Светлана Алешина - Тушите свет (сборник)
Джип остановился. Как и в прошлый раз, Колян вышел первым, но теперь уже я не стала ждать приглашения, а вышла сама, сразу же за ним.
Встретившись взглядом с Коляном, я добилась того, чтобы он отвел взгляд первым. Он опустил глаза, но ничего не сказал.
Я отошла на два шага к «Астарте», Колян быстро сел обратно в машину, и джип тут же тронулся с места.
Я опустила глаза и увидела, что номера сзади на джипе не было. Посмотрела вслед машине, пытаясь найти у нее хоть что-то индивидуальное, чтобы опознать при необходимости, но ничего не заметила. Ничего, кроме его марки. Это был «Форд Экспидишн».
Я побрела к знакомому мне выходу из «Астарты», к тому самому, где должен был дожидаться меня Фима. Я шла, чувствуя, что от прежнего легкого настроения не осталось и следа.
Фимы там, где я его оставила, я не нашла. Ну вообще-то было бы странно, если бы он продолжал торчать здесь. По моим прикидкам, я отсутствовала не меньше полутора часов, какой же джентльмен выдержит такой неимоверный срок?
Отойдя к парапету и присев на него, я вынула свой сотовик и набрала номер телефона сотовика Фимы.
– Да! – нервным голосом отозвался он.
– Ты где? – устало спросила я.
– Я-то здесь, а вот где ты?! – рявкнул Фима и уже набрал полную грудь воздуха, чтобы толкнуть какую-нибудь речугу минут на десять, но я его прервала.
– Я тоже здесь. Уже, – устало сказала я. – Жду тебя около парапета. Подходи, если можешь. Есть что рассказать.
Фима сказал «ага», отключился и через пару минут уже стоял передо мною. Без мороженого.
Надо отдать должное Фиме – он соображает быстро и умеет сразу вникать в суть проблемы. Этому можно научиться, если умеешь внимательно слушать. А вот внимательно слушать научиться нельзя. Это способность врожденная.
Фима слушать умел. Он терпеливо выслушал мой рассказ. Сначала я говорила что-то бессвязное, но интригующее, потому что глаза Фимы расширились, и он даже перестал моргать, слушая мои эмоциональные излияния. Фима взял меня под руку, отвел к своей ядовито-зеленой «Ауди» и посадил на сиденье рядом с собой, обращаясь со мной, как с хрустальной вазой. Он сел за руль и поехал в сторону моего дома. Я закурила и продолжила свое повествование уже более связно и логично. Я описала всех действующих лиц, вплоть до девушки и отсутствующего номера на заднице у джипа. Хотя как можно описать отсутствующий номер, сейчас я уже не смогу сказать. Но тогда у меня получилось.
Ну а затем, когда Фима привез меня домой и сам отпер дверь моей квартиры, потому что я возиться с замком и ключами не захотела, разговор у нас начался спокойный и осмысленный.
– Только случайность может помочь тебе снова встретиться с этим боссом, – сказал Фима. – Если я правильно понял его характер, он не слишком склонен выходить из своего дома и все делает через «шестерок».
– Они ждали еще одного. Возможно, самого главного босса, – сказала я, снимая туфли в коридоре и отпихивая их в сторону.
– Не факт, что босса. Возможно, компаньона первого. Или старшего компаньона, – нудно перечислял варианты Фима, и спорить с ним я не стала.
– Ну может быть, – согласилась я и побрела к кухне.
– А еще заметь, Оль, – сказал Фима, с пыхтением снимая ботинки, – заметь, что этот босс, которого тебе показали, человек довольно холодный и мало подвержен эмоциям. У него все на расчете.
Фима наконец-то разулся и пошлепал за мной следом.
– Это и я заметила, – вздохнула я и остановилась рядом с дверью в ванную, обдумывая, сразу мне пойти туда или сперва поставить чайник.
– Он мог приказать убить тебя и закопать у себя в саду, – продолжил Фима радовать меня своими размышлениями, – но не сделал этого. Он тебя не пожалел. Он просто рассчитал, что в этом убийстве нет смысла. А неприятные последствия весьма вероятны. Отсюда два вывода: на ненужные жестокости он не идет, и та дама, которую нужно было взять, не представляет собой заметную в нашем тарасовском бомонде фигуру.
– Или ему плевать на общественное мнение, – указала я наиболее вероятную причину. – Не забывай, меня взяли у всех на глазах!
– Сама не забывай, – обиделся Фима. – У всех на глазах что случилось? Случилось то, что ты спокойно ушла с двумя приличными парнями и никто внимания не обратил ни на что необычное.
В этот момент дверь ванной тихо приоткрылась.
Я отшатнулась к противоположной стороне коридора и замерла, приоткрыв рот и не в силах вымолвить ни слова.
Фима тоже замер, но только на секунду. Как я уже говорила, соображал он быстро. В следующее же мгновенье он нахмурился и, сделав шаг вперед, схватил за ручку дверь ванной и дернул ее на себя.
