Екатерина Савина - Белая лилия
Вдруг раздался особенно громкий треск и от взбесившегося пламени стал отходить черный дым. Альбина же, напротив, стала успокаиваться. Ее «трясучка» прошла, лицо приобрело прежний благообразный вид. Кирилл посмотрел на свечу, она полностью догорела, оставив на прозрачном хрустале огромные красные «слезы».
Альбина села обратно на стул. Она молчала, вероятно, осмысливая, что с ней произошло. Кирилл тоже безмолвствовал, он боялся, что любое его слово ненароком вызовет новую бурю.
– Легко, – вдруг сказала Альбина. – Стало невероятно легко. Я не знаю, что это было, но сейчас я чувствую себя заново рожденной.
Кирилл изумился, это был лучший ответ, который он мог услышать. Он уже нашел для себя объяснение случившемуся. Он решил, что это проделки той самой девушки, которая приходила к нему в стоматологическую клинику. Он только не знал, что за этим стоит – плохое или хорошее. В отличие от Альбины, Кирилл не очень-то доверял Ольге Калиновой. Но теперь, когда его возлюбленная, сказала, что с ней все в порядке, то он успокоился.
Кирилл снова взял в руку рюмку, в форме тюльпана, и торжественно произнес:
– За тебя!
– А где же твой тост за здоровье? – спросила Альбина.
– Он будет следующим, если, конечно, больше ничего не случится…
Первые десять минут после звонка Даша и Сережа находились в ожидании необычайного зрелища, а Анатолий сидел с настороженным видом. Время шло, ничего особенного не происходило, и они отвлеклись разговором о погоде. По радио как раз передали прогноз погоды по стране, и Даша сказала:
– Ну надо же, в Москве завтра будет жарко, а в Сочи – только двадцать градусов…
– А я на море никогда не был, – сказал Сережа, – точнее был, но на Белом, а не на Черном…
– В Архангельске? – спросил Анатолий.
– Да, у меня там бабушка живет…
– А я в Сочи и в Турции, – ностальгически проговорил Анатолий, даже не подозревая о том, что из его уст это звучало неправдоподобно.
– Ты серьезно? – с недоверием спросил Сережа.
– Конечно, я много где был, можно сказать, во всех соцстранах европейских. – И Чехословакии, и в ГДР, и в Югославии…
– Сейчас уже стран таких нет, – сказала Даша. – Чехословакия и Югославия распались, Германия объединилась…
– Я знаю, – недовольно прокряхтел Анатолий. Я понимаю, что вы мне не верите, для вас я – бомж, но я же не всегда им был, гхм… Между прочим, я был вторым секретарем райкома комсомола… гхм… много раз за границу ездил по обмену опытом…
– Нет, мы, конечно, верим, – сказала Даша, но…
Девушка замолчала, потому что поняла, что началось! Да, нчалось то, что все они собственно и ждали, – реакция Анатолия на изгнание энергетических слепней.
Сначала он стал дергаться так, будто под одежду попала холодная влажная лягушка. Потом он подпрыгнул и ударился головой о потолок «Мерседеса», причем это повторилось не один раз. Можно было сказать, что Анатолий сидел теперь на пружине и был не в состоянии с нее слезть.
Даша прикрыла рот рукой, чтобы он не заметил ее улыбку. Сережа не улыбался, но наблюдал за Анатолием, вытаращив глаза. Конечно, потолок в салоне «Мерседеса» был мягким, но после того, как Анатолий ударился об него пятнадцатый или шестнадцатый раз, Даша перестала улыбаться и поняла, что его надо выпустить на улицу. Она посмотрела в окно и вдруг увидела странную дамочку, танцующую самый нелепый в мире танец. Она была очень похожа на марионетку, которую дергали в разные стороны за множество ниточек. Даша поняла, что у этой дамочки тоже были энергетические слепни, на которых в это время воздействовала Ольга.
Неизвестно, что больше пожалел Сережа – голову Анатолия или обивку салона, но он открыл свою дверцу, вышел из машины, потом открыл дверцу со стороны подпрыгивающего Анатолия и вытянул его на улицу. Только после этого он увидел двигающуюся дамочку.
Оказавшись на просторе Анатолий продолжал подпрыгивать, причем попеременно, то на одной, то на другой ноге. Расстояние между дамочкой и Анатолием уменьшалось и была угроза того, что они вскоре столкнутся.
Даша заметила, что во двор вошла пожилая пара. Они увидели странные пляски около «Мерседеса» и, бог знает, что подумав, бросились бегом в крайний подъезд… «Действительно, – решила Даша, – со стороны они выглядят опасными для общества. Интересно, как долго это продлится?»
