Дик Френсис - В мышеловке
– Друзья! – выкрикнула Сара.
– Тогда, – продолжал Джик, – преисполненные ярости, сожаления, возмущения и не знаю еще чего, мы решили поискать твое тело.
– Джик! – запротестовала Сара.
– А кто плакал? – усмехнулся он.
– Замолчи!
– Сара не заметила тебя в машине, но мы решили, что, возможно, тебя засунули в багажник, как мешок с картошкой… Так вот, мы вынули карту дорог, сели в машину и бросились в погоню. Свернули налево, как и Грин, и начали взбираться на красноватую гору…
Я сосредоточенно рассматривал наши многочисленные раны и царапины.
– Нам совсем не повредила бы жидкость для дезинфекции ран, – сказал я.
– Нам нужно было бы выкупаться в ней!
– Чудесная идея.
Я слышал, как у Джика стучат зубы – еще сильнее, чем мои собственные.
– Поедем спрячемся от ветра, – предложил я. – Можно ведь истекать кровью и в машине.
Мы заползли на сиденья. При этом Сара порадовалась, что обивка у них непромокаемая. Джик сел за руль.
– Мы проехали много миль, – продолжал он свой рассказ, – и понемногу стали отчаиваться. Перевалили через дорогу и начали спуск. У подножия горы дорога круто свернула влево. По карте мы увидели, что она идет дальше вдоль берега и, огибая цепочку заливов, возвращается в Веллингтон…
Джик завел двигатель, развернул машину и тихонько поехал вперед. Он сидел голый до пояса, весь мокрый, капельки крови набухали на порезах и скатывались вниз, – очень экстравагантный водитель. Но борода отважно торчала вперед.
– Мы ехали этой самой дорогой, – сказала Сара, – а вокруг только скалы и море…
– Я нарисую вам те камни, – заявил он.
Сара посмотрела ему в лицо, а потом перевела взгляд на меня. В решительном обещании мужа она ощутила неодолимую страсть. Золотая пора медового месяца миновала.
– Вскоре мы свернули, – продолжал Джик, – на дорогу с обозначением на карте «Проезда нет» и поехали по ней. Здесь мы остановились, Сара вышла и выплакала глаза, глядя на море…
– Ты тоже был не очень-то весел, – сказала она.
– Да, – усмехнулся он. – Я пнул ногой камешки, валяющиеся на берегу, а они зазвенели. Оказалось, там россыпь гильз.
– Гильзы?
– На обочине дороги. Целая кучка. Похоже, будто кто-то перезаряжал револьвер.
– Когда мы их увидели, – вклинилась Сара, – то подумали…
– …что кто-то стрелял по чайкам, – закончил я ее фразу. – Кстати, не мешало бы вернуться и собрать их.
– Ты серьезно? – спросил Джик.
– Конечно.
Мы развернулись и поехали назад.
– По чайкам из револьвера никто не стреляет, – задумчиво протянул Джик. – Другое дело по мазилкам, которые рисуют лошадей.
Снова появилась каменоломня. Джик остановился, а Сара, быстро выскочив, заявила, чтобы мы оставались в машине, она сама соберет гильзы.
– Они действительно стреляли в тебя?
– Грин. Он не попал.
– Недотепа. – Джик поерзал на сиденье и сморщился. – Они, пожалуй, вернулись назад через гору, пока мы искали тебя. – Он посмотрел, как Сара собирает гильзы на обочине дороги. – Кстати, они отобрали список?
– Я выбросил его в море, – криво усмехнулся я. – Мне показалось слишком банальным вручить им его просто так. И, между прочим, список отвлек их внимание. Они выловили из воды вполне достаточно, чтобы убедиться, что получили то, что хотели.
– Вот это история!
– Очень веселая!
Сара собрала гильзы и прибежала назад.
– Вот они… Я положу их в сумочку. – Она села рядом с Джиком. – А теперь что?
– Телефон, – ответил я.
– Вот как? – Она смерила меня взглядом. – А понимаешь ли ты?.. – Она остановилась. – Ладно. Я куплю вам по рубашке в первом попавшемся магазине. И не спрашивайте, что я куплю еще, если попадется бакалея.
– Ты думаешь, мы наткнемся на бакалею? – спросил Джик.
Мы снова двинулись и сразу стали круто подниматься в гору, потому что этот путь по карте выглядел раза в четыре короче. На самом верху горы располагалось селение, и там была лавчонка, в которой продавалось все – от молотка до шпилек. Сара состроила Джику гримасу и исчезла за дверью.
И вот я, натянув на себя голубую рубашку, наконец добрался до телефона, сжимая в руке кошелек Сары.
– Станция? В каком отеле есть телекс?
Телефонистка назвала мне три отеля. Одним из них был отель «На террасах». Я поблагодарил и положил трубку. А потом я позвонил в отель и насилу вспомнил, что моя фамилия Пил.
