но, честное слово, я так хотела тебя увидеть! Просто не было сил дожидаться утра. И хотя я предполагала, что ты можешь быть не один, все равно – пришла. Вы, Ирина, извините меня тоже. Представляю, как вам неприятна эта сцена! Но я не претендую на Сережу, у вас своя жизнь, у меня – своя. И я счастлива. И не зайти сюда я тоже не могла, чтобы хотя бы выразить свою благодарность Сереже за все, что он для меня сделал.
– Да, сделал, – вдруг оживилась Ирина. – Я знаю, что он переживал за вас, занимался только вами, но тогда объясните мне, пожалуйста, почему же после вашего исчезновения он не искал вас? Почему он ничего не предпринял?
– Я обратился в милицию… Я написал заявление.
– Да брось! Мы же все знаем, что произошло. Эта свадьба… на острове… Этот расстрел Малинникова и его команды! И пропавшие после свадьбы гости! И перевозчик на лодке, который заставил тебя молчать обо всем. И вместо того чтобы рассказать обо всем, что с тобой произошло на острове, в милиции, ты предпочел молчать. Так тебе было спокойнее. Да ты самый настоящий трус, Князев! Я вот представила себе… Я – свидетель убийства. И меня увозят с места преступления и прячут в каком-нибудь бункере или глухой деревне. Ждут, пока я умру… Без еды и воды… А мой жених, который как будто бы любит меня, бездействует! Ничего не предпринимает, прикрываясь тем, что он вроде бы желает мне добра. А я, корчась в судорогах, умираю! Да, может, ты помог бы следствию! Рассказал бы все и о перевозчике, и обо всем, что увидел. Приехала бы опергруппа. Сняли бы отпечатки пальцев…
– Ирина, вы слишком жестоки. Хотя если кого-нибудь здесь интересует мое мнение, то я – если бы ты, Сережа, пропал – продала бы квартиру и наняла частных детективов, чтобы тебя нашли. Я бы всю милицию на ноги поставила! Я бы спала в милицейском участке, лишь бы заставить их работать, искать! Но это я, а это – ты. Ладно, мне пора… Да, чуть не забыла! – Дина поднялась и достала из кармана конверт. – Вот, откроешь, когда я уйду. Все, милый, пока.
Она поцеловала потрясенного и униженного ее словами Сергея и вышла из квартиры, тихо притворив за собой дверь.
Сергей распечатал конверт и увидел там деньги.
– Это она расплатилась с тобой за все, что ты для нее сделал. Чтобы не считать себя тебе обязанной. Я так хорошо понимаю ее! Пожалуй, я тоже пойду.
Ирина переоделась в спальне и хотела уже было уйти, как вдруг вернулась, села напротив окаменевшего Сергея, взяла его руки в свои.
– Вообще-то, знаешь, не совсем она и права! Почему она оценила твое участие в ее судьбе деньгами? Почему так обидела тебя? Если разобраться, то никто из нас не знает, как мы сами поступили бы в той ситуации, в которой ты оказался. Это сейчас хорошо говорить – я, мол, поступила бы вот так благородно и все такое… К тому же не так уж и легко продавать свое единственное жилье, чтобы нанимать частных детективов! А вдруг они никого не найдут? Нет… Думаю, она ничего такого не сказала бы, если бы не застала здесь меня. Это она сгоряча. Ей было обидно, что у тебя появилась другая женщина. Да и про Германию она тоже, я считаю, придумала все. И про дом, и про магазин. Ну, рассуди сам, откуда у нее такие деньжищи? Сережа… Сереж… Ну, не плачь! Забудь ты ее! Что было – прошло. Я люблю тебя! И всегда любила! И знаю – если, не дай бог, со мной что-то случится, ты никогда меня не бросишь. Я верю тебе. Верю в тебя! Ну? – Она сняла куртку, обняла Сережу и поцеловала его. – Не было ее, слышишь? Не было! Она нам приснилась. Один сон на двоих. Пойдем спать, милый! Ну же, поднимайся.