– Эй, убирайтесь отсюда, а не то милицию вызовем! – послышалось из окна.
– Я давно за этой машиной наблюдаю и номера записала, – крикнула женщина из другого окна.
Сережа недовольно покосился на эти окна, но он не мог ничего изменить: ни остановить неестественно пляшущих людей, ни уехать отсюда без Ольгиного разрешения.
Анатолий и его случайная партнерша по экзотическому танцу сблизились уже настолько, что стали задевать друг друга неуправляемыми руками. Сережа, как рефери на боксерском ринге, бегал вокруг них, желая не допустить спаринга. Но даже если бы подобное случилось, он все равно не смог бы ничего предпринять.
Первой остановилась женщина. Анатолий продолжал вихляться перед ней. Она некоторое время удивленно смотрела на него и на переставшего суетится Сережу, а потом повертела пальцем около своего виска. Даше показалось, что эта дамочка хотела показать таким жестом, что она сама вполне нормальная, а вот Сережа и Анатолий спятили. Даша громко рассмеялась, женщина посмотрела на нее и друг побежала прочь со двора. Однако Даша успела разглядеть, что эта дамочка была очень неряшливо одета. «Бомжиха, – сделала вывод девушка. – Что же будет с ними теперь, когда они освободились от слепней? Вернется ли к ним то, что они потеряли?»
Анатолий застыл в неестественной позе. Его левая нога была высоко поднята, согнута в колене, а правая рука с оттопыренными пальцами – заведена за спину. Такой стоп-кадр продлился несколько секунд, после чего он опустил ногу и руку, крикнув:
– Свобода!
Сережа испуганно покосился на окна, из которых угрожали милицией, взял Анатолия под локоть и усадил обратно в машину.
– Мне кажется надо отсюда уезжать, а то и впрямь милицию вызовут…
– Нет, – сказала Даша, – если бы хотели, то давно бы уж вызвали. Как же мы уедем? Ольга выйдет, а нас нет…
– Ладно, – согласился Сережа. – Слушай, расскажи, что ты чувствовал?
– Сначала мне показалось, что меня щиплют то в одном, то в другом месте. А потом… гхм… даже не знаю, как объяснять… Стали какие-то волны… потом, когда все прекратилось, пришло ощущение свободы… а теперь мне страшно.
– Почему? – спросил Сережа.
Анатолий ничего не ответил. Зато Даша знала ответ на этот вопрос. Она поняла, чего боялся Анатолий. Ему было страшно оттого, что в его жизни может ничего не измениться. «Да, – думала Даша. – Слепни вышли, это было очевидно. Но что будет дальше? Кажется, Ольга переоценила свои возможности. Она же не сможет вернуть ему то, что он потерял…»
Я мысленно представляла, как сетка с запутавшимися в ней слепнями сгорает в энергетическом костре. Лиза пела громким вибрирующим голосом: «Шри кали намах».
– «Озарение», «Одухотворенность» и «Единение» на Блом. Это очень красиво – «Единение» в центре цветков, их лепестки – это «Озарение» и «Одухотворенность»… «Единение» – этого цвета становится все больше и больше… Только «Единение»… Кажется я проснулась, – сказала Тамара.
Я увидела, что костер потух, осталась небольшая кучка пепла…
Лиза замолчала…
Настенные часы начали свой бой.
– Десять часов вечера, – сказала Тамара.
– Десять? – переспросила я. – Неужели прошел только час? Мне казалось, что наша энергетическая атака длилась целую вечность!
Я ощутила крайнюю усталость. Я буквально валилась с ног и еле доплелась до кресла. Я посмотрела на Лизу, она тоже выглядела не лучшим образом. Ведь даже если просто петь в течение часа, можно устать, а Лиза не просто пела, она вкладывала в каждый звук столько своей жизненной энергии, что эта потеря не могла не сказаться на ее самочувствии.
– Я словно выжатый лимон, – сказала Лиза и присела на краешек кровати.
Я заметила, что Тамара Георгиевна уставшей не выглядела. Конечно, все это время она была в состоянии гипнотического сна! Мне показалось странным, что она пришла в сознание сама, без моей помощи.
Вдруг я увидела совершенно незнакомого человека, он сказал, что помогал мне, потому что я взвалила на себя непосильную работу.
– Кто вы? Откуда? Вы здесь? – спрашивала я, ничего не понимая.
– Я – уже Никто, и и меня здесь нет, – ответил он и растворился, также неожиданно и быстро, как и предстал передо мной.
Я поняла, что это был призрак. Не тот ли, который являлся к Тамаре, после чего ее парализовало и пришла слепота? – предположила я. Мне хотелось это уточнить у Тамары. Я почувствовала, что улетаю отсюда…