Дверь широко распахнулась, и Фима отскочил в сторону, чуть-чуть задев меня плечом.
Ну, если уж быть совсем честной, то не чуть-чуть, а здорово долбанул меня да еще и ударил об стену, но я не обратила внимания на эти мелочи в тот момент. Я смотрела в ванную и ожидала чего-то ужасного. Нервы, как вы сами понимаете, были ни к черту.
А из-за двери ванной вывалилась моя Маринка. И была она в моем халате. И в моих тапочках. И держала в руке мою чашку. С чаем.
– Полегче можно? – возмущенно крикнула она. – Убьете еще!
– Ты что тут делаешь, швабра?! – заорала в ответ я, испытывая величайшее облегчение от того, что это она здесь пряталась, а не какие-нибудь «братишки» Виктора Тимофеевича, покатавшие меня сегодня по окрестностям Тарасова.
– А что ты дразнишься? – возмутилась Маринка. – В чем дело-то? Ты же сама дала мне ключ от квартиры еще сто лет назад, сама говорила, что я могу приезжать сюда в любое время, а теперь наезжаешь на меня здесь!
Она хитро посмотрела на меня и Фиму и покачала головой.
– Ну понимаю, помешала! Извините, случайно получилось! Ну кто ж знал, что у вас тут, так сказать, венецианские ночи намечаются. – Маринка еще разок покачала головой, показывая, что она уже все поняла, медленно поднесла чашку к губам и сделала глоток. – А мы тут чайком балуемся в ожидании хозяйки, – хихикнула она и добавила вроде к месту, но, по сути, ни к селу, ни к городу: – Добрый вечер.
– Что? – спросила я, начиная заводиться. – Что такое? Какие еще венецианские ночи? Какой, к чертовой матери, добрый вечер?!
– Пойду-ка я, – озабоченно пробормотал Фима, трусливый как все мужики. Он плавно обошел меня и взял курс на кухню.
– Стоять! Куда?! – рявкнула я.
– В кухню, в кухню, – на ходу проговорил Фима и исчез в вышеуказанном направлении.
Мы с Маринкой остались в коридоре вдвоем, глядя друг на друга, как две недружелюбно настроенные кошки.
Фима в кухне преувеличенно громко загремел чашками, ложками и еще бог весть чем, создавая почти интимный фон для дружеского скандала. Судя по его громыханию, он не должен был расслышать ни одного слова из тех, какими мы собирались обменяться с Маринкой. Однако мой запал как пришел, так и испарился: слишком уж я устала. Маринка, видимо, поняла, что ругаться я не собираюсь, но молчать не пожелала. Как всегда.
– Ну ладно тебе яриться, Оль, – с гадкой усмешечкой сказала Маринка, осматривая меня сверху донизу внимательным взглядом. – Все вижу, все понимаю. А что? Все нормально, хоть ты немного и помята, мать, что, конечно же, наводит на размышления. Однако спрашивать тебя ни о чем не буду.
– Не доводи меня, – прошипела я, предупреждая Маринку, что я сейчас не в том состоянии, когда могу спокойно переносить ее шуточки. Я понимала, что видок у меня еще тот после того, как сперва я обтерлась об эту дурацкую стену, потом покаталась в этом дурацком джипе и побывала в том дурацком доме. Но все это не повод для того, чтобы осыпать меня идиотскими подозрениями.
– Ухожу, – ласково улыбнувшись мне, Маринка помахала ладошками и свалила в кухню.
– Ефим Григорьевич! – послышался ее омерзительно певучий говорок с кухни. – Разрешите я вам помогу! Ах, Ефим Григорьевич, кто же так делает, ах, какой вы неловкий!
Маринка обращалась к Фиме на «вы» исключительно в те моменты, когда хотела укусить меня. Я молча постояла, усилием воли преодолела приступ раздражения, успокоилась совершенно, зашла в ванную и та-ак стукнула дверью, что с потолка что-то упало. Вот теперь мне полегчало по-настоящему. Я включила воду, разделась и залезла под душ. А пошли бы они все!..
Глава 4
Проснулась я до обидного рано, и самое подлое было в том, что заснуть больше так и не смогла, хотя и героически старалась. Пришлось вставать и влачиться на кухню, потом в ванную. И все, за что я ни бралась, из рук валилось. Ну неловкой я бываю с утра, и что из этого?
Пока я плескалась в ванной, я услышала, как в кухню прошлепала Маринка, громко зевая и тихо ворча от огорчения. Бедняжка, ей тоже пришлось проснуться рано. Ну не мне же одной страдать в этом подлом мире!
После того как вчера или даже сегодня ночью – так правильнее будет сказать – Фима укатил домой, я с Маринкой и парой слов не перекинулась – не желала, и все тут. Но, как я поняла, Фима ей успел что-то рассказать, поэтому она меня не доставала. Ее вечно воспаленное любопытство было слегка удовлетворено. Скорее всего она была даже в чем-то разочарована. Маринка не получила подтверждения своим свинским мыслям о нас с Фимой, но была вознаграждена описанием событий, происшедших со мною.