22
– Лиза, хватит все время есть и пить! Мы торчим здесь уже два часа, а ты так и не подошла к Трубникову! Ты хочешь, чтобы он ушел?
– Нет, не хочу. Но я не представляю, как я к нему подойду и спрошу: и куда это вы, любезный, подевались на целых полгода? Кто я ему такая? Меня никто не уполномочивал заниматься его розыском.
– Тогда я подойду к нему и скажу, что..
– Что, Глаша, что ты ему скажешь? Это его личное дело, где он живет и с кем. И если Светлана сейчас с ним, довольна, весела и счастлива – это видно, – значит, с ним все в порядке! Думаю, что и с его детьми – тоже.
– Неужели ты не понимаешь, что только он может нам в подробностях рассказать обо всем, что произошло в прошлом году на острове?
– Ну почему же? Варвара ведь рассказала.
– Да, но она не была в доме и не знает, что произошло там! Лиза, ну, что с тобой? Ты какая-то не такая. И куда ты постоянно смотришь?
Лиза, выпив еще вина, достала сигарету.
– Знаешь, у меня такая странная работа… Всегда надо быть настороже, как на войне. Вот будь я, к примеру, простой продавщицей, то подошла бы сейчас во-он к тому мужчине, что сидит за столиком справа от камина, видишь? Слева сидит Борис со Светланой, а справа… ну? Видишь, Глафира?
– Но он не один. – Глафира достала зеркальце и теперь с его помощью разглядывала сидевшую за столиком парочку. Молодой брюнет в темном костюме, голубой сорочке и в малиновом кашемировом кашне, а напротив него – хрупкая блондинка в черном платье и со сверкающей, явно бриллиантовой брошкой в форме цветка на груди.
– В том-то и дело, что не один, – нахмурила брови Лиза. – Это – Летучий Голландец.
– В смысле?
– Глаша, это Гурьев, понимаешь?! Тот самый Дима Гурьев, адвокат, и одновременно тот самый человек, который разносил приглашения на свадьбу нашим клиентам. Нашим, так сказать, исчезнувшим! Сидит, спокойно попивает себе вино в обществе хорошенькой женщины и знает все, понимаешь, абсолютно все связанное с нашим делом! И думаю, он в курсе всех событий, касающихся Алисы Петровских, Дины Андреевой, Киры… Он все знает, а мы – ничего! Я заварила кашу, отправила – руками прокурора – в Чардым кучу экспертов, следователей… Но основного задания мы не выполнили и не знаем ничего, скажем, о той же Вере Нечаевой. А вот он, – в который раз повторила Лиза, – он, Гурьев, – знает все! Ну и как я подойду к нему и спрошу, где находится Вера Нечаева? Он такое ответит…
– Лиза, тебе больше нельзя пить. Ты уже столько выпила на голодный желудок!
– Я сейчас позвоню Наумову и скажу, что не буду больше заниматься его делом. Пусть обращается за помощью к кому-нибудь другому. Я даже скажу ему, к кому именно. Вот Гурьев точно помог бы ему! А я – нет.
Она чуть не плакала от чувства полного бессилия. Глафира не знала, как ее успокоить.
– Скажи, почему ты плачешь? Из-за того, что мы пока еще не знаем, откуда взялся Трубников, или…
– Ты посмотри на нее! Ну чем она лучше меня? Да, она на самом деле красива и элегантна. Но у меня тоже есть великолепное черное платье! И несколько брошек, которые в сто раз лучше и дороже! И почему тогда он ужинает с ней, а не со мной? Думаешь, он не знает о моем существовании? Не помнит меня? Или ты считаешь, что у нас с ним никогда ничего не было? Было, Глаша, и нам было прекрасно! И тогда я поняла, что люблю его. А он взял и уехал. Не помню уже куда. Его кто-то нанял, и он укатил, улетел, исчез… У меня такое впечатление, словно он не принадлежит себе. Вот так! Возможно, он уже принадлежит вот этой блондинке. Давай, звони ему!