– Но, мистер Пил, – ответила девушка перепуганным голосом, – ваш друг… тот, который с отвислыми усами, а не тот, что с бородой… Еще и полчаса не прошло, как он оплатил счет и забрал ваши вещи… Да, безобразие, но он показал от вас записку и попросил дать ключ от номера… Простите, но я не знала, что вы ничего не писали… Он забрал все вещи, и в номере убирают.
– Послушайте, – сказал я, – вы можете от моего имени дать телекс? Запишите на счет моего друга, мистера… э-э… Эндрюза.
Она заверила, что все сделает. Я продиктовал текст. Она повторила и пообещала немедленно передать на станцию.
– Попозже я позвоню вам, чтобы узнать ответ, – сказал я ей. Сара купила нам джинсы и носки. Джик отъехал от селения, и в безлюдном месте мы переоделись. Наряд был не из лучших, но он скрывал раны.
– А теперь куда? – спросил Джик. – Поехали в больницу?
– Нет, обратно к телефону.
Я снова позвонил в отель. Девушка сообщила, что уже есть ответ, и прочитала его:
– «Звоните по телефону немедленно, оплата с вызываемого абонента, номер…» – Номер она прочитала дважды, и я повторил.
Я поблагодарил ее.
– Не за что, – отозвалась она. – Я очень сожалею… в связи с вашими вещами.
Потом я позвонил на междугородный переговорный пункт и назвал им номер. С пункта ответили, что мой номер обладает правом первоочередности, и разговор состоится максимум через десять минут. Они перезвонят мне. Нужно только знать – куда.
Телефон был в местном универмаге на стене. Не было только на что сесть, и я искренне пожалел об этом.
Десять минут прошли. Точнее – девять с половиной. Телефон зазвонил. Я взял трубку.
– Вы заказывали Англию?..
Современное чудо. С другой стороны земного шара я разговаривал с инспектором Фростом, словно он находился в соседнем доме. Одиннадцать тридцать в Веллингтоне – и уже двадцать три тридцать в Шропшире.
– Сегодня пришло ваше письмо, сэр, – начал инспектор, – и мы начали действовать.
– Перестаньте называть меня «сэр». Мне гораздо привычнее просто Тодд.
– Ладно. Так вот, мы уже дали телекс в Мельбурн, чтобы там приняли меры, а сами начали проверять людей из списка в Англии. Результаты невообразимые. Все вычеркнутые люди, которых мы проверили, стали жертвой ограбления. Только вот что: вы прислали нам ксерокопию списка. А сам оригинал у вас?
– Нет… Большая часть его уничтожена. А это имеет большое значение?
– Не очень. Вы можете сказать, каким образом попал к вам список?
– Э-э… Скажем лучше – просто попал.
Сухой короткий смех прозвучал в двенадцати тысячах миль отсюда.
– Ладно. А что стряслось сейчас? Вы почти вытащили меня из постели.
– А вы дома? – посочувствовал я ему.
– Между прочим, на службе. Говорите же!
– Две вещи… Во-первых, я могу помочь вам с расшифровкой реестра. А во-вторых…
Я рассказал ему о пребывании Уэксфорда и Грина в Веллингтоне и о том, что они украли мои вещи. У них мой паспорт, туристские чеки и чемодан со снаряжением художника-профессионала.
– Тот, который я видел тогда у вашего кузена?
– Да. И еще у них может оказаться страница-другая из оригинала списка…
– Повторите. Подробнее.
Я повторил и продолжал дальше:
– Большая часть списка выброшена в море, но я знаю, что по меньшей мере одну страницу Уэксфорд выловил. Так вот… я думаю, что они вернутся в Мельбурн, возможно, сегодня. Это может случиться в любой момент, и, когда они приземлятся, есть шанс обнаружить у них кое-что…
Я перевел дух. Он помолчал.
– Можно организовать обыск в таможне. Но зачем им было рисковать и брать вещи?
– Они уверены, что я мертв.
– Боже! Почему?
– Я предоставил им удобный случай немного поупражняться в стрельбе. Гильзы вам понадобятся? К счастью, пулей я не разжился, но шесть гильз имеется.
– Они могут… – Его голос почти пропал. – Ладно, – снова стало слышно, – что с реестром?
– В маленьком списке… Взяли?
– Да, он передо мной.
– Отлично. Первая буква означает город, в котором продана картина. М – Мельбурн, С – Сидней, В – Веллингтон. Вторая буква указывает художника. М – Маннинг, X – Херринг, а Р, как мне кажется, Рауль Милле. Буква С означает «копия». Все картины в малом списке – копии. А те, что в длинном списке, подлинники. Понятно?
– Да. Дальше.
– Числа – просто порядковые номера. Они успели продать пятьдесят четыре копии, когда я… э-э… когда список попал ко мне. Последняя буква означает Ренбо. Тот самый Харли Ренбо, который работал в Алис-Спрингсе. Если припомните, я говорил вам о нем в тот раз.
