Наталья Солнцева - Дьявольский поезд
Наверное, бытие на рубеже жизни и смерти не проходит бесследно. Страшные часы, проведенные под обломками дома, почти в могиле, изменили Франческу. Она не осталась прежней. Восторженная и чистая невеста умерла, а вместо нее очнулась другая женщина. Впрочем, не совсем так…
Еще до того, как она погрузилась в темноту и беспамятство, с ней что-то произошло. Что?
– Я не помню! – с отчаянием молвила девушка. – Не помню!
– Чего ты не помнишь?
– В ту ночь, когда случилось ужасное… я не спала… Я имею в виду Мессину… Чужой дом наводил на меня тоску! Море как-то странно светилось. Мне стало жутко. Я ждала приезда Марио…
Она споткнулась на полуслове и замолчала. Упоминание о бывшем женихе прозвучало двусмысленно.
– Должно быть, ты на самом деле любишь его, а не меня, – нахмурился граф.
– Нет!.. Меня мучило дурное предчувствие…
– Перед свадьбой молодые девушки обычно волнуются.
– Причиной моего беспокойства была не свадьба!
– А что же?
Мичман с замиранием сердца ждал ее ответа. Вдруг Франческа заговорит о пергаменте, который оказался в ее руках? На этот случай молодой человек заготовил объяснения. Дескать, свиток в суете затерялся. Но объясняться не пришлось. Франческа забыла о пергаменте.
– Не помню… – повторила она. – Зарево над морем – последнее, что всплывает в моей памяти. А потом – чернота, провал.
Брасов все же опустился перед ней на колени, умоляюще произнес:
– Наша судьба зависит от тебя, Франческа! Ты для меня дороже всего! А я для тебя что-нибудь значу? Скажи!.. Если да, давай повременим с ребенком! Я обещаю, все пройдет благополучно. Доктор согласился нам помочь. Он хороший специалист. Доверься мне!
– Нет! Я не смогу убить наше дитя…
– Тебе не придется. Я возьму этот грех на свою душу. Богом клянусь!
– Неужели ты готов лишить жизни нашего первенца?
– У нас еще будут дети, только не сейчас.
– А когда, Жорж?.. Когда?..
– Я военный моряк, дорогая. Моя жизнь принадлежит отечеству. В походе может случиться всякое. Я не хочу, чтобы мой ребенок рос сиротой, и не допущу этого!
Мичман говорил много и долго, обнимая ноги Франчески. Она сидела на кровати и машинально гладила его голову. Она ничего не слышала, кроме его прерывистого дыхания, и ничего не видела, кроме его белокурой макушки. Такие же мягкие вьющиеся локоны будут у ее младенца. Он будет таким же красивым…
– Сделай это ради меня!
– Лучше убей меня, Жорж…
Брасов внутренне был готов к такому исходу. Что ему стоит «в любовном порыве» повалить девушку на спину, схватить за горло и душить, душить, пока она не обмякнет, не перестанет сопротивляться.
– Разве тебе мало моей любви, Франческа?
Она почувствовала, о чем он думает, и ужаснулась. Поняла, что нужно бежать. Но где достать денег на обратную дорогу? Ее родная Сицилия далеко. Странное ощущение охватило Франческу. Куда бы она ни отправилась, беда крадется за ней по пятам. Она сбежала от жениха, теперь вынуждена бежать от любовника. Что за злая сила преследует ее?..
* * *Мессина, наши дни
Тереза проснулась посреди ночи и увидела, что кровать сестры пуста. Она встала и босиком, в одной пижаме вышла в гостиную. Комнату заливал лунный свет. Темная фигура застыла у окна.
– Кармела…
Сестра оглянулась и молча поманила ее рукой.
– Что ты здесь делаешь? – удивилась Тереза. – Почему не спишь?
– Смотри…
Она указала вниз, на каменную мостовую напротив гостиницы. Там горел фонарь. На фоне белой стены четко выделялся мужской силуэт в шляпе.
– Кто это?
– Бандит! Преступник, который следит за нами! Мне не спалось. Я решила попить воды, потом подошла к окну и заметила его…
– Обычный прохожий, – зевнула Тереза.
– Да? Он торчит там уже полчаса. По-твоему, это нормально?
– Может, ждет кого-то. Назначил девушке свидание, а она не пришла.
– Ты меня успокаиваешь или себя? Если меня, то не трудись напрасно. Я потеряла покой, как только узнала о смерти мамы. Я сразу поняла, что для нас начинаются тяжелые дни.
Тереза из-за занавески разглядывала мужчину на улице. Он не скрывается. В чем его могут обвинить? Разве закон запрещает стоять на мостовой в любое время?
– Звонить в полицию бесполезно, – вздохнула Кармела. – Верно? Они не приедут. Ведь этот человек не делает ничего предосудительного. Просто стоит напротив наших окон.
– Как адвокат должна сказать, что ты права. На улицу выходит множество гостиничных окон. Где доказательства, что этого мужчину интересуем именно мы? Он заявит, что дышит воздухом и любуется звездами! А сестры Саджино – истерички, которым не мешает пройти курс лечения.
– Может, так и есть?
Тереза мягко обняла сестру за плечи и предложила:
– Пойдем спать. Утром ночные страхи рассеются, как дым.
– Тот дым, который поглотил Франческу вместе с поездом? Ты как хочешь, а я не усну! Я не смогу глаз сомкнуть, буду лежать и думать, что у него на уме. А вдруг он пришел убить нас?
– Мы обе устали. Нервы надо держать в узде, иначе…
– Иначе что? – взвилась художница. – Попадем в психушку?
– Не передергивай…
– Мне иногда кажется, что мы уже в психушке. И это не гостиничный номер, а больничная палата. А тот бандит внизу – наша общая галлюцинация! Завтра придет врач и выпишет нам таблетки и уколы от страха!
– Общих галлюцинаций не бывает, – парировала Тереза.
– А как же монахи, которые видели дьявольскую повозку?
Старшая сестра молчала, обдумывая положение, в которое они попали. Мужчина на той стороне улицы пугал ее, но еще сильнее ее пугала Кармела. У сестры паническое настроение. Бессонница – одно из проявлений нервного расстройства.
– Давай встретимся с той русской… как ее зовут, кстати?
– Лариса.
– Утром позвони Ольге, пусть она сведет нас со своей соотечественницей. Заодно будет переводить…
Глава 38
Лариса с недовольной миной разглядывала себя в зеркале.
– Ну вот, обгорела. Вчера мы задержались на пляже дольше, чем положено.
– Дать тебе крем от ожогов? – посочувствовал Ренат.
– Не надо. Так пройдет. Сегодня на пляж ни ногой.
– Я и не собирался.
В номере было прохладно. Лариса легла под кондиционером и блаженствовала. Ренат уплетал канноли, принесенные Розой.
– Антонио лучше, – с полным ртом сообщил он. – Похоже, оклемался мужик. Но я все равно сказал хозяйке, чтобы глаз с него не спускала. Хотя… это нереально. У нее работа!
– Ты с ним поговори, успокой.
– Лучше пока его не трогать. Он как увидел меня во дворе, аж в лице изменился.
– Может, хватит объедаться сладким?
Ренат перестал жевать и обиженно протянул:
– Тебе жалко для меня каких-то трубочек с кремом?
– Ты потеряешь форму, а нам предстоит напряженная неделя.
Лариса осторожно повернулась на бок и подперла голову рукой. Она залюбовалась Ренатом. Здешний климат сначала выбил его из колеи, но в конечном итоге пошел на пользу.
– Тебе идет белое, – заметила она. – Обожаю одежду из хлопка.
– Между прочим, я жду…
– Чего?
– Вчера по дороге с пляжа ты обещала рассказать, что произошло с исчезнувшим поездом.
– Даже не знаю, правда ли то, что я видела. Я смотрела глазами Франчески, а она могла фантазировать… или бредить. Я путаю свои мысли и эмоции с мыслями и эмоциями Франчески. Во сне я испытывала сильный страх. То был ее страх! Понимаешь? Она была в ужасе. Ее муж Марио бросил ее одну! Поезд не испарился в туннеле, как писали газеты. Для пассажиров все было по-другому. Состав выехал из туннеля и… оказался в средневековой Италии. Пассажиры прилипли к окнам… у женщин началась истерика. Кто-то плакал, кто-то смеялся… Мужчины совершенно растерялись. Они звали гида, но тот был пьян в стельку. Никто ничего не понял!
– Поезд все-таки выехал из туннеля? – засмеялся Ренат. – Он не испарился? Я так и думал.
– Выехал, но в прошлом. Рельсы еще не существовали, однако состав ехал по ним, пока не уперся в стену монастыря. Машинист успел затормозить. Он не верил своим глазам! Люди ошалели от увиденного, они не соображали, что творится. Святая обитель стояла прямо на рельсах! Жена банкира упала в обморок…
– Там был банкир с женой?
– И не один.
– А что делала Франческа? Как она себя вела?
– Сначала остолбенела, потом… кинулась к выходу из вагона. Часть пассажиров сгрудились в тамбуре, а остальные очумело выглядывали из окон. Франческу пропустили к дверям. Она спрыгнула на землю… и поломала каблук. Она искала своего мужа, звала его. Марио!.. Марио!.. Его нигде не было. Монастырь казался ей миражом, который вот-вот рассеется в воздухе, и все встанет на свои места. Впереди вновь появятся рельсы, машинист вернется в кабину, поезд чихнет паром, выпустит из трубы столб дыма, и можно будет вздохнуть с облегчением.
– Но рельсы не появились?
– Они фактически уперлись в монастырскую стену. Это было невероятно! Но больше всего Франческу поразила девочка: босоногая, грязная, в платье из грубой материи, подпоясанная обыкновенной веревкой…
